— Строго говоря, я не могу припомнить. — Рид пожал плечами, не обращая внимания на альбом. — Это было двадцать пять лет назад. Я был новичком, а Бретт старшеклассником. Я изо всех сил старался держаться от них подальше… как и остальные. Но Бретт не был самым плохим из них. Он не был… — Рид изобразил в воздухе восклицательный знак, — лидером.
Хантер с Гарсией быстро переглянулись.
— Так кто же был им?
Рид было закусил губу.
— Вы так и не объяснили мне, детективы, в чем собственно, дело. Он что, разыскивается для допроса?
— Не совсем, — ответил Хантер.
Рид уставился на Гарсию и Хантера:
— Минутку. Вы, ребята, из убойного отдела, верно? Неужели кто-то наконец убил Бретта? — На губах его появилась легкая улыбка.
— Вы считаете, что у кого-то была причина сделать это?
— Вы слушали, что я рассказывал? — нахмурился Рид. — Они терроризировали всю школу. Несколько учеников и по крайней мере один учитель из-за них ушли из Комптона. Меня отнюдь не удивит, если выяснится, что после школы они стали закоренелыми преступниками.
Хантер наклонился вперед, упираясь локтями в колени.
— А удивит ли вас, если я сообщу, что Бретт Стюарт Николс стал католическим священником?
Рид уставился на детективов:
— Вы серьезно?
Ответа не последовало.
— Говорят, что каждый может искупить свои грехи… но да, меня это неподдельно удивило.
— Лидер, — снова спросил Гарсия, пододвигая к Риду открытый ежегодник. — Кто он?
Взгляд Рида наконец обратился к альбому. Примерно минуту он листал страницы, пока наконец не остановился и не уставился на фотографию в левом нижнем углу. Он долго рассматривал ее. Мышца на скуле дернулась нервным тиком, когда он ткнул в нее указательным пальцем:
— Вот этот.
Фотография, на которую показал Рид, изображала бледнолицего мальчишку с пухлыми губами, кошачьим разрезом глаз, в которых застыла угроза, и длинными, до плеч, черными волосами. Под снимком были его имя и фамилия — Питер Элдер.
Хантер записал их в свой черный блокнот.
— Что вы помните о нем?
— Я уже рассказывал вам. Они были шпаной, и я старался не попадаться им по пути. Больше ничего сказать не могу.
— Вы узнали кого-нибудь еще? — продолжал настаивать Гарсия. — Может, остальных членов этой компании.
— Нет, — коротко ответил Рид, с треском закрыл альбом и толкнул его в сторону Хантера.
— А как насчет кого-нибудь из этих девочек? — Хантер показал Риду фотографию группы, в которой была и Аманда Рейли.
Рид внимательно рассматривал ее около минуты, после чего покачал головой:
— Нет, я никогда не видел их в школе. — Но его взгляд застыл на фотографии.
— Они не учились в Комптонской школе. Я думаю, не могли ли вы их видеть где-то около школы, может в компании Бретта и Питера?
— Мы говорим о том, что было двадцать с чем-то лет назад. К сожалению, я не обладаю фотографической памятью. Как и рассказывал, я изо всех сил старался держаться подальше от них. — Рид посмотрел на часы. — Уже прошло больше пятнадцати минут, детективы. Я действительно должен спешить.
— Ваша мать, будучи учителем, семь раз выгоняла Бретта, не так ли? — настойчиво продолжил Хантер.
— Это верно. — В ответе прозвучала нотка возмущения. — Моя мать была очень хорошим и уважаемым учителем. Она всегда делала то, что, как считала, должно быть сделано в любой данной ситуации. Она не позволяла, чтобы кто-то мог ее запугать или унизить, не говоря уж о нахальных учениках.
— Он что, угрожал ей после того, как его выставляли?
— Бретт и Питер не угрожали. Они действовали. — Мышца на его челюсти снова дернулась.
— Что он делал?
Вопрос заставил Рида нетерпеливо дернуться.
— Джентльмены, я действительно должен идти. Меня ждет класс.
Он вскочил, и оба детектива поднялись. Рид проводил гостей к двери.
Проходя мимо большого стола с головоломкой, Хантер приостановился, несколько секунд изучая рисунок, потянулся за одним куском и пододвинул на место.
Рид посмотрел на него.
— Повезло, — сказал Хантер, пожимая плечами.
У дверей Рид прищурился, и на лице его появилось выражение, будто он кого-то вспомнил.
