«В чате с ней было проще», – думал Макс, вынимая новую сигарету. Там можно было прикинуть. Рассчитать. А здесь – оставалось только действовать.
Так действуй, идиот.
Он раздавил в пепельнице едва зажженный окурок и распахнул дверь машины навстречу суровому, беспощадному соблазнению.
– Вот смотри, – зачем-то начал Максим возле лифта. – Как тебе кажется, разве нормально, когда девушка в твоем присутствии говорит вещи вроде «я бы могла выйти замуж за кого угодно». Если бы захотела. В смысле, за банкира, за министра. Типа она теперь настолько крута, что это не вопрос.
– Так вы с ней встречаетесь, или не? – отозвалась Света. – Неохота в итоге ссориться, вдруг она подумает чё, мы же как бы с одной работы…
– Да нет, я же сказал. И дело не в этом. Просто, для женщины, нормально ли говорить о таком в присутствии, допустим, абстрактного парня?
– Не знаю, – разговор с ней как-то не ладился. – Лично я бы нормально реагировала. Но я же не парень, так что не мне судить.
«Хоть бы она молчала, если мы встретим Лизку», – думал Макс. Хоть бы она молчала.
– Так, и главное – тс-с, – на всякий случай попросил он, тихо отпирая дверь. Может, Лизы вообще нет дома.
Но она была. Лиза сидела на диване в гостиной и пила чай, укутавшись до подбородка в шерстяное одеяло. Максим засуетился. Он понятия не имел, как обставить эту встречу. Раньше ему представлялось нечто вроде показа мод и триумфального шествия, но теперь…
– Лизка, привет. Это… – он вдруг забыл. – Э-э, это Света.
(Света, правильно?)
– Добрый вечер, – сказала Лиза без особой радости или удивления.
– Ты ее знаешь. То есть вы друг друга знаете. В общем, ладно, Светлана, вот сюда, а я сейчас… нет, то есть я следом. Да.
Света кивнула и побрела в комнату. Без каблуков ее ноги смотрелись так себе, грустно отметил Макс. И вообще, зря она надела чулки. В джинсах и ноги казались ровнее… да и слишком она худая, какие-то даже ямки на икрах… некрасиво.
Вдруг ему стало неприятно от мысли, что в его комнату войдет посторонний человек. И что Лиза может услышать их через дверь. Хоть это и не имело значения. Всё на свете не имело значения.
В спальне он усадил девчонку в кресло, врубил новые колонки и поставил что-то наугад. Лишь бы спокойное. Мягкий звуковой барьер.
Максим отрегулировал громкость и застыл посередине комнаты.
– Так-так-так, – он с трудом остановился, чтобы не залипнуть на этом «так». – Ты выпить хочешь?
– Можно, – ответила Света. Даже будто с облегчением.
Макс радостно кивнул, отпер дверь и выскочил наружу.
Лиза сидела на прежнем месте, подобрав ноги и безразлично дуя в чашку. Не глядя в ее сторону, он пронесся на кухню и со звоном распахнул холодильник. Вынул мартини и взял из сушки два бокала. Потом снова открыл холодильник, достал еще одну бутылку и вернулся мимо Лизы в комнату, до отказа нагруженный алкоголем и стеклом.
Света рылась в его фонотеке.
– Эй, – Максим еле подавил раздражение. – Прошу к столу.
Он грохнул бутылки на тумбочку у кровати, отвинтил пробку, и в спальне запахло еловой сладостью. «А в общем, всё может пойти очень даже неплохо», – подумал Макс.
Спустя пару бокалов ему вдруг захотелось одиночества. И марихуаны.
– Вообще говоря, ты права, – сказал он Свете, которая пила мартини, продолжая рыться в его дисках. – Я курил бы прямо здесь, но Лизка… рассказать, как мы с ней познакомились?
Света протянула руку и наполнила доверху свой бокал. Максим воспринял этот жест как согласие. Он закрыл глаза. Теплые сладкие волны несли его куда-то в уютную пропасть, а он говорил и говорил – о том, как встретил Лизу, как они вдвоем поставили эксперимент, как сняли несколько роликов…
– Заткнись, – кто-то прошипел ему в ухо. Макс поднял веки. Обзор ему закрывала грудь, обтянутая свитером, а острые ногти Светы пробирались в его волосы, то ли гладя их, то ли терзая. – Я тебе счас устрою эксперимент. А ну давай.
Света надавила ему на затылок, и Максим беспомощно уткнулся лицом в ее прекрасный фасад, задыхаясь от запаха женских волос, и духов, и вязаной шерсти. Он прижался к ней головой и снова зажмурился.
– Нет, ну вот что ты делаешь? – пробубнили ему в макушку. – Губами давай. И все дела. Тебя чё, учить надо?
Макс вяло пошевелил губами. Шерсть лезла ему в рот, а длинные ногти царапали затылок. Еще секунда, и это стало невыносимым.
