– Фрэнк! А ты какого черта здесь делаешь?
Мартин Майлз, широко улыбаясь, стоял у самого порога, пиджак наброшен на одно плечо, указательный палец продет в вешалку у воротника, удерживает его на месте. Волосы взъерошены, словно он ехал, опустив верх машины, щеки пунцовые.
– Вы с Джо – прямо как в старые времена!
– Я уже это говорила, – заметила Джоан.
Элдер не сказал ни слова.
– Извините, что вернулся домой раньше времени и нарушил ваш маленький тет-а-тет. – Мартин бросил пиджак на спинку плексигласового стула, опустился на край дивана, сбросил мокасины и скрестил ноги.
– Полагаю, милая, кофе у вас нет.
Джоан секунду смотрела на него, немного враждебно, потом отвернулась.
– И парочку таблеток аспирина прихвати.
Элдер отпил еще пива.
– Да сядь ты, ради Бога, – сказал Мартин. – Ты меня нервируешь. Наверное, в этом все дело.
Элдер повернул стул к дивану и сел.
– Ты, несомненно, приехал повидаться с Кэтрин, – сказал Мартин.
– Вообще-то я заехал, чтобы сообщить, что некоторое время пробуду здесь, в городе.
Мартин внимательно посмотрел на него:
– Вот и отлично. Приходи к ужину.
– Скорее всего не сумею.
Больше они не обменялись ни словом, пока не вернулась Джоан с подносом в руках: кофе, минералка, аспирин для Мартина, вино для себя.
– Я тут как раз говорил, что Фрэнку неплохо бы как-нибудь с нами поужинать. В ближайшие дни. Ты не против, что я зову тебя Фрэнком?
– То, что ты трахаешь мою жену, дает тебе некоторые привилегии.
– Ага, только она больше не твоя траханая жена.
– Фрэнк, – сказала Джоан, – думаю, тебе лучше уйти.
– Мне вообще не следовало приходить.
– В следующий раз ты предварительно позвони, ладно? Так будет лучше.
– Во-во, – сказал Мартин, чуть растягивая слова. – Или пошли сообщение по электронной почте. Ты уже знаешь, как обращаться с электронной почтой?
Ни Мартин, ни Джоан не двинулись с места, пока Элдер шел через гостиную к выходу.
В конце короткой подъездной дорожки, возле кабриолета «ауди» Мартина Майлза, стоял древний «Ситроен-2 CV», рядом, прислонившись к нему спиной, стояла Кэтрин – целовалась с высоким молодым человеком в темно-синем спортивном костюме, обняв его одной рукой за шею.
Элдер покашлял и замедлил шаг.
– Шпионишь, папочка? – осведомилась Кэтрин, чуть отступив в сторону.
– Ну, не то чтобы…
– Пап, это Стюарт. Стюарт, это мой папа.
Они пожали друг другу руки.
– Стюарт меня иногда тренирует.
– Понятно.
– Ладно, мне надо ехать, – сказал Стюарт. У него был местный акцент, но не слишком заметный.
Заработал двигатель, и «ситроен» отъехал с обычным для него перестуком, как от работающей швейной машинки.
– Это у вас всерьез? – спросил Элдер, мотнув головой вслед уехавшей машине.
Кэтрин улыбнулась:
– С его стороны, кажется, всерьез.
– Тогда мне его жаль.
– Не жалей, – сказала Кэтрин. Потом спросила: – Ты ездил к маме?
– Да.
– Давно пора.
– Не думаю.
– Вы не поссорились?
– Ну, не совсем.
Кэтрин медленно покачала головой.
– Мартин там?
Элдер кивнул.
– Ну что же, хоть какое-то разнообразие…
– Что ты хочешь этим сказать?
– Так, ничего.
– Кэт…
– Ничего. Ничего я не хочу этим сказать.
Вдоль противоположной стороны улицы медленно проехала машина с зажженным дальним светом. Вокруг постепенно сгущалась темнота, заполняя все пространство.
– Я заехал, чтобы сказать твоей матери, что некоторое время буду жить рядом, в городе, и помогать в расследовании дела об исчезновении этой девушки.
– Я знаю.
– Откуда?
– У нас в машине радио было включено. И мы слышали обзор новостей.
– Бог ты мой!
– Ты у нас знаменитым стал, папочка, надо признать. Или, скорее, печально знаменитым. – Улыбнувшись, она приподнялась и поцеловала его в щеку. – Я тебе позвоню.
– Непременно позвони.
Он обнял ее и отступил на шаг. Волосы ее после душа пахли свежестью и немного лимоном. Теперь он поедет к себе, и если Уилли Белл отсутствует, он почитает немного «Дэвида Копперфилда» и ляжет спать, чтобы завтра приняться за дело пораньше.
