– Тихо, – шикнул на них Вировойша. – Выдвигаемся. – Он повернулся к Егору. – А вы лучше сядьте в машину.
Тон был высокомерный, командный, и Горину вдруг захотелось резко ответить этому неприятному майору, который вел себя с ним, как со своим подчиненным. В конце концов если бы не Рита, черта с два этот павлин в бронежилете распоряжался бы сейчас здесь.
– Я сам как-нибудь разберусь, – начал он глухим от злости голосом.
Но в этот миг к нему шагнула Рита.
– Егор, пожалуйста, подождите нас в машине, – попросила она, дотронувшись до его руки. – Так вы будете меньше привлекать внимание. А мы скоро вернемся. Хорошо?
Егор посмотрел в девичье лицо, едва различимое в темноте, и почувствовал всю неуместность своей досады. Эти люди отправляются на опаснейшее дело, а он артачится, как обиженный влюбленный. Нашел время.
Он кивнул:
– Хорошо.
Усевшись в машину, Горин обернулся. Но увидел только тени, три большие и одну маленькую, через мгновение растворившиеся в темноте.
«Удачи», – прошептал он им вслед.
Какое-то время Егор напряженно вслушивался – не раздадутся ли выстрелы. Прошла всего минута, а ему уже казалось, что вот-вот наступит развязка.
Затем он заставил себя успокоиться и представить, как действуют оперативники.
Вот они подобрались к забору, вот нашли подходящее дерево. Потом, образуя из рук и плеч лесенку, начали по одному забираться наверх, на отходящую в сторону дома нижнюю, очень прочную ветку. По этой ветке они перелезают через забор и, повиснув на руках, спрыгивают вниз. Высота там не больше трех метров, внизу поросший травой песок, так что приземлились успешно.
Егор тряхнул головой и посмотрел на часы. Прошло пять минут со времени ухода группы. Он слишком торопит события. В лучшем случае они только-только добрались до забора. Двигаются они осторожно, боясь вспугнуть собаку, и поэтому будут действовать без излишней спешки. Во всяком случае до тех пор, пока не преодолеют забор.
Некоторое время Егор сидел без движения, глядя на темную полосу дороги, время от времени озаряемую фарами автомобилей.
И вдруг его словно сдавила чья-то рука, и он начал задыхаться, теряя сознание. Вскрикнув, Егор выскочил из машины и побежал через лес к забору.
Предупредить! Любой ценой предупредить. Ибо он увидел, что произойдет.
Натыкаясь на деревья, Горин, как слепой, выставил руки и шел вперед. Кричать он опасался, но надеялся, что сможет добраться до забора до того, как вся группа уйдет на ту сторону.
Однако он очень быстро потерял направление в окружавшей его темноте. Лес здесь рос густо, а так как он слишком рьяно рванулся в чащу, то дорога, изредка освещаемая фарами, мгновенно исчезла из поля зрения, из-за чего он лишился единственного ориентира.
Пытаясь идти на звук проезжающих машин, он повернул назад – но звук стал быстро пропадать, и он снова запутался среди вырастающих со всех сторон шершавых стволов.
Егор начал приходить в отчаяние. Это просто смешно. До забора сотня с небольшим метров, а он не знает, куда идти.
И вдруг он уловил какой-то звук неподалеку. Пф, пф. Затем еще раз – пф, пф.
Не разобрав, что это за звук, Егор повернул на него и отчаянно полез вперед, громко треща сухими ветками.
«Предупредить! – билось в его голове. – Предупредить!»
И вдруг он со всего маха наткнулся на что-то неподатливое и очень твердое, о что едва не расшиб лоб.
Забор. Слава богу!
Справа мелькнула вспышка света. Дорога. Значит, ему влево.
Перебирая руками по гладкой жести, слегка неровной на стыках, Егор двинулся влево.
– Рита? – позвал он шепотом, не в силах больше сдерживаться. – Рита, где вы?
Искомая сосна должна была находиться где-то совсем рядом. К сожалению, он не видел дома, иначе он смог бы сориентироваться быстрее.
И вдруг послышался оглушительный треск сучьев, точно кто-то бежал наобум, не разбирая дороги, затем раздалось знакомое пф-пф, и вдруг Егор услышал чей-то жалобный стон.
Он замер, чувствуя, как бешено бьется сердце.
– Рита! – позвал он. – Майор!
Вокруг стояла гробовая тишина, тем более жуткая от окружающей его темноты.
Егор почувствовал, как им овладевает неодолимый страх. Он еще ничего не увидел, но почувствовал, что вокруг него происходит нечто ужасное.
Вдруг ему показалось, что позади него кто-то стоит.
– Кто здесь? – обернулся он, цепенея от ужаса.