— Подождите секунду. Теперь я припомнил, где раньше видел вас двоих. Во вчерашней газете. Вы «копы Таро», верно? Там что-то было о том, будто вы призвали на помощь молодую девушку, которая считает себя ясновидящей.
— Не стоит верить всему, что вы читаете в газете, — резко бросил Гарсия.
— Был убит священник, не так ли? — продолжал Рид. — И обезглавлен? Газеты называют убийцу Экзекутором. Вы сказали, Бретт стал католическим священником. Не он ли был убит? — В глазах его блеснуло удовлетворение.
Хантер застегнул куртку и кивнул:
— Да, Бретт Стюарт Николс был зверски убит. — Он подождал реакции со стороны Рида, но ее не последовало. — Спасибо за потраченное на нас время и за помощь, мистер Рид.
— Удачи в вашем расследовании, детектив. — Рид мягко прикрыл дверь. На его худом аскетичном лице расплылась довольная улыбка.
Оказавшись за дверью, Хантер достал свой телефон и снова связался с Хопкинсом:
— Слушай, мне надо, чтобы ты разобрался еще кое в чем…
Сегодня был самый важный день для молодого офицера полиции Шоны Уильямс. Она была полна гордости, потому что в первый раз самостоятельно выходила на патрулирование.
Шона родилась в Инглвуде, бандитском районе в юго-западном Лос-Анджелесе. Младшая из четырех отпрысков семейства, она к тому же была единственной девочкой. В школе, не в пример своим братьям, она была старательной и способной ученицей. Высокая и атлетически сложенная, она играла атакующим защитником в баскетбольной команде и на третьей базе, когда шли университетские соревнования по софтболу. Она была первой и единственной из всех четырех Уильямсов, кто окончил колледж. Может, сложись дела по-другому, она могла бы первой из их семьи поступить в университет.
Шона догадывалась, что ее братья занимаются плохими делами, но не знала, насколько плохими. Было трудно расти в убогом районе такого города, как Лос-Анджелес, и не иметь отношения к культуре уличных банд, которые господствовали на улицах. Если ты был афроамериканцем, то имелись причины, по которым ты должен быть еще круче. Она никогда не могла забыть ту ночь, когда открыла дверь двум полицейским, которые принесли родителям самую худшую весть, которую только могут услышать отец и мать. Все трое ее братьев были застрелены в украденной машине, что было местью со стороны другой банды. Ей только что исполнилось девятнадцать лет.
Шона отказалась от мечты об университете и несколько месяцев спустя, пройдя вступительные испытания, поступила в академию Департамента полиции Лос-Анджелеса.
Шесть месяцев последовавших изнурительных тренировок дались ей легко, и она окончила первой в своем классе. Она мечтала стать детективом в группе особого назначения.
Шона была направлена в Западное бюро Тихоокеанского отделения и стала работать в паре с более опытным офицером на двенадцать лет старше ее. Академию она окончила всего пять месяцев назад, но Шона быстро училась, была очень умна и целенаправленна. Лейтенант Купер думал, что пришло время дать Шоне проявить самостоятельность, и, когда этим утром ее напарник сообщил, что заболел, Купер увидел в этом прекрасную возможность.
Шона получила сообщение от диспетчера, что в Марина-дель-Рей, в нескольких кварталах от ее местонахождения, хулиганят подростки. Их хулиганство выразилось лишь в действиях пары подвыпивших ребят, которые поджигали отбросы рядом с заброшенной стройкой. Шоне удалось тактично и быстро справиться с ситуацией. Когда она возвращалась к своей машине, что-то привлекло ее внимание. За незавершенным строением скрывался черный «кадиллак-эскаладе». Она припомнила, что день назад был роздан бюллетень «Всем постам», в котором шла речь о черном «кадиллаке», который был угнан у дилера в западном Голливуде — его якобы взяли для проверки на ходу, но так и не вернули. Она сверилась с компьютером в своей машине — номера совпадали.
Шона позвонила в диспетчерскую за дополнительными сведениями, и ей было сказано, что продавец, афроамериканец по имени Даррелл Дуглас, взял машину, чтобы вместе с потенциальным покупателем быстренько проверить ее на ходу. О покупателе не было никакой информации. Не поступало никаких предупреждений об опасности. Шона сказала диспетчеру, что приступает к расследованию.
Корпус машины был в полном порядке — ни царапин, ни следов ударов. Видно было, что она не попадала ни в какие дорожные происшествия. Все дверцы были закрыты. Шона пустила в ход фонарик, чтобы осмотреть внутренность машины через затемненное стекло, — ничего подозрительного. Машина стояла на цементной площадке, и рядом с ней не было никаких следов.
