— Все, что мне нужно, во всяком случае.
Крис пошла по узким дощатым лесам.
— Будь осторожна, — крикнул ей Денни. — Путь вниз достаточно длинный, а в конце его скалы.
— Не волнуйся, я опытный канатоходец, — откликнулась Крис, чуть обернувшись. Она показала на луну над океаном: — Разве это не величественный вид? Я всегда хотела жить на берегу, но Бреду это не нравилось. Наконец я имею то, о чем мечтала.
Она прыгала вверх и вниз, балансируя на тонких перекладинах.
— Остановись, ты пугаешь меня! — закричал Денни.
Крис сделала последний прыжок, и, еще не успев приземлиться, она услышала сильный треск и почувствовала, что доска ослабла. Она попыталась ухватиться за перекладину другой рукой, но доска разломилась надвое, и она стала падать.
Двадцать футов отделяли ее от пляжа. Она падала, как в замедленной съемке. Ее нога ударилась о поддерживающее бревно, и она перевернулась. «Боже, — подумала она, — только бы упасть на песок».
Она падала и падала и когда, наконец, ударилась о берег, песок был не везде. Она лежала на спине, головой попав на скалы. Боль была настолько сильна, что снять ее могло только беспамятство. Теряя сознание, она услышала громкий испуганный крик Денни, звавшего ее по имени.
Боль прекратилась, потом началась снова. Крис, тяжело дыша, непроизвольно стонала.
Где-то рядом она услышала шелест, потом шаги по твердой поверхности, потом все стихло. Крис боялась, что, если она откроет глаза, боль вернется опять. Все тело болело, но сильнее всего голова; у нее никогда не было такой сильной головной боли.
Через минуту опять послышались шаги, на этот раз двух человек.
— Вы уже проснулись? — спросил мягкий мужской голос.
— Я боюсь открыть глаза, — ответила она. — Мне очень больно.
— Голова?
— Да.
— Не беспокойтесь об этом. Сделаете кое-что для меня? Вам не надо будет открывать глаза.
— Если это будет не очень больно.
Чья-то большая рука взяла ее за руку.
— Пошевелите, пожалуйста, пальцами.
Она пошевелила.
— Хорошо, — большая рука взяла ее за другую руку. — А теперь этими.
Она пошевелила пальцами другой руки.
Рука отпустила обе ее руки и взяла за ногу.
— Теперь пальцами ноги.
Она пошевелила и услышала вздох.
— Хорошая девочка, — произнес мужской голос. — Очень хорошая девочка. Вы заставили меня немножко поволноваться.
— Поволноваться? Почему?
— Я боялся, что вас парализовало при ударе.
— Ударе?
— Вы не помните?
— Нет.
— А что последнее вы помните?
— Что мы ужинали с Денни.
— Хорошо. Совсем небольшая потеря памяти. Все будет в порядке.
— А где Денни?
— С позавчерашнего дня он постоянно наведывается сюда.
— А какой сегодня день?
— Вторник.
— Я помню воскресенье: мы ужинали в воскресенье.
— Верно. Затем вы поехали осматривать дом, и вы упали с террасы на пляж.
Подумав о расстоянии, Крис вздрогнула, что еще больше усилило боль.
— Лежите спокойно, — сказал он. — Я принесу вам что-нибудь обезболивающее.
Крис услышала, как он что-то написал на доске и другой человек, вероятно медсестра, вышел из комнаты и быстро вернулся. Рука поднесла таблетку к ее губам, затем стакан с водой.
— Вот и замечательно. Через несколько минут вам станет значительно лучше. Просто отдыхайте и не шевелитесь. Я скоро вернусь. — Шаги затихли.
Крис попыталась расслабиться и вспомнить тот воскресный вечер, но не смогла. «Ну и хорошо», — подумала она. Если она упала, она не хотела помнить, как это произошло. По ней прокатилась волна чего-то, чего-то приятного. Боль постепенно ослабевала.
Шаги вернулись.
— Я пришел не один, — произнес тот же мужской голос. — Почему бы вам не открыть глаза?
Крис чувствовала себя сонной, но открыла глаза. Комната была очень темной, слабый источник света находился где-то слева от нее, но она могла различить только очертания предметов.
— Кто это? — спросила она.
— Это я, лапочка, — услышала она голос Денни.
Он взял ее за руку.
— Я очень беспокоился о тебе. Я очень рад, что ты пришла в себя.
— Я — Поль Вильерс, — произнес другой мужчина. — Я невропатолог в клинике Седарс-Синай, где вы сейчас находитесь.
— У вас приятный голос, — произнесла Крис. — Может, если вы раздвинете шторы, я смогу взглянуть на вас.
