– Я решила устроить себе выходной.
– Что это вдруг?
– Захотелось побыть с тобой.
Хмыкнув, Леон впился зубами в тост.
– Давай сходим куда-нибудь погуляем, – предложила Одри.
– А разве у нас есть деньги? – немного помолчав, спросил Леон.
– Мы не разоримся, если один раз выберемся из дома, – сказала Одри. – Давай съездим на машине за город?
Леон немного подумал, а потом пробормотал с набитым ртом:
– Что ты задумала? Нашла мне работу вороньим пугалом на каком-нибудь поле?
Одри не показала, как неприятно ей это слышать.
– Давай не будем сейчас об этом, – пробормотала она.
– Ладно…
В этот момент у Одри зазвонил мобильный телефон. Сейчас Одри могли звонить только с работы, и она мысленно прокляла того, кто напомнил этим звонком ее мужу о том, что у него работы нет.
– Я только быстро поговорю и все, – сказала Одри и потянулась за телефоном, заметив при этом, с какой ненавистью на него косится Леон.
Звонил Багби, хотя раньше он никогда не тревожил ее по субботам. Нельзя сказать, чтобы Багби говорил каким-то особенно дружелюбным тоном, но и обычной грубости он не обнаружил.
– Я о звонках Ринальди.
– Одну секунду! – Одри выбежала из спальни, чтобы не говорить о работе в присутствии Леона. – Ну и что об этих звонках?
– В списке очень часто появляется один номер без имени абонента. Я посмотрел этот номер в «Брессере».
«Брессером» был один из телефонных справочников, в которых информация располагается по телефонным номерам, а не по фамилиям абонентов. Одри удивилась тому, что Багби взял на себя труд открыть телефонную книгу вместо того, чтобы прохаживаться, засунув руки в карманы. Может, Багби не так безнадежен, как кажется?
Тем временем Багби молчал, или ожидая реакции Одри, или готовясь совершить сенсационное разоблачение.
– Здорово! – проговорила Одри. – Молодец!
– А теперь догадайся, кто звонил Ринальди в два часа семь минут пополуночи в ту ночь, когда пристрелили Стадлера!
– Кто? Сам Стадлер?
– Нет, – ответил Багби. – Николас Коновер.
– В два часа ночи! В ту самую ночь, когда Стадлера застрелили?!
– Вот именно!
– А ведь Коновер сказал мне, что всю ночь проспал без задних ног.
– Выходит соврал.
– Выходит! – пробормотала Одри; у нее загорелись глаза. – Так, значит, это он!..
– Да, – усмехнулся в трубку Багби. – Я его прищучил!
– Да! – воскликнула Одри. – Здорово! Молодец!
Распрощавшись с Багби, Одри поспешила в спальню, но Леона в кровати уже не было. Он сидел на стуле и зашнуровывал кроссовки.
– Ты куда? – успела спросить его Одри.
Но Леон уже поднялся на ноги и вышел из спальни. По пути к двери он играючи смахнул поднос с кровати на пол. Тосты улетели под шкаф. Молочник разбился, и сливки растеклись по паркету, смешавшись с остатками кофе. Одри вскрикнула от неожиданности, потом вскочила и побежала за Леоном.
– Леон, постой! – закричала она. – Извини! Я не хотела!..
Не хотела чего? Ведь звонок же был по работе! Важный звонок!
– Быстро поговоришь и все? – прорычал Леон из прихожей. – Конечно, у тебя же дела! Работа! И при чем тут я? Ты хоть когда-нибудь думаешь о нас? Обо мне?..
У Одри опустились руки и чуть не подогнулись колени.
– Неправда, Леон! – пробормотала она. – Я разговаривала по телефону всего лишь минуту…
Но Леон уже хлопнул входной дверью.
Одри сидела дома одна. У нее было ужасное настроение, и она немного волновалась. Она понятия не имела, куда уехал на своей машине Леон.
Через некоторое время Одри позвонила Багби на мобильный телефон. Судя по всему, Багби не очень обрадовался, услышав ее голос, но он, кажется, вообще никогда не испытывал восторга от общения с ней.
– Вы сказали, что Коновер позвонил Ринальди в два часа семь минут в ту ночь. Он звонил Ринальди только один раз?
– Да, – ответил Багби.
Одри слышала в трубке монотонный рокот. Наверное, Багби куда-то ехал.
– Значит, Ринальди не звонил Коноверу первым. Не будил его. Иными словами, Коновер позвонил Ринальди по собственной инициативе?
– Мы знаем только то, что Ринальди не звонил той ночью ни с мобильного, ни с домашнего телефона. Может, он звонил Коноверу из автомата, но чтобы это знать, нам нужен список входящих звонков Коновера.
– Да… По-моему, нам нужно еще раз поговорить с этой парочкой.
