Странно, но Ирину это не разозлило, наоборот, подействовало успокаивающе. Присутствие человека в форме давало хоть какую-то надежду на то, что все обойдется; наверное, форма подсознательно ассоциировалась у нее с порядком.
Ирина приткнула машину к бордюру и выключила зажигание.
Сержант направился к ней, но Ирина, опережая возможные вопросы, крикнула на ходу:
– У меня здесь, – она показала за спину милиционера, на станцию, – муж и ребенок!
Сержант понимающе (и, как ей показалось, сочувственно) кивнул и отступил, пропуская ее вперед.
– Многие ушли домой сами. Некоторых развезли по больницам, – сказал он. – Вы звонили домой?
– Домой?
До нее только сейчас дошла эта простая мысль. Ну почему она сразу не позвонила? Почему она всегда начинает паниковать и думать о самом плохом?
Ирина достала мобильный и набрала свой домашний номер телефона. Никто не отвечал.
«Ну конечно, он повел ее к себе. Не может же он оставить Ксюшу одну. Значит, они сейчас у него. Сидят, смотрят телевизор… Или играют. Или…»
Все это она говорила себе, пока набирала номер Гарина. Говорила просто так, лишь бы отвлечься. Лишь бы руки не дрожали.
Но и у Гарина никто трубку не брал.
Ирина почувствовала, что сейчас расплачется. Милиционер это заметил; он склонил голову набок и вопросительно поднял брови: «Могу я чем-то помочь?» Ирина мотнула головой и быстро пошла к станции.
«Ну а почему?… Может, они все-таки успели доехать? Может, Гарин просто немного опоздал на работу? Сейчас везде такая неразбериха…»
Ее осенило. «Точно! Все так и есть! Гарин отвез Ксюшу в школу, а сам не смог вовремя вернуться на работу, потому что метро не ходит, троллейбусы и автобусы забиты, а на такси… У него денег нет».
Ирина набрала номер инфекционной больницы. И там тоже никто не хотел подходить к телефону.
«Да что они все, сговорились, что ли?»
Она уже собиралась нажать кнопку «отбоя», но в это время трубку взял Островский.
– Алло?
Ирине показалось, что его голос сильно изменился с прошлого раза, и, хотя прошло не более пятнадцати минут, она не могла отделаться от этого ощущения.
– Владимир Николаевич! Ирина. Гарина. Скажите, Андрей… Он не появлялся?
– Еще нет, Ирина Александровна, еще нет. Я сам его жду… Буквально, как ворон крови. – Островский закашлялся, скрывая смущение: сравнение и впрямь было не очень уместным. – Мне он самому очень нужен. Возникли кое-какие проблемы…
– А он не звонил? – перебила Ирина. – Не предупреждал, что задерживается?
– Нет, голубушка, не звонил. Но…
– Спасибо большое, – сказала Ирина и отключилась.
Ее снова начала бить дрожь, как тогда, в офисе. Быстрая езда немного отвлекла и помогла чуть-чуть успокоиться, но сейчас паника и страх вернулись, вытесняя все прочие чувства.
Она очень хотела, чтобы кто-нибудь ее успокоил. Ну, или хотя бы попытался это сделать.
Ирина набрала номер Константинова. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети», – сказал механический голос и повторил то же самое на английском.
Она вздохнула, бросила мобильный в сумку и побежала к станции.
На пятачке возле «Макдоналдса» толпились люди. Они плотным полукольцом окружили выход с «Тушинской» и с надеждой смотрели вниз: может, появится еще кто-нибудь?
Но из метро никто больше не выходил. Лестницу перекрыла цепь солдат-срочников в милицейской форме.
Последним пострадавшим – грузному седоволосому мужчине с рассеченным лбом и женщине, запустившей руку под пальто и державшейся за сердце, – помогали сесть в машину «скорой помощи».
Ирина подбежала к милицейскому оцеплению.
– Скажите, там есть еще кто-нибудь?
Молоденький солдат, по виду совсем мальчик, покачал головой.
– Всех уже эвакуировали, – веско сказал он. – На станции никого не осталось.
– Совсем никого? – Ирина сделала шаг вперед, но парень преградил ей путь.
– Туда нельзя.
– Боже, ну а как же мне быть?
Парень неожиданно смягчился. Красивая молодая женщина вызывала у него сочувствие.
– Попробуйте поискать в больницах, – посоветовал он.
– В больницах?… Да-да… – растерянно отозвалась она. – В больницах…
Ирина развернулась и услышала вой сирены. Последняя «скорая», включив мигалку, задним ходом сдавала с пятачка на дорогу.
– Постойте! – воскликнула Ирина и побежала к машине.