Они сидели возле маленького кафе на берегу реки. «Это в самом центре города, – сказала ему Пам Уилсон по телефону, – сверните на светофоре направо, и вы на месте. Там рядом есть парковка для машин, а напротив книжный магазин. Очень легко найти».
Уличное движение оказалось не таким уж напряженным, как ожидал Элдер, и он приехал раньше, но никого похожего на инспекторшу по делам условно-досрочно освобожденных ни в самом кафе, ни рядом с ним не увидел. Он подумал было, что в книжном магазине, где, кажется, торговали в основном остатками старых тиражей, ему удастся найти что-нибудь, что он будет читать после того, как в конце концов покончит с «Дэвидом Копперфилдом». Но через четверть часа копания на заваленных книгами витринах и битком набитых полках он вышел оттуда с пустыми руками; всякий раз, когда он брал очередную книгу и переворачивал ее, чтобы прочитать краткое содержание на задней обложке, или раскрывал наугад с целью попробовать на вкус первые несколько предложений, он возвращал книгу на место, так ничего и не решив.
Вернувшись на улицу, он тут же увидел ее на той стороне и узнал. Крупная женщина, волосы лежат неровно, в свободной линялой футболке, спортивных туфлях и джинсах. Она тоже заметила его, когда он переходил улицу, встала и протянула руку:
– Пам Уилсон.
– Фрэнк Элдер.
– Легко нашли?
– Без проблем.
Она смотрела прямо на него, не отводя глаз. На столике перед ней он увидел кружку кофе, какой-то замысловатый круассан, синюю одноразовую зажигалку и пачку сигарет.
– Официант сюда придет? – спросил Элдер, кивнув в сторону кафе. – Или как?
– Заказывать надо внутри, они потом принесут сюда.
Когда он, сделав заказ, вернулся, Пам курила сигарету и щурилась, глядя на поднимавшийся от нее дымок.
– Вы не против, если мы посидим прямо здесь?
– Нет, не против.
– Я всегда стараюсь воспользоваться хорошей погодой, когда есть возможность. И предаться своим обычным порокам. Хотя бы одному из них.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Элдер.
– Я? Да прекрасно.
– Но вы еще освобождены от работы?
– Несколько дней вполне заслуженного отдыха. – Она отложила сигарету и отломила кусочек круассана. – Вообще-то я на больничном.
– Вы, видимо, были в шоке…
– Вы так думаете?
– Он же вам ножом угрожал.
– Прижал острие к шее, сзади. – Она ткнула пальцем себе в шею под линией волос. – Не слишком сильно и не слишком твердо к тому же. Вероятно, он был не меньше испуган, чем я сама.
– Вы были напуганы тем, что он мог сделать?
Она глубоко затянулась.
– Я ведь знала, что он такое уже делал.
Официантка принесла Элдеру кофе, поставила на столик и ушла назад. Возле стены, отделявшей кафе от реки, сидела юная мамаша, ее ребенок спал в стоявшей рядом коляске. Позади Элдера медленно проезжали редкие машины.
– Вы считаете, что Доналд способен еще раз сделать такое?
Она довольно долго смотрела ему в глаза, потом наконец ответила:
– Да. Думаю, способен. В тот вечер, на стоянке, я была в этом совершенно уверена. – Она вдруг рассмеялась. – Глупо, не правда ли? Я умнее его, крупнее. Тяжелее, несомненно. Тренированнее. Я могла бы выбить у него нож, дать по морде, скрутить его наконец. А вместо этого сидела, как беспомощная жертва, и ждала, когда он меня зарежет.
– И тем не менее вы были за его досрочное освобождение.
Пам покачала головой:
– Это было не только мое решение. И если бы я хотела его оспорить, у меня не было бы никаких аргументов, чтобы подкрепить свое мнение. Когда мы с ним встречались, он все делал правильно, говорил все, что нужно, рассказывал все, что я хотела узнать, как он раскаивается, как понимает всю серьезность того, что натворил; ну да вы и сами знаете, как это бывает…
– И вы ему не поверили?
– Ну, не знаю… В том-то все и дело – я так и не поняла, верю я ему или нет. У меня просто возникло такое ощущение, я что-то печенкой чувствовала, вот и все.
– Иногда этого бывает вполне достаточно.
Пам еще раз глубоко затянулась и загасила сигарету.
– Все, завтра бросаю курить. Или послезавтра?
– А если прямо сегодня?
– Хорошо. Держите. – Она протянула ему пачку. – Ну, берите же.
– Вы в любой момент можете зайти за угол и купить новую.
– Так что же тогда будем делать?
Элдер пожал плечами:
– Оставьте эту у себя. Просто помните, что они у вас в кармане, но вы больше не закурите.
Она улыбнулась. Хорошая улыбка, подумал Элдер, открытая и дружелюбная. Он вдруг подумал, насколько Шейн Доналд успел ему осточертеть.
