— Что за дерьмо?! — прошипел я, когда он продемонстрировал его мне.
— Похоже, у судьи иное мнение на этот счет, — хмыкнул он.
— Ну, судья еще очень пожалеет, что выдал вам ордер на обыск моей квартиры без достаточных на то оснований, — бушевал я, — да и вы, ребята, тоже, — что явились сюда! Дайте мне только созвониться с адвокатом, и вам небо с овчинку покажется! Слушайте, Тарджент, у вас ведь нет ни единой улики, доказывающей, что я что-то сделал, так ведь? А самое печальное в этой истории то, что чем больше вы таскаетесь за мной и дышите мне в затылок, тем меньше у вас надежды распутать это дело.
— Вот как? Тогда идите звоните своему адвокату, — невозмутимо бросил он, двинувшись к двери. — Вы все твердите об отсутствии у нас неопровержимых улик, Перри, ну так у нас еще будет время обсудить это с вами. А пока держитесь подальше и не вздумайте путаться у нас под ногами.
С этими словами Тарджент повернулся ко мне спиной и двинулся вверх по лестнице. Внизу, в дверях, за которыми был вход в тренажерный зал, стояла Грейс и с тревогой наблюдала за нашей перепалкой.
— Я все-таки приехала, решила, что тут стоит немного убраться, — объяснила она. — Ну вот, а они тут как тут. Сказали, что либо я сама им открою, либо они просто вышибут дверь. Я же не могла позволить, чтобы они и в самом деле…
— Все в порядке, Грейс. Подумаешь, большое дело. Не переживай, ты все сделала правильно.
Я старался говорить спокойно, но внутри у меня все клокотало от злости. Джо задержался переброситься парой слов с Грейс, а я вихрем взлетел по ступенькам и ворвался в свою квартиру. Тарджент что-то негромко говорил своей команде, наверное, давал указания, однако разобрать, о чем шла речь, я не мог — был не в состоянии сосредоточиться на словах. Меня захлестнуло мучительное чувство беспомощности и унижения, знакомое каждому, к кому являлись с обыском: какой-то листок бумажки — и ты уже не человек, ты обязан открыть дверь и впустить в дом толпу копов, иначе они снимут ее с петель, и станут рыться в твоих вещах, потому что им нужно найти хоть что-нибудь, что говорило бы о твоей причастности к убийству. И это их вторжение настолько оскорбительно, что у тебя все переворачивается внутри. В свое время, когда я сам еще был копом, мне не раз случалось проводить обыски, но я как-то никогда не задумывался о том, что чувствует человек, в дом которого явились с ордером. И вот теперь у меня впервые появилась возможность увидеть все это его глазами.
Дэли и еще двое незнакомых мне полицейских снимали с полок книги и открывали шкафы. Тарджент стоял у дверей.
— Давайте-ка пока присядем где-нибудь и побеседуем о том, что привело нас сюда, — предложил он. — Не будем мешать ребятам делать свою работу.
Я покачал головой.
— Даже и не мечтайте, Тарджент! Неужели вы всерьез рассчитывали, что я уйду и не стану следить за тем, как работают ваши парни? Знаете, нисколько бы не удивился, если бы кто-то из них вытащил у меня из-под подушки окровавленный нож, стоит мне только отвернуться!
Тарджент скривился, но благоразумно предпочел промолчать. Сжав руки в кулаки, я ходил по пятам за полицейскими все то время, пока они обыскивали мою квартиру. Надо было признать, действовали они профессионально: перерыли и перетряхнули все, но каждую вещь потом аккуратно вернули на свое место, не оставив после себя ни малейшего беспорядка. Один из копов, помоложе, обнаружил в свободной спальне мои пистолеты и тут же примчался к Тардженту, явно ожидая дальнейших указаний. Но я ответил еще до того, как его босс успел задать мне вопрос.
— Не вздумайте их забрать. Ордер на обыск, который вы получили, касается исключительно расследования убийства Алекса Джефферсона, а в него не стреляли. Так что верните их на место.
Тарджент не сделал попытки возразить, поэтому парнишка молча убрал пистолеты в коробку и улетучился. Под коробкой, в которой я держал пистолеты, стоявшей в чулане в спальне для гостей, они обнаружили еще один металлический ящик, несгораемый домашний сейф, предназначенный для хранения самых важных документов. Молоденький коп вытащил сейф из чулана, открыл его, извлек оттуда большой незапечатанный конверт и вытряхнул его содержимое.
