В середине комнаты лежали Нептун Перо и Кристал Таино. Правая нога Нептуна переброшена через ноги Кристал. Раздутыми, сгнившими пальцами правой руки он крепко держал пальцы левой руки Кристал, а его взорванная голова — пуля попала точно в висок — склонилась к ее шее. Жуткая сцена — ласка после смерти. Кристал лежала лицом вниз, ее застрелили в затылок.
Макс долго смотрел на них, не в силах отвести взгляд. Настолько трогательным и нежным казалось ему это прощание.
— Нептун даже не пытался убежать или сопротивляться, — проговорил он. — Просто лег и сжал ее руку. Он не мог жить без нее, но ему удалось умереть с ней. Они заслуживают отмщения.
— Ведь именно поэтому мы с тобой здесь, верно? — промолвил Джо. Он удивленно разглядывал Макса, увидев в нем совершенно новое качество.
Им приходилось становиться свидетелями картин много хуже. Ведь здесь произошло сравнительно чистое убийство, жертвы перед смертью практически не страдали. Их не пытали, не отрезали конечности. Но в иных случаях Макс работал спокойно, даже не морщился. Единственное, что его расстраивало, — дети. Но такое переживали почти все копы. Некоторые злились, другие плакали, третьи просто не могли выполнять свою работу. Макс из первой категории. Но вот таким, как сейчас, Джо видел его впервые. Макс горевал, словно был лично знаком с убитыми. Может, новая девушка, с которой он начал встречаться, открыла в нем эмоциональную сторону? Макс влюбился в нее? Он почти ничего о ней не рассказывал, что для него необычно. Не сообщил даже Джо, как ее зовут.
На полу рядом с трупами были разбросаны стреляные гильзы. Убийца перезаряжал оружие. Джо положил две гильзы в пакет, остальные оставил криминалистам.
В ванной комнате жуткий кавардак. Обломки кафельных плиток, повсюду пятна крови. В Мадлен Кажюсте стреляли по меньшей мере пять раз в торс и один раз в правую руку. Дверь ванной комнаты крепко заперта изнутри.
В распахнутое окно виднелись лужайка, кусты роз и пальма.
Макс заметил частички белой материи, прилипшие к расщепленному краю наружного подоконника. Он отцепил одну и показал Джо.
— Ты говорил, у нее был маленький ребенок. Думаю, она выбросила его из окна. Когда началась стрельба, она побежала сюда, заперла дверь, пыталась спрятать ребенка от пуль. Наверное, кричала, звала на помощь. Но они взяли ребенка. Давай посмотрим, что в остальных комнатах.
Джо зашел в кухню. В раковине навалены тарелки с засохшими объедками, в большой вазе на стойке сгнили и высохли фрукты. В холодильнике пусто.
Макс заглянул в спальни. Рут Кажюсте обитала в ближней к ванной комнате. Двуспальная кровать, на тумбочке Библия и механический будильник. На окнах решетки, шторы задернуты. Рядом спальня девочки-подростка. Ее звали Фарра Кэрролл. Ей было пятнадцать лет. Макс нашел ее гаитянский паспорт и обратный билет на самолет на пятое июня. Через два дня родители ждут дочь дома. На прикроватной тумбочке стояла фотография, снятая в «Диснейленде»: Фарра, Рут и Микки-Маус. Девочка поддерживала в комнате образцовый порядок.
Макс вернулся к входной двери и снова осмотрел сцену бойни. Вначале общий план, затем внимательно труп за трупом, пытаясь определить, что пропустил.
Жуки роились только у правой ноги девочки, избегая левую.
Макс осмотрел ее ноги. У подошвы скопилась кучка мертвых жуков. Он наклонился, изучил подошву. Там были белые пятна, которые на другой туфле отсутствовали.
Она на что-то наступила, поскользнулась. Макс развернулся.
Вот небольшой круг в полутора метрах сзади, образованный засохшими мертвыми жуками. Они погибли, попробовав белого вещества, смешанного с темно-зеленым, которое было разбрызгано на небольшом участке. И еще там находилось что-то темно-коричневое, блестящее, очень похожее на боб.
— Убийцу тут вырвало, — сказал Макс.
Джо отправился в кухню, принес нож и ложку, которыми собрал засохшее вещество в специальный пакет. Затем они покинули дом, выключив свет.
— Пойду звонить, — произнес Макс, направляясь к телефону-автомату.
— Только скажи, что слышал выстрелы, — посоветовал Джо. — Иначе они приедут сюда через год.
— Ну что, доигрался? Приходится ездить на этом куске собачьего дерьма на колесах? — Кармин вздохнул, сворачивая на Вторую авеню.
