— Да, не состоялась, — откровенно ответил мистер Вавилон, — и по той причине, что посредник между мной и предполагаемой компанией захотел получить большой тайный доход, но я отказался от подобного профита. Он твердо стоял на своем, я стоял на своем — в итоге дело зашло в тупик.
— Договорная стоимость была удовлетворительной?
— Вполне.
— Могу я узнать, какова была цена?
— Вы покупатель, мистер Рэксоул?
— А вы продавец, мистер Вавилон?
— Да, я продавец, — сказал Вавилон. — На прежних условиях. Цена составляет четыреста тысяч фунтов, включая стоимость арендованной земли и передачу прав на деловые связи. Но я продаю только с тем уговором, что покупатель в будущем не передаст отель за более высокую цену в собственность компании с ограниченной ответственностью.
— Позвольте задать вам один вопрос, мистер Вавилон, — сказал миллионер. — Каков был ваш средний доход за последние четыре года?
— Тридцать четыре тысячи фунтов ежегодно.
— Покупаю, — сказал Теодор Рэксоул, довольно улыбаясь. — И мы можем, если вы не возражаете, составить контракт тотчас же.
— Вы быстро приняли решение, мистер Рэксоул. Но, возможно, вы все же захотите подольше обдумать его?
— Напротив, — Рэксоул посмотрел на часы. — Я размышлял над ним целых шесть минут.
Феликс Вавилон поклонился, как человек, давно привыкший к эксцентричности богачей.
— Вся прелесть широкой известности, — продолжал Рэксоул, — состоит в том, что вам не надо беспокоиться о предварительных объяснениях. Вы, мистер Вавилон, возможно, знаете обо мне все. Я хорошо знаю о ваших делах. Каждый из нас может взять другого в качестве гаранта, не наводя справок. Действительно, купить отель или железную дорогу так же просто, как купить часы, при условии, что покупатель и продавец в сделке равны.
— Совершенно верно, — улыбаясь, согласился мистер Вавилон. — Не набросать ли нам небольшой неформальный контракт? Есть несколько деталей, которые следует обдумать. Хотя вы, наверное, еще не успели поужинать и, возможно, предпочтете оставить до окончания ужина и саму сделку, и связанные с ней мелкие вопросы.
— Я не ужинал, — сказал миллионер как-то особенно значительно, — и хочу в этой связи просить вас о любезности. Не могли бы вы послать за мистером Рокко?
— Вы хотите увидеть его, это естественно.
— Хочу, — сказал миллионер и добавил: — Чтобы заказать мой ужин.
— Рокко — большой человек, — пробормотал мистер Вавилон, берясь за колокольчик и не обратив внимания на последние слова собеседника. — Передайте мистеру Рокко мое почтение, — сказал он посыльному, явившемуся на его вызов, — и если его это не затруднит, то я был бы рад видеть его здесь на несколько минут.
— Что вы даете Рокко? — осведомился Рэксоул.
— Две тысячи в год и обхождение как с послом.
— Я дам ему посольское обхождение и три тысячи в год.
— Это будет мудро, — сказал Феликс Вавилон.
В это время в комнату чрезвычайно тихо вошел Рокко — человек лет сорока, худощавый, с длинными тонкими руками и необычайно длинными шелковистыми усами каштанового цвета.
— Рокко, — сказал Феликс Вавилон, — позвольте мне представить вам мистера Теодора Рэксоула из Нью-Йорка.
— Я очень рад, — сказал Рокко, кланяясь. — Как ви назваль его? Миллионер?
— Вот именно, — подхватил Рэксоул и быстро продолжил: — Мистер Рокко, я хочу уведомить вас раньше, чем всех других, что я приобрел отель «Гранд Вавилон». Если вы сочтете возможным позволить мне воспользоваться вашими услугами, то буду счастлив предложить вам в качестве вознаграждения три тысячи в год.
— Три, ви сказаль?
— Три.
— Я очень рад.
— А теперь, мистер Рокко, вы меня в высшей степени обяжете, если приготовите для меня простой бифштекс, и пусть Жюль — я непременно хочу, чтобы это был Жюль, — подаст его минут через десять с бутылкой «басса» на стол номер семнадцать в столовой. И окажите мне честь отобедать со мной завтра.
Мистер Рокко вздохнул, поклонился, пробормотал что-то по-французски и удалился.
Пятью минутами позже продавец и покупатель «Гранд Вавилона» подписали краткий документ, начертанный на почтовой бумаге с маркой отеля. Феликс Вавилон не задал ни одного вопроса, и это героическое отсутствие любопытства или удивления на его счет произвело на Теодора Рэксоула большее впечатление, чем что бы то ни было иное. Много ли найдется в мире владельцев отелей, спрашивал он себя, которые могут вот так оставить бифштекс и «басс» без единого слова комментария?