– Вообще-то, я сначала рассчитывал поговорить, – сказал Максим, вывинтив голову из женских ладоней. – Неужели так трудно дослушать?
Света отшатнулась, прошла два шага и уселась, едва не промахнувшись мимо кровати.
– Ты это специально, – заявила она, и господи, как неприятен был ее повышенный тон. – Ты всё это, чтоб надо мной посмеяться.
– Не знаю, о чем ты, – ответил Макс. – Я просто говорю, что…
– Я тебе не разрешала, – лучше бы она шелестела, как прежде. – Если я и сказала, то это не значит, что я позволю себя тебя… себе тебе трахать в мозг!
Она была совершенно пьяна. И в ярости. И Максим теперь не знал, куда деваться.
– Так, – он забегал по комнате. – Так. Давай так.
Где этот кошелек, сука?
Макс поспешно распахнул бумажник и вытащил пару мятых купюр.
– Двести долларов. И ты уйдешь спокойно. Без скандала. Я провожаю, мы прощаемся.
– Это я тебе что?! Это ты за что меня держишь?
– Тихо, – он взял ее за плечи и произнес самым вразумительным тоном, на который был способен. – Допустим, это плата за… разговор. Двести долларов. Как у психотерапевта. Ну?
Света помолчала, сложив нарисованные губы сердечком.
– Триста.
– Хорошо, – сказал Максим, и впервые за вечер почувствовал облегчение.
...
Поначалу это было даже смешно, и, конечно, не могло означать ничего серьезного, – само то, что Макс выбрал именно Светлану (чтобы поразить Лизу навыками соблазнения хищных блондинок). И то, как они вошли – она выше него ростом даже без каблуков, а Максим едва в себе, носится туда-сюда у нее под ногами, как озабоченный гномик, не зная, в каком порядке и за что хвататься.
Они заперлись в комнате и поставили музыку.
«Ну и ладно», – думала Лиза, плотнее запахнув одеяло. Противно, конечно. Взял и привел в дом какую-то телку с телеканала, но, вообще-то, здесь и его дом, и ты сама ему это разрешила. Ладно, пускай не это, пускай нечаянно, и всё равно.
Стукнул замок по ту сторону двери. Максим выскочил и пропал на кухне. Звякнула дверца холодильника, зашипел и смолк новый кран. Макс прошмыгнул обратно, стуча бутылками и тонкими бокалами.
«Ничего себе, бухла набрал», – подумала Лиза. Хоть бы что-то оставил, эгоист хренов.
Она прошла на кухню, открыла холодильник и с грустью осмотрела пустую стеклянную полку. Выплеснула заварку прямо в раковину и снова нагрела себе чай, максимально крепкий и горький, чтобы по вкусу напоминал сигарету.
Лизе плевать было, чем эти двое там занимаются. Она взяла горячую чашку, вернулась на диван и снова укуталась в одеяло. Ее до сих пор мутило после жирного обеда с Катькой.
«Разрешила», – думала она. Зачем вообще разрешать – слово она дала, тоже мне… они с Максимом взрослые люди, у каждого своя, отдельная жизнь. Крошечная часть Лизы была готова отчаянно возражать, но Лиза предложила ей заткнуться. Собственничество. Вот как это называется.
За дверью Макса гудела музыка. В холодном воздухе гостиной Лизе начал мерещиться запах чужих духов. И мартини. И едкой помады. И секса.
Лиза хлебнула из чашки и облизала губы.
«Ты дура», – сказала она себе. Какая ты дура. Что ты сидишь здесь, как пенек? Неприятно – сходи погуляй. Купи что-нибудь дорогое и бесполезное. Надень кроссовки и намотай пару кругов на школьном стадионе. Потом наверни сладкого.
Всё равно Лиза знала, что никуда отсюда не денется. Что она так и будет сидеть, ожидая не пойми чего, раздираемая мыслями о своей глупости и несовершенстве. Когда-то, на этом же месте, она превратилась в Элизу, безумную и незрелую. «А теперь», – подумала Лиза, – «сказка кончилась, и ты снова ты». И нет смысла бежать.
А если они на всю ночь? Сидим до утра?
Лиза прислушалась. Опять едва различимый голос, снова крошечная несогласная часть ее самой.
«Элиза, ты?»
Да, это была она.
«Значит, так», – сказала Лиза себе, и в ней проснулось желание сделать всё по-своему, и в комнате стало уютней, и снова казалось, что всё будет хорошо.
Во-первых, хватит молчать. И так уже слишком. Когда-то ты хотела быть с ним, и сейчас тебе снова этого хочется, потому ты и ревнуешь – да-да, и самой обычной ревностью.
«Просто мне тяжело одной», – возразила Лиза. – «При такой нагрузке без поддержки никуда. Я уже согласна положиться на кого угодно ради хоть капли заботы».
Во-вторых, – не слушала ее Элиза, – тебе нужен отпуск. Пойди и возьми его.