Сегодня у него новая машина, белая «краун-виктория». Полицейский автомобиль, честный копский, единственное транспортное средство, какое они могут позволить себе на свое мизерное содержание. На то они и копы. А те из них, кто наваривает баксы на кокаине, ездят на тачках пошикарнее. Только что сошедших с конвейера спортивных автомобилях, какие показывают в фильмах о Джеймсе Бонде.
Конечно, у него имелась причина изменить стиль жизни. Риски. Отныне, пока он ее не отыщет, ему, Кармину Десамуру, придется изображать копа. Он не только сел в этот чертов автомобиль, но и изменил внешность. Напялил на себя уродскую одежду из дешевого магазина — серую спортивную куртку, черные слаксы, которые кусались с внутренней стороны бедер, белую рубашку и обшарпанные летние туфли с дырочками. Кармин также запасся жетоном, выглядевшим как настоящий, и тупорылым пистолем тридцать восьмого калибра с блестящей рукояткой. Он считал, что теперь выглядит на сто процентов как Шафт.[34]
Кармин искал Риски не в одиночку. Он пустил по ее следу Клайда Бисона, который обзвонил всех дантистов и больницы Флориды. Она никуда не обращалась. Сообщил, что пошарил и по улицам. Он уверен: Риски смылась, скорее всего вообще из штата. С ее стороны это было бы разумно, но Кармин не верил. Он знал Риски. Когда эта женщина в ярости, то здравый смысл тут ни при чем. А она, видимо, на него разозлилась по-настоящему. Думает, что это он послал того подонка, пытавшегося сделать ее у магазина. Если Риски читает газеты, то знает, что тип приехал из Атланты и звали его Лерой Экол. Там сказано, что он был связан с преступниками. Экола убил водитель автомобиля, в которого он стрелял. Почему стрелял, в газете не уточнялось. Риски, наверное, жаждала мести, и Кармин ее за это не осуждал. Действительно, со стороны все выглядело некрасиво.
Поэтому ее надо найти.
Он ехал вдоль ряда унылых домов и затормозил, чтобы пропустить машину «скорой помощи». Кажется, тут что-то случилось. Впереди у дома скопились автомобили — еще «скорая помощь», три «труповозки» и синяя копия его машины с красным проблесковым маячком на крыше. У входной двери санитары в масках укладывали мертвеца в специальный мешок. На происходящее глазели зеваки. Полицейские не подпускали их близко к дому.
В этой части города постоянно случалось что-нибудь страшное. Кармин уже давно решил, что, когда переберется наконец в Неваду, ни за что не будет селиться в негритянском районе. Нет. Он купит квартиру в кондоминиуме, в престижном районе с многоэтажной застройкой, и чтобы кругом всюду жили только белые, а охранник у двери говорил тебе «Доброе утро, сэр» и «Добрый вечер» и докладывал о визитах гостей.
Сегодня, несмотря на свой прикид копа, Кармин должен был уладить кое-какие сутенерские дела для Соломона. Помимо вербовки и обкатки новых Карт, необходимо было собирать дань с двух уличных Карт — Пиковой и Трефовой масти.
Кармин свернул на Шестую улицу и увидел одну, Пиковую. Ее звали Френчи. Она вылезала из старого «олдсмобиля». Он подождал, пока машина отъедет. Френчи была в красной жилетке, красных туфлях на высоких каблуках и коротких облегающих шортах, великолепно подчеркивающих ее массивные колышущиеся ягодицы. Ей лет сорок, а может, и все пятьдесят. Он точно не знал, потому что Френчи лгунья, слова правды из нее вытянешь. Темная кожа, плохие зубы, дешевый рыжевато-каштановый парик, который постоянно сползал на ее слоновий затылок. Когда она отошла на достаточное расстояние, он подъехал и сильно ударил по тормозам, с визгом остановив автомобиль рядом. Френчи моментально сообразила, что это за автомобиль, развернулась и двинулись в противоположную сторону.
Значит, все в порядке. Она приняла его за копа. Кармин опустил стекло.
— Привет, Френчи. Давай, иди сюда.
Он перевела дух и улыбнулась:
— Ну и зараза ты, Кармин, напугал меня! Я думала, это коп.
Она поспешила к нему. Крупные груди вкупе с задницей позволяли ей до сих пор делать деньги.
— Я просто решил проверить твои рефлексы, беби. — Кармин очаровательно улыбнулся. Френчи улыбнулась в ответ. Она всегда говорила, что ей очень нравится, как он улыбается. Впрочем, это к делу не относилось. — Давай присаживайся.
Она влезла на сиденье рядом и закрыла дверцу.
— Что у тебя есть для меня, девочка?
— Дела сегодня шли плохо, понимаешь.
— Так уж плохо? А что это за автомобиль, из которого ты только что появилась? У тебя теперь личный шофер?
