– Что? – переспросил Шор.
Хьюз резко засмеялся и сказал:
– Тогда зачем ты нам нужен, если ты не собираешься играть в нашу игру?
– Я буду играть, друзья. Но по своим правилам. На своих условиях.
Шор опустил взгляд.
– Каких?
– Вы переселяете нас. Устраиваете нас по полной программе, согласно моим требованиям. Я не даю показаний.
– Не даю показаний, – повторил Хьюз, наморщив лоб.
– Не даю показаний. Но я не предаю историю огласке.
Шор нахмурился, но ничего не сказал – он сразу все понял.
Но Хьюз решил уточнить:
– Историю? Какую, к черту, историю?
– Историю о том, как ПЗС позволила убить мою жену. О том, как мне пришлось скрываться с дочерью и защищать ее самому, потому что ваши люди не смогли этого сделать. Или не захотели.
Шор повернулся к пустой кафедре, спиной к Майклу. Он опустил голову, прикрыв лицо рукой и поставив локоть на колено, но он не молился.
Хьюз, все еще сидевший вполоборота, лицом к строптивому свидетелю, сказал:
– Кто тебеповерит? Ты же не думаешь, что правительство не сможет все отрицать? Ты слышал о дезинформации, придурок?
Шор посмотрел на Хьюза.
– Дон, заткнись. – Потом он повернулся и произнес, обращаясь к Майклу: – Мы договорились.
Хьюз выпалил:
– Ты с ума сошел, Шор? Ты собираешься позволить этой заднице…
– Прошу тебя, Дон, – сказал Майкл, – это церковь, помнишь? Потише. Немного уважения. Пожалуйста.
Шор нервно зашептал «маршалу»:
– ПЗС не продержится и секунды, если Сатариано обратится к прессе. Программе придет конец. Никто нам не поверит. Мы станем «Уотергейтом» правоохранительных органов. Мистер Сатариано будет… Точнее, мистер Смит будет…
– Вообще-то, – перебил его Майкл, – я буду мистером О'Салливаном.
Не замечая важности момента, Шор отмахнулся.
– Хорошо, хорошо, это самая меньшая из проблем… Итак, вы с Анной соберете свои вещи и поедете с нами, что потом?
– Не будем забегать вперед, – сказал Майкл. – Вы еще не слышали всех моих условий.
Глаза Хьюза широко раскрылись.
– Всехусловий? О Боже.
Гулкое эхо повторило последнее слово.
Тихо, терпеливо, покорно Шор спросил:
– Чего еще ты хочешь, Майкл?
– Во-первых, я хочу рассказать вам кое-что. Кое-что, чему выможете не поверить. Это одна из причин, по которой я выбрал эту церковь для нашей встречи. Не важно. Понимаете, у меня было то, что иногда называют прозрением.
Хьюз нахмурился.
– Что?
Глаза Шора были закрыты.
– Недавно кое-что случилось – кое-что личное, чем я не хочу с вами делиться. – «Потому что тогда пришлось бы рассказать вам правду об убийстве Сэма Гьянканы», – мысленно добавил Майкл. – Но давайте не углубляться в подробности, скажем просто: я начинаю новую жизнь.
Шор покачал головой, снова вздохнул и спросил печальным голосом:
– И что это будет за новая жизнь, Майкл?
– Когда-то давно я выбрал путь… дорогу. Которая вела к насилию и мести. И, оглядываясь назад, я думаю, что она не принесла ничего хорошего – ни мне, ни кому-нибудь другому. Прямо здесь, в этом святом месте, джентльмены, я говорю вам, что больше не хочу мести. Я надеюсь, что больше никогда в жизни мне не придется совершать насилие.
Хьюз, развеселившись, сказал:
– Что ж, слава Богу, браво.
Шор, успокоенный, бросил на Хьюза мрачный взгляд, потом просиял и произнес:
– Ну, это условие, которое я принимаю с удовольствием, Майкл. Честно говоря, я бы даже настаивал на этом.
– Понял, – кивнул Майкл и предупреждающе поднял руку. – Но у меня нет моральной преграды против самозащиты или защиты дочери.
– Хорошо, – сказал Шор и улыбнулся более натянуто, чем обычно. – Кто может поспорить с этим? Итак, мы закончили?
– Почти. Гарольд, вы должны арестовать Дона.
Шор снова улыбнулся, решив, что это шутка, но тут заметил напряженное лицо «маршала».
Глаза Майкла впились в выразительные небесно-голубые глаза, подчеркнутые индейскими скулами, и произнес:
– Ты, может, и не знаешь, что такое прозрение, Дон… Но тебе чертовски повезло, что оно у меня было. Иначе ты был бы уже мертв.
Хьюз тяжело сглотнул.