Наступила долгая пауза, казалось все замерли.
— Расслабьтесь теперь, — сказал доктор. — Я только хочу взглянуть на ваши глаза.
Крис почувствовала его пальцы на своих веках, откуда-то издалека доходил лучик света. Она опять услышала, как доктор вздохнул.
— В чем дело? — спросила она.
— Шторы раздвинуты, Крис, — ответил он. — Комнату заливает солнечный свет.
* * *
Крис села на постели, пытаясь справиться с едой самостоятельно. Какого черта они подали горох человеку, который не видит его? Забыв об изысканности, она нащупывала горошины пальцами, накалывая их затем на вилку.
— Почему бы тебе не позволить мне сделать это? — спросил Денни. Наступил следующий день, но, казалось, Денни ни на минуту не оставлял ее.
— Потому что лучше я буду делать это сама, — ответила Крис.
Голова болела, но уже не так сильно. Этим утром ей разрешили сесть.
Доктора и сестры сновали по ее комнате весь предыдущий день. Но сегодня никого не было.
— А где все? — спросила Крис. — Они что, бросили меня?
— Я видел доктора Вильерса несколько минут назад в холле. Он сказал, что скоро зайдет к тебе.
Будто услышав его слова, вошел Вильерс.
— Доброе утро! Как вы себя чувствуете?
— Лучше. Но я еще ничего не вижу, — ответила Крис.
Он придвинул стул.
— Я скажу вам все, что знаю. Я должен это сказать.
— Я слепая? — У нее перехватило дыхание, пока она ждала ответа.
— Не усложняйте ситуацию больше, чем она есть. Хорошо то, что вы можете видеть хоть какой-то свет, различать очертания предметов.
— А что плохо?
— Плохо, что вы можете видеть только это.
— Есть какая-нибудь надежда на улучшение? — Она опять замерла, ожидая его ответа.
— Я хотел бы дать определенный ответ, — сказал он, — но все, что я могу обещать, то, что у вас есть очень большой шанс на улучшение.
Крис выдохнула.
— Какой?
— Когда вы упали, то ударились головой, повредив затылочные кости о камни. Повреждения черепа дают нам некоторые указания на степень травмы.
— А какова степень травмы?
— Я хотел бы точно сказать, но не могу. Подумайте об этом немного иначе: вы ушибли часть мозга, и вся боль, которую вы чувствуете, исходит из этого места. Вам повезло, что, когда вы попали сюда, дежурный врач предписал вам усиленную дозу стероидов. В нашей клинике это принято за правило с тех пор, как было обнаружено, что стероиды способствуют восстановлению тканей при повреждениях спинного мозга, если их вводят немедленно. В результате этого опухоль в задней части головы стала быстро уменьшаться в размерах, и это обнадеживает.
— Каков же ваш прогноз? — Она боялась услышать ответ.
— Есть много вариантов. Худший, что все останется так, как есть.
Крис невольно вздрогнула. Даже угроза смерти вряд ли заставила бы ее почувствовать себя хуже. Что она будет делать? Как она сможет работать?
— Но, — торопливо продолжил он, — в лучшем случае поврежденная часть мозга восстановится и зрение полностью вернется к вам.
— А каково ваше предположение? — спросила она, боясь на что-то надеяться.
— Где-то между двумя полюсами, — ответил он. — Благодаря лечению, я думаю, оно будет ближе к положительному полюсу, чем к отрицательному.
— А как много времени займет лечение?
— Как максимум, восемнадцать месяцев.
— Вы хотите сказать, что то зрение, которое будет у меня через восемнадцать месяцев, останется у меня на всю жизнь.
— Скорее всего. Но я думаю, вы почувствуете улучшение намного раньше. Еще несколько дней мы продолжим лечение на этом уровне. Но когда опухоль спадет и голова перестанет болеть, вы сможете вернуться домой. Мы не хотим держать вас здесь дольше, чем это необходимо.
— Доктор Вильерс, спасибо, что были правдивы со мной.
— Я пытаюсь делать это. А сейчас мне надо продолжить обход, а вас еще дожидается пара человек.
— Рон Морроу и Джек Берман, — сказал Денни. — Я приведу их.
Крис постаралась переключиться со страха остаться слепой на прием гостей.
* * *
Когда слова приветствия и ободрения были исчерпаны, в комнате наступила тишина.
— Давайте поговорим о работе, — предложила Крис.
— Детка, — сказал Джек, — ты позаботься о своем выздоровлении, а о работе позаботимся мы с Роном.
— Рон, а что ты сказал на студии?
— Что ты будешь в больнице несколько дней, а потом — какое-то время дома.
— Они знают, что я ослепла?