В глазах плясали синие и зеленые пятна, но кроме них он ничего не мог разобрать.
– Рита! – в последний раз призвал он обрывающимся голосом.
Горин сделал шаг вперед, но что-то огромное, тяжелое вдруг навалилось на него сзади, обхватило и сдавило шею, будто тисками. Он еще успел понять, что это живой человек, и даже узнал звериный запах Филина, но через мгновение синие круги в его глазах раскрасились алыми точками, Егор почувствовал, что задыхается, забился, пытаясь вырваться из смертельных объятий, засипел и через несколько секунд отключился.
Очнулся Егор в незнакомой комнате.
Он поводил глазами по голым серым стенам, по затянутому блестящим пластиком потолку, увидел закрытую дверь и окно без штор, сквозь которое падал свет серого дня.
Горину показалось, что он никогда не покидал этой комнаты, что он сидит в ней всю свою жизнь, что сейчас войдет кто-то большой и страшный и начнется нескончаемая череда мучений, где он не будет знать, кто он, как сюда попал и когда ему разрешат выйти в длинный пустынный коридор, который закончится для него точно такой же комнатой.
Егор с трудом поднялся, сел на скрипнувшей кровати – единственной мебели во всей комнате. Надо было что-то делать, но что – он понятия не имел.
Все-таки побуждаемый стремлением установить хотя бы приблизительное свое местоположение Горин подошел к окну и выглянул наружу.
Оказалось, он находится высоко над землей. Этаж пятнадцатый, не меньше. Вокруг расстилался унылый пейзаж из однотипных строений складского типа, но сколько Егор в них ни вглядывался, пытаясь завести взгляд за горизонт, он так и не смог определить, что это за район и к какому городу он относится.
Потоптавшись по комнате, Егор не решился открыть дверь. Во-первых, она, скорее всего, была заперта. Во-вторых, ему пока не хотелось напоминать о себе тем, кто за этой дверью мог ждать его пробуждения.
Он снова сел на кровать и задумался, пытаясь осознать, что же с ним произошло.
Горин помнил, как люди Вировойши ушли к дому Вадима и Берга, а он остался ждать в машине.
Что было потом?
Егор закрыл глаза и вспомнил: он вдруг увидел перед собой Филина с приготовленным для стрельбы пистолетом и побежал в лес, чтобы предупредить. Но не успел.
Да, у Филина был длинный пистолет. Длинный, потому что на стволе был глушитель. И те странные звуки – пф, пф – и бег кого-то по лесу, и стон…
Они все погибли, сказал себе Егор. Филин их ждал и устроил засаду. Он их всех перебил, как цыплят, и напоследок придушил его, чтобы притащить в это логово.
Егор пощупал шею. Нигде не болело. Филин свое дело знал. В отличие от тех, кто сунулся на его территорию.
Ах, этот самодовольный майор! Куда он полез со своими шутниками? Какой идиот… Рита ведь просила вызвать подкрепление. Господи, и она погибла!
Егор обхватил голову руками и застонал. Снова по его вине погибли люди. И снова он ничего не смог сделать, несмотря на свой окаянный дар. Это что же, такое проклятие, которое ниспослано на него свыше?
Но за что? За сиротское детство, за бесприютную юность, за унижения и боль?
Но где же тогда справедливость? Та, о которой говорится в Евангелии и служению которой он посвятил свой писательский талант?
«Нет, – сказал Горин себе. – За славу, за деньги, за гордыню. Ты возомнил себя выше других, и не надо лукавить, скрывая это от себя. Ты решил, что имеешь право на избранность, на некую особенную жизнь, в то время как миллионы должны вести муравьиное, ничем не примечательное существование, завидуя тебе, восхищаясь тобой и воспевая тебе осанну».
Да, это наказание. Следует понять это и принять, просто и без лукавства. Поскольку ничем иным, как наказанием божьим, нельзя объяснить то, что происходит с ним – и с теми, кто его окружает.
И что теперь? Открыть окно и броситься вниз? Совершить свой последний полет, чтобы пресечь эту ужасающую вереницу смертей?
Но ведь катастрофы из-за этого не прекратятся. Как бы он ни корил себя за беспомощность, его прямой вины в том, что сталкиваются машины и летят под откос поезда, нет. А значит, есть другое объяснение и другой выход из создавшегося положения. Но какой?
Егор видел, что стоит на распутье. Он мучительно пытался что-то понять, но чем больше прилагал к этому усилий, тем глубже погружался в неизвестность, увязая в ней и не находя точки опоры, с помощью которой он смог бы обрести устойчивость и, возможно, начать столь необходимое ему восхождение.
И в то мгновение, когда ему казалось, что он в тупике и выхода нет, ему вспомнилась фраза из «Дон Кихота».