— Когда вы желаете, чтобы сделка вошла в силу? — спросил Вавилон.
— О, это не имеет значения, — небрежно ответил Рэксоул. — Скажем, с сегодняшнего вечера.
— Как вам угодно. Я давно хотел отойти от дел. И вот теперь, когда этот момент настал, я готов. Я вернусь в Швейцарию. Там, конечно, не истратишь много денег, но это моя родина. Я буду самым богатым человеком в Швейцарии. — Он улыбнулся с каким-то печальным удовлетворением.
— Я полагаю, вы достаточно состоятельный человек, — сказал Рэксоул в своей обычной непринужденной манере, словно эта мысль уже приходила ему в голову.
— Помимо того, что я получу от вас, у меня во вложениях — полмиллиона.
— Следовательно, вы почти миллионер?
Феликс Вавилон кивнул.
— Поздравляю вас, мой дорогой сэр, — сказал Рэксоул тоном, каким судья обращается к только что принятому в коллегию адвокату. — Девятьсот тысяч фунтов, переведенные во франки… В Швейцарии это должно звучать очень мило.
— Ну, разумеется, для вас, мистер Рэксоул, подобная сумма мала. А теперь нельзя ли узнать о вашем собственном состоянии? — Феликс Вавилон явно подражал свободной манере своего собеседника.
— Не знаю. Думаю, что мое состояние — миллионов пять или около того, — сказал Рэксоул искренне, показывая своим тоном, что с радостью дал бы точные сведения, будь это в его силах.
— И много у вас забот, мистер Рэксоул?
— Все еще немало. Я и в Лондон приехал с дочерью отдохнуть, чтобы на время от них избавиться.
— Это ваш способ расслабляться — покупать отели?
Рэксоул пожал плечами.
— По крайней мере какая-то перемена по сравнению с железными дорогами, — засмеялся он.
— Ах, дорогой друг, вы еще плохо представляете, что купили.
— О-о-о, ну это-то я знаю, — возразил Рэксоул. — Я купил лучший в мире отель.
— Что правда, то правда, — признал Вавилон, задумчиво глядя на антикварный персидский ковер. — Во всяком случае, ничего подобного моему отелю нет. Но вы пожалеете о своей покупке, мистер Рэксоул. Это, разумеется, не мое дело, но я не могу ничем вам помочь, повторяя, что вы пожалеете о покупке.
— Никогда не пожалею.
— Вы начнете жалеть очень скоро — возможно, сегодняшней ночью.
— Почему вы так считаете?
— Потому что «Гранд Вавилон» есть «Гранд Вавилон». Вы думаете, раз вы контролируете железные дороги, металлургические комбинаты или пароходные линии, то, стало быть, вы сможете контролировать и что бы то ни было. Однако нет. Только не «Гранд Вавилон». Что касается «Гранд Вавилона», то есть нечто… — Он воздел руки.
— Служащие, конечно, грабят вас.
— Разумеется. Я полагаю, что теряю на этом сотню фунтов в неделю. Но я имел в виду совсем другое. Это гости. Гости слишком… слишком различные. Высокие послы, великие финансисты, большие аристократы — все люди, что передвигаются по свету, собираются под мою крышу. Лондон — это центр всего мира, а мой отель — ваш отель — это центр Лондона. Однажды здесь в одно и то же время останавливались король и вдовствующая императрица. Представляете?
— Великая честь, мистер Вавилон. Но в чем заключаются трудности?
— Мистер Рэксоул, — последовал мрачный ответ, — где ваша проницательность — та проницательность, которая принесла вам богатство, которое вы сами не можете сосчитать? А вы не думаете, что под крышей, под которой ютятся все правители, все сильные мира сего, должны также ютиться и бесчисленные и безымянные интриганы, прожектеры, злодеи и шпионы? Все это ясно как день и темно как ночь. Мистер Рэксоул, я никогда не знаю, кто меня окружает. Я никогда не знаю, что произойдет в следующую минуту. Только иногда я улавливаю какие-то проблески, какие-то намеки на странные дела и странные тайны. Вы упомянули о моих служителях. Почти все они — опытные работники, умелые, знающие. Но кто они помимо этого? Я знаю, к примеру, что четвертый помощник моего шеф-повара, возможно, служит агентом одного европейского правительства. Я знаю, к примеру, что моя незаменимая мисс Спенсер, возможно, состоит на жалованье у придворного портного или франкфуртского банкира. Даже Рокко может быть еще кем-то, а не просто Рокко.
— Это делает мою покупку еще более интересной, — заметил Теодор Рэксоул.