Водитель не слышал и не видел ее, он продирался сквозь толпу, не сводя глаз с зеркал заднего вида. Люди помогали машине, они расступались, освобождая проезд, а какой-то парень махал рукой, показывая водителю, что можно беспрепятственно двигаться назад.
– Подождите!
Ирина не знала, куда отвозили пострадавших. Она хотела спросить у бригады «скорой», рванулась вперед и, запутавшись в полах плаща, упала на лестнице.
В другой день никто бы не обратил внимания на упавшую женщину, но сегодня все было по-другому. Ее подхватили под руки и помогли подняться, однако «скорая» уже успела уехать.
«Где мне его искать? Как? В каких больницах?»
Ирина стояла посреди пятачка, совершенно растерянная. Она не знала, что ей делать.
Первая услужливая мысль: «Позвони Константинову». Ирина потянулась в сумочку за телефоном, но на полпути отдернула руку.
В самом деле, чего это он? Скрывается от нее, что ли? Бегает? Ну и сколько можно ему названивать?
Она вспомнила сюжет, показанный по телевидению, и подумала, что вторая мысль гораздо удачнее первой. Да, пожалуй, она так и сделает. Если еще не поздно.
Ирина наскоро отряхнула плащ и поспешила на автобусную станцию.
Назимов записывал очередной комментарий. Главная мысль этого сюжета: «Все пострадавшие успешно эвакуированы. По всей видимости, в тоннеле никого больше не осталось. Как сообщили нам представители МЧС… и т. д.».
Он машинально наговаривал заготовленный текст перед объективом, но при этом думал совершенно о другом.
«Не все успеют выйти», – сказал водитель Маева. Не все…
Судя по тому, с какой поспешностью была проведена эвакуация, события принимали самый дурной оборот.
«Наверное, сейчас там, внизу, люди делают что-то…» – Назимов и сам не знал что: этого водитель Маева не объяснил. Но сомневаться не приходилось – что-то очень серьезное и эффективное, чтобы остановить воду.
– Как только мы узнаем об этом подробнее, сразу выйдем на связь со студией, – сказал он последнюю фразу.
Назимов натянуто улыбнулся: репортаж закончен. Красная лампочка на камере погасла.
– Фу-у-у! – Он ослабил галстук и отдал микрофон звукооператору.
Тот стал сматывать провод на локоть.
– Мы все сделали правильно? – спросил Назимов оператора.
Оператор сложил большой и указательный пальцы в колечко.
– Конечно. Все о’кей! Ты молодец!
– Как ты думаешь, все успели выйти?
Оператор пожал плечами, давая понять, что он не знает… или не думает об этом. Однако скорее для приличия спросил:
– А что тебе сказали в МЧС?
– Говорят, все.
– Значит, так оно и есть. Назимов хмыкнул.
– Если бы…
Внезапно он почувствовал, как кто-то взял его за плечо.
Назимов обернулся. Перед ним стояла молодая красивая женщина. Она терла грязную ладошку. Назимов опустил глаза и увидел пятно на ее светлом плаще.
Женщина перехватила его взгляд и пренебрежительно отмахнулась: мол, это такая мелочь, которой не стоит придавать никакого значения.
– Вы можете мне помочь? – спросила она.
– Вам? – Назимов приосанился. – Почту за честь. Что случилось?
– Видите ли, моя дочь… – она сделала паузу; очень короткую, почти незаметную, но от Назимова это не ускользнуло, – и мой муж пропали. Возможно, они ехали именно в этом поезде… – женщина выделила слово «этом». Назимов кивнул: мол, понимаю, о чем идет речь.
– Я очень волнуюсь и не знаю, как мне их найти. Вы…
Алексей улыбнулся женщине и потрепал ее по руке.
– Конечно. Работаем, ребята! – сказал он своей бригаде.
Оператор скептически хмыкнул, но Назимов не обратил на это внимания.
– Как его зовут? – спросил он у женщины.
– Кого?
– Как «кого»? Вашего мужа!
Женщина какое-то время стояла, словно до нее никак не мог дойти смысл вопроса.
– Его зовут… Его зовут Гарин. Андрей Дмитриевич Гарин.
Ирина не думала, что с ней это произойдет: внезапно к горлу подкатил какой-то комок, и глаза защипало, будто она резала лук.
Случилось странное, чему она не могла найти подходящего объяснения. Гарин, конечно, оставался Гариным – со всеми своими недостатками. Но сейчас она особенно остро ощутила то, над чем раньше почти не задумывалась. А как она будет жить дальше? Без него?
Точнее, она об этом думала, и даже часто думала. И всякий раз приходила к выводу, что легко без него обойдется. Но только сегодня она смогла прочувствовать это, и чувства оказались несколько отличными от мыслей.
Она шмыгнула носом и проглотила комок.