– Да. Думаю, надо… Эй, я тебя не слышу! Подожди!.. – Прошло секунд тридцать, прежде чем снова раздался голос Багби. – Нам нужно на них надавить. По-моему, они начинают путаться в показаниях.
– Надо бы поговорить с ними завтра.
– Завтра воскресенье. Ты что, не пойдешь в церковь, или куда ты там ходишь?
– Завтра днем.
– Завтра днем я играю в гольф.
– Тогда я сама поговорю с Николасом Коновером завтра днем.
– В воскресенье?
– Да, в воскресенье. Ну и что? По воскресеньям-то он не работает!
– Воскресенья люди проводят с семьей, и мешать им не принято.
– У Стадлера тоже была семья. Знаете, что, Рой, я думаю, нам нужно поговорить с Коновером и Ринальди одновременно. И не предупреждать их заранее о нашем появлении. Я не хочу, чтобы они договорились о том, какие будут давать показания.
– Согласен. Но я же сказал, что завтра играю в гольф.
– Завтра я свободна почти целый день, – сказала Одри. – Служба в церкви заканчивается в одиннадцать. Называйте любое время после одиннадцати.
– Ну ладно… Только я лучше поговорю с Коновером сам. Я быстро его расколю. А ты поговори с Ринальди.
– Мне кажется, Ринальди чувствует себя лучше в мужской компании.
– А мне плевать на то, как он себя чувствует.
– Я забочусь не о его удобстве, – стала терпеливо объяснять Одри. – Просто у меня такое впечатление, что мужчине будет проще вывести его на чистую воду.
– Ты не понимаешь! – заорал в трубку Багби. – Расколоть Коновера непросто. Его надо прижать к стенке. Я сумею это сделать, а ты – нет, потому что ты размазня!
– Не такая уж я и размазня, как вы думаете, Рой, – негромко проговорила Одри.
Когда Ник появился в кафе, Кэсси уже сидела за столиком. Они встретились в лучшем кафе города под названием «Таун Граундс». Фенвик, как и всю Америку, захлестнула внезапная любовь к хорошему кофе. В результате «Таун Граундс», где раньше, не моргнув глазом, подавали растворимый кофе из банки, превратился в стильное заведение. Теперь здесь на кухне сами жарили зерна, а кофе продавали всем желающим на вынос или подавали за столик в стеклянных французских кофейничках.
Кэсси пила фруктовый чай. На скомканном пакетике рядом с ее чашкой Ник заметил изображение яблока, клюквы и каких-то других ягод. Кэсси выглядела подавленной и усталой. Под глазами у нее снова лежали глубокие тени.
– Я, кажется, опоздал? – спросил Ник.
– Нет-нет, – замотала головой девушка.
– А почему у тебя тогда такой вид?
– Я просто устала, – сказала Кэсси.
Они помолчали.
– Тебе понравилось у нас за ужином?
– У тебя чудесные дети.
– Ты им тоже очень понравилась. По-моему, Джулия соскучилась по женскому обществу.
– Ну да, ей, бедняжке, нелегко с двумя мужиками.
– Видишь ли, Джулия сейчас как раз в том возрасте, когда… Короче, я не знаю, кто ей будет рассказывать о прокладках, тампаксах и всем таком прочем. Не говоря уже о том, что я сам ничего в этом не понимаю.
– Может, няня? Как ее зовут? Марта?
– Это не то, что мама. У Джулии еще есть тетя Эбби, сестра Лауры, но после ее гибели Эбби у нас вообще не показывается. А Лукас занимается в основном тем, что меня ненавидит. Веселая у нас семейка! Нечего сказать! – После этого Ник рассказал Кэсси о том, как в очередной раз пытался поговорить с сыном, но тот хлопнул дверью.
– Ты говоришь о нем так, словно твой сын – паршивая овца.
– Иногда мне именно так и кажется.
– Значит, он очень изменился после смерти Лауры?
Ник кивнул.
– А как она погибла?
– Мне не хотелось бы об этом говорить, – покачал головой Ник. – Извини.
– Действительно. Не буду совать нос в чужие дела.
– Не обижайся, – сказал Ник. – Просто в воскресенье утром мне совсем не хочется об этом вспоминать… А впрочем… – он набрал побольше воздуха в грудь. – Мы ехали на машине на соревнования по плаванию и выскочили на лед. Машину занесло…
Ник замолчал и стал нервно барабанить пальцами по столу.
– Ты был за рулем? – негромко спросила Кэсси.
– Нет. Она.
– Значит, тебе не в чем себя упрекать.
– Как это – не в чем? Я только и делаю, что себя упрекаю.
– Но это же нелогично!
– Какая тут может быть логика!
– А что это были за соревнования по плаванию?