Первым, что выпало из конверта, оказалась крохотная, обитая тканью, коробочка. Открыв ее, коп выудил оттуда обручальное кольцо. Это кольцо Карен вернула мне по почте на следующий же день после того, как я расквасил Алексу Джефферсону нос. Записку, которая прилагалась к кольцу, я выкинул, но кольцо сохранил — стоило оно немало, но я не мог заставить себя отправиться обратно в тот магазин, где его покупал, и потребовать вернуть деньги. При одной только мысли о сочувствии в глазах продавцов мне становилось тошно. Помимо кольца в конверте лежало несколько записок, какие-то письма и дюжина фотографий. Тарджент заинтересованно наклонился и выудил из кучки снимок — имеющаяся Карен стоит на балконе моей прежней квартиры в темных очках, светлые волосы рассыпались по плечам, в руках банка с пивом. Мне хватило беглого взгляда, чтобы вспомнить, когда была сделана фотография — мы с Карен тогда только что вернулись с пикника, который устроили в Эджуотер Парк, чуть дальше, на берегу озера. В то время у нее была собака, старый, жирный лабрадор, который в таких случаях обычно тащился за нами две сотни ярдов, после чего со вздохом валился на землю, тяжело вздыхал и переворачивался вверх брюхом — давал понять, что у него не осталось сил идти дальше.
Тарджент вопросительно вскинул одну бровь.
— Знакомое лицо. Где-то я ее видел…
— Кто бы спорил.
— Забавно, что вы до сих пор цепляетесь за все эти воспоминания. — Он выразительным жестом поворошил рассыпанные по столу фотографии, потом кивнул на коробочку с обручальным кольцом.
— Когда-то я был обручен с этой женщиной — вы случайно не забыли, Тарджент? И сохранил кое-какие вещицы на память. Это что, преступление?
Я не сводил глаз с одной из этих памятных вещиц, которую Тарджент не позаботился поднять с пола — конверт с бостонским штемпелем. В тот раз она уехала — сказала, что на неделю, но эта чертова неделя показалась мне вечностью. Нагнувшись, я поднял с пола конверт, открыл его, вытащил оттуда письмо и пробежал глазами коротенькую записку — нежные признания вперемежку с обещаниями, которые очень скоро окажутся нарушенными. Обратный адрес на конверте гласил: «Карен Грейсон». Грейсон. Фамилия, которая до странности не вязалась с сегодняшней Карен. Мне кажется, она тоже так считала.
— Часто достаете эту коробку? — поинтересовался Тарджент. — Наверное, смотрите фотографии, вспоминаете прошлое, да?
— Послушайте, Тарджент, я не открывал ее с того самого дня, когда сложил туда все это и поставил в чулан, — буркнул я. — По-моему, вы зря так разволновались.
— Большинство мужчин на вашем месте просто сожгли бы все это, — пожал плечами он.
— Большинство мужчин — идиоты.
Копы пробыли у меня еще какое-то время. Я особенно не следил за временем, так что не могу точно сказать, сколько часов длился обыск, однако они обшарили мою квартиру дюйм за дюймом и еще чуть ли не целую вечность копались в бумагах в моем письменном столе. За все это время я ни разу не услышал многозначительного «ага» или ликующего вопля, означающего, что они нашли что-то, относящееся к делу. Собственно говоря, я и не сомневался, что ничего такого они не найдут, но при этом все время подсознательно боялся, что это произойдет. В конце концов, тип, прикончивший Джефферсона, уже успел доказать, что голова у него соображает неплохо. Очень даже неплохо — до такой степени, что у него хватило бы ума справиться с парочкой хитроумных замков на двери и подбросить что-нибудь мне в квартиру. Однако ничего такого обнаружить не удалось, и, к тому времени как копы, перерыв квартиру, снова собрались в гостиной, я уже успел прийти в себя и посоветовал Тардженту убираться ко всем чертям. Не обратив на это ни малейшего внимания, он объявил своим молодым подчиненным, что они могут быть свободны, и те ушли. Дэли убрался на кухню и устроился там за столом, а Тарджент, выдвинув стул, жестом предложил мне сесть.
— Вы ничего не нашли, — заявил я. — Тогда почему вы рассиживаетесь в моем доме? Я вас сюда не звал, поэтому если вы считаете, что я буду рад поболтать с вами, то, значит, вы сошли с ума. Еще, чего доброго, примчитесь сюда завтра с утра пораньше и приметесь утверждать, что я, мол, сознался в убийстве Джефферсона, а может, еще и в дюжине других. Держу пари, ребята, на вас висит куча нераскрытых дел. Угадал?
При этих моих словах Дэли заметно напрягся, а Тарджент и ухом не повел.
— Вы внимательно прочитали ордер? — любезно осведомился он.
— С какой стати я должен был это делать? А что? Вы распечатали его на домашнем принтере? Честно говоря, нисколько не удивился бы! — ядовито фыркнул я.
