Райли знала, что Эш хотел ответить, что они собираются голыми изучать Камасутру, и торопливо ответила:
— О, будем разнюхивать. Попытаемся узнать, на самом ли деле в округе есть другие тайные сатанисты.
— Удачи. Сообщите мне, если что-нибудь узнаете.
— Сделаем. Она смотрела, как отъезжает джип департамента шерифа, а потом, приподняв брови, взглянула на Эша:
— Ты очень помог.
— Я обнаружил, что наслаждаюсь, раздражая Джейка. Как будто у меня появилась новая игрушка.
Это заставило Райли рассмеяться, но она добавила:
— Так, прекрати это, ладно? По крайней мере, пока мы не выясним, что происходит. Это отвлекает.
Протрезвев, Эш сказал:
— Да, ты права. Я заметил, что ты не спешила поведать Джейку, о своих подозрениях, что на самом деле здесь происходит.
— У меня нет доказательств. И все это кажется таким невероятно византийским, что кто-то заварил всю эту кашу, завлек меня сюда только для того, чтобы навести беспорядок в моей голове. Чем больше я об этом думаю, тем более маловероятным это кажется.
Эш оглянулся на дом, затем повел Райли вокруг хаммера к пассажирской стороне.
— Может быть, поговорим об этом по дороге? — сказал он.
Райли подождала, пока он не присоединился к ней в машине и завел двигатель, прежде чем спросить,
— По дороге куда?
— Ты мне скажи. Между прочим, как твоя голова? Ты, казалось, читала там, в доме, скрытые течения, если не фактические мысли.
— Фактические мысли, — подтвердила она. — По крайней мере, Дженни. Слабые и нечеткие, но заметные. Так что моя голова определенно лучше. На каждом пункте, кроме памяти; провалы в памяти все еще пусты, и память о времени, которое я провела здесь до нападения с электрошокером все еще странно отдаленная и определенно неполная.
Эш взял ее руку и положил на свое бедро.
— Значит энергия уже не проблема?
— Не такая большая. Но я хочу есть, — она задумалась над этим. — Я думаю, что еда — топливо для физической печи, но твоя энергия помогает с психической стороной вещей.
— Пока это помогает, — Эш поглядел на свои часы и тронул хаммер с места. — Думаю, сначала пообедаем. Я знаю, что сегодня ты хотела поговорить с Гордоном. Что еще?
— Я хочу снова осмотреть место поджога. Кое-что там меня тревожит, — она посмотрела на него и, ощущая его твердое бедро под своей рукой, сухо добавила: — До Камасутры мы доберемся позже.
Эш улыбнулся:
— Ты и в самом деле возвращаешься в норму.
— Потому, что знаю, о чем ты думаешь?
— С первого раза, когда мы коснулись друг друга — подтвердил он. — Ты говорила, что это не законченные мысли, как речь, а только общее впечатление от того, что находится у меня на уме в какой-то определенный момент.
— И ты нормально к этому относишься?
— Вообще-то, — проговорил Эш, — это было что-то вроде откровения. И облегчения. Когда мы разговариваем, мне нет нужды объяснять тебе, что я имел в виду.
— Всегда есть обратная сторона медали, — предупредила девушка.
— Да, есть.
Райли любопытно приподняла бровь.
— У меня возникла одна из тех случайных мыслей свиньи-женоненавистника, как и у всех мужчин иногда. По твоим словам.
— Мысль, должно быть, была сногсшибательная, если я так тебя назвала. Я, по большей части, привыкла к ним. Жизнь в армии, ты же знаешь. И я выросла с братьями.
— Гм. Скажу только, что это привело к… энергичным… дебатам… И восхитительному сексу позже.
— Ну, по крайней мере, мы не легли спать рассвирепевшими. Моя мама настаивает, что в этом заключается тайна счастливых отношений. Никогда не ложитесь спать, злясь друг на друга.
Эш улыбнулся, но сказал:
— Я знаю, что эта наша психическая сделка является односторонней, но мне не надо быть ясновидящим или телепатом, чтобы знать, что весь этот небрежный юмор — больше для того превосходного камуфляжа, который ты надеваешь, как другие люди надевают свои носки. Так, что беспокоит тебя на самом деле?
Райли посмотрела на свою руку на его бедре, любому внешнему наблюдателю это показалось бы небрежным интимным прикосновением между любовниками, но для нее эта связь, могла быть жизненно важной для самого выживания, и медленно произнесла.
— Когда я очнулась после того нападения, было похоже, что между мной и миром существует, своего рода, завеса. Все было заглушенным… Приглушенным. Выцветшим. Как только я смогла потянуть твою энергию, та завеса начала исчезать.