– Что, черт возьми, ты несешь? Ты что, под кайфом? – Он повернулся к Шору. – Гарри, этот парень сумасшедший, или под наркотиком, или еще что-нибудь в этом роде – он несет какую-то чушь!
Майкл спокойно продолжал:
– Прошлой ночью Гьянкана сказал мне, что ЦРУ сделало красивый жест, решив возместить ему различные неудобства, и отдало ему меня. И они сделали это через кого-то в ПЗС, Гарри. Появилась какая-то брешь в системе защиты. Но на самом деле только вы двое участвовали в переселении моей семьи на всех этапах – программа создана по принципу «строго секретно», правильно, Дон? Очень строго. Все контролируется.
Хьюз качал головой, болезненно улыбаясь.
– Гарри, ты не поверишь этому дерьму. Я не знаю, зачем ему это, почему он это делает, может, он в это верит и так расстроен из-за смерти жены, что…
Майкл ударил Хьюза. Изо всех сил. Под высокими сводами церкви раздался громкий звук.
– Не смей упоминать о ней, – сказал Майкл.
Хьюз с красной щекой дрожал от страха и от ярости.
– Телефон Гэри Грейса прослушивался, – произнес Майкл спокойным голосом, – это работа федералов, мафия не прослушивает телефоны. Кто мог посоветовать убийцам Гьянканы обставить нападение на мой дом как массовое убийство сумасшедших хиппи? Кто-то, кто защищает Программу защиты свидетелей. Кто-то изнутри. Вообще-то, Гарри, я думал, что это ты…
– Но это был не я, – спокойно ответил Шор, с укором глядя на Хьюза.
– Я не знаю, действовал ли «маршал» Хьюз из патриотических побуждений, – продолжил Майкл, – помогая парням из разведки, или в результате изучения его финансовых дел обнаружится недавний неожиданный доход. Конечно, зная ЦРУ это может быть счет в швейцарском банке. Но даже в этом случае улучшение финансового положения Дона будет заметно, если…
Хьюз наклонился к Шору и взволнованно проговорил:
– Ну же, Гарри, ты ведь не поверишь в эту нелепую сказку! Сколько мы работали вместе?
Майкл обратился к Шору:
– Гарри, мы можем расставить все точки над «i»… ответив на простой вопрос – где работает Дон?
– Вы знаете ответ, Майкл, – сказал Шор. – Вашингтон, округ Колумбия. Мы оба знаем.
Майкл посмотрел на Хьюза, лицо которого покрылось потом, хотя в церкви было прохладно.
– Дон, может, я ошибаюсь насчет тебя?
– Уверяю тебя, Сатариано, ты ошибаешься!
– О'Салливан. Просто ответь мне на один вопрос. Если ты работаешь в Вашингтоне, почему ты был в Таксоне в ту ночь, когда была убита моя жена? Почему ты ждал меня в аэропорту?
Внезапно Хьюз вытащил из-за пояса девятимиллиметровый браунинг и направил его на Майкла.
– Расслабься, Дон, – сказал Майкл. – Ты на мушке.
И Майкл кивнул назад и вверх, на балкон, где Анна целилась в «маршала» из винтовки Гранда.
– Возможно, когда ты помогал нам переезжать, ты обратил внимание на награды от Стрелкового клуба Тахо?
Девушка держала оружие уверенно, глядя сквозь прицел.
– И если ты думаешь, – продолжал Майкл, – что она всего лишь ребенок… что ж, ты прав. Она ребенок, мать которого убили. А ее парень Гэри? Ее выпускной? Они поженились в Вегасе, за день до того, как ублюдки из мафии его убили.
С раздувающимися ноздрями, напряженный, Хьюз вскочил на ноги, схватил Шора свободной рукой и заслонился полным невысоким федералом как щитом, приставив дуло пистолета к его шее. Глаза «маршала» двигались очень быстро: если Гарольд Шор умрет, он что-нибудь придумаem, он что-нибудь придумает, и все поверят…
Майкл твердо сказал:
– Дон, просто опусти пистолет. Я уверен, что твой приятель Гарри найдет тебе в ПЗС хорошее теплое местечко потому что я бы предпочел, чтобы ты остался жив… правда. Я бы предпочел, чтобы ты дал показания и утащил за собой всю эту «безликую» компанию ублюдков, которым ты прислуживаешь. Людей, которые действительно отвечают за смерть Пат, хладнокровных ренегатов из ЦРУ, сотрудничающих с гангстерами, думающих только о себе, изменников, которых необходимо разоблачить.
– Ты не знаешь, с какими людьми ты связался, – проговорил Хьюз с фальшивым смехом. Он дрожал. Дуло пистолета впивалось в толстую шею Гарольда Шора. – Маленькое итальянское дерьмо, что ты знаешь?… Это парни из высшей лиги, ты их не достанешь, ты тупой сукин сын…