— Но? — подсказал он.
— Там, в доме Пирсона, пару раз я… чувствовала, что меня несет по течению. Даже когда ты касался меня, даже с большим количеством энергии мне было трудно сосредоточиться.
— У тебя есть какая-нибудь идея, почему?
— Это меня и волнует. Это напоминало что-то чуждое мне.
— Но ты принимала информацию от других, пока мы были там. Чем это чувство отличалось?
— Оно было не просто в моем уме, как видения или мысли Дженни. Это… толкало информацию в меня.
— Звучит, как подтверждение твоей теории.
— Да. Что замечательно и превосходно, за исключением того, что, если я чувствовала попытку, тот, кто был на другом конце, чувствовал неудачу.
— Ты хочешь сказать, если кто-то действительно пытается заморочить тебе голову…
— Тогда, кто бы это ни был, он не только все еще пробует, но и, может быть, теперь знает, что нападения стали менее успешны. Что у меня, так или иначе, есть средства сопротивляться. И я думаю, что следующая попытка будет включать зубы и когти.
— Знаешь, — сказал Гордон, после того, как они рассказали ему новости, — мне теперь жаль, что я вызвал тебя сюда, малыш.
Райли пожала плечами.
— Ясно, что у меня есть враг. Если бы это не случилось здесь так, то это произошло бы где-то в другом месте и, возможно, иначе. Я рада, что это случилось здесь, Гордон, — она кивком указала на Эша.
— Ну, по этому пункту я за тебя рад. Ты нуждалась в ком-то, кто надел бы на тебя узду, с тех пор, как я тебя знаю, — он посмотрел на Эша, добавляя, — Громоотвод для неприятности. Не говори, что тебя не предупреждали.
— С неприятностями она, по большей части, может справиться сама, — беспристрастно указал Эш.
— Да. Но, видишь ли, она никогда не задумывается, что, возможно, она не должна справляться со всем одна. Что не все, что она может сделать, она должна делать. Что иногда нужно принять руку помощи.
— Прекрати говорить обо мне, как будто меня тут нет, Гордон. Кроме того, у меня теперь есть помощники — вы двое.
— И тебе удалось держать все втайне от нас обоих большую часть трех недель, — парировал он.
— Хорошо, ладно. Но вы теперь находитесь в курсе, поэтому очень помог бы некоторый мозговой штурм. Я надеюсь.
Они сидели под тенью зонтика вокруг стола в патио позади дома Гордона около его бассейна, в месте, которое обеспечило и частную жизнь, и убежище от горячего дневного солнца.
Гордон скривил губы.
— Я догадываюсь, что ты уже составила список своих врагов?
— Более или менее, — они с Эшем обсуждали это во время обеда. — Ты не хуже меня знаешь, что я приобрела несколько врагов в армии, когда работала в разведке и инспекции. И после того, как присоединилась к ООП, я помогла далеко упрятать кое-каких по-настоящему злобных мерзавцев. Но они все были упрятаны. Или убиты.
— Никого из них нет на свободе?
— Я об этом ничего не знаю. После обеда мы были у меня в квартире, и я проверила по Интернету свои базы данных.
— Которые она, очевидно, сделала раньше, во время одного из провалов в памяти, — добавил Эш.
Гордон нахмурился.
— Так ты уже какое-то время размышляешь о своих врагах.
Райли кивнула:
— Послушай-ка вот о чем. Мой компьютерный логин показывает, что я не только проверила, но также и перепроверила местонахождение каждого человека, который очутился за решеткой с моей помощью в течение прошлых пяти лет. Они все или мертвы, или все еще надежно заперты.
— Возможно, тебе нужно заглянуть дальше в прошлое.
Поморщившись, Райли, сказала:
— Что приводит меня к военной службе за границей, когда враги были везде. Но я сомневаюсь, что кто-то из них выбрал бы мишенью конкретно меня, по крайней мере, до этой степени; они видели униформу, не Райли Крейн.
— Тогда может быть это не личное.
— Это чувствуется личным. Очень личным. Очень особенным в смысле нападения. Похоже, кто-то выяснил всю мою подноготную и решительно стремится стереть всю мою обороноспособность. Не только мои сверхчувства, но и даже мои воспоминания, саму мою личность. Гордон, кто-то проник внутрь моей головы.
— Ты уверенна в этом, малыш? Я хочу сказать, не обижайся, но это факт, твоя память сомнительна, а сверхчувства — в самоволке, так что…
— Они больше не в самоволке, благодаря Эшу. Они восстановились, пока не на сто процентов, но движутся к этому, — она мимолетно улыбнулась Эшу, когда он потянулся и взял ее за руку.
