до берега Дании кому-нибудь другому.
На пароме нас встретила семья этого странного человека: жена, приблизительно лет около сорока, и их трое сыновей, двое из которых были приблизительно возраста Тристана, и ещё один постарше. Женщина сразу же начала извиняться передо мной за то, что они отнимают у нас машину. Я искренне хотела сказать ей, что я всё прекрасно понимаю, возможно даже, что на их месте я, может быть, поступила бы примерно таким же образом, но я была настолько разбитой случившимися со мной в последние двенадцать часов ужасами, просто в хламину, как их второе авто, что в итоге ничего ей так и не ответила. Я обменялась с ними ключами и мы сразу же начали переносить личные вещи из одного багажника в другой. В итоге две сумки, те, которые мама собственноручно затолкнула в дальний угол багажника, приговаривая, что там лежит какая-то еда, в багажник нашего нового авто так и не влезли, так что пришлось вмещать их на заднее сиденье.
Наша новая машина оказалась намного менее вместительной и низкой, чем та, которую мы променяли на билет в один конец. Но и это было не самым большим её минусом. Самым большим её минусом было то, что она была сильно побита. Точнее, у неё напрочь отсутствовали оба бампера, красноречиво оторванные от кузова вместе с мясом, и была опасно сильно помята водительская дверь. То есть когда она закрывалась, приличную щель она всё равно оставляла. Было похоже, что в бок этой тачки въехал другой автомобиль, отчего водительская дверь была буквально вдавлена внутрь. Благо стёкла всё ещё были на месте, хотя местами и потрескались, а вот блокировка водительской двери была беспощадно уничтожена. То есть уровень нашей безопасности этой ночью резко упал, в то время как впереди нас всё ещё ожидал переезд сквозь заражённую Европу…
И всё же мы попали на паром. На последний рейс до Дании. И у нас всё ещё будет машина. Возможно я начинала бредить, но я действительно сочла этот расклад лучшим из всех, что с нами мог произойти. Даже с учётом того, что из такой машины, благодаря отсутствующей блокировке, меня в любой момент сможет выдернуть не только Блуждающий, но и обычный дерьмовый человек. Всё равно мы доберёмся до Дании, а там… Будем действовать по обстоятельствам.
Паром отчалил от берега всего спустя пару минут после того, как мы на него заехали. Как только он пришёл в движение, капитан корабля, при помощи главного рупора, сообщил стоявшим на берегу людям, что паром в Рюдебекк больше не вернётся. Начавшуюся после этого заявления панику было несложно предугадать, её возгорание было очевидно с самого начала, но наблюдать за тем, как оставшиеся на берегу люди прорывают ленточное ограждение и бросаются в сторону парома вплавь, как автомобилисты таранят железные заставы и заезжают в воду, чтобы после выпрыгивать из машин в надежде добраться до судна… Это было ужасно.
На палубе, хотя и с опозданием в минуту, но тоже начался хаос: люди начали бросать спасательные круги тем, кто был за бортом, начались потасовки, в воздухе разлились женские и мужские крики. К началу паники мы успели перенести из машины в машину большую часть своих вещей, поэтому когда начались первые признаки давки, я сказала Спиро залезть в машину к Клэр и заблокироваться. Последние сумки, под натиском постоянно натыкающихся на нас, куда-то спешащих людей, мы перенесли вместе с Тристаном и старшим из сыновей продавшего нам последний билет на паром мужчины. Когда я с Тристаном впрыгнула в машину и заблокировала три из четырёх возможных дверей, плюс багажник, я увидела, как трое мужчин, перегнувшихся через край борта, втащили на палубу промокшую насквозь женщину. Вполне логичная, но одновременно совершенно дикая мысль о том, что плюс одна женщина равняется семидесяти-восьмидесяти дополнительным килограммам на и без того переполненном пароме, заставила меня мысленно пристыдиться и стиснуть зубы.
– Давай завяжем! – вдруг произнёс Тристан.
– Что?! – не поняла я, опасливо наблюдая за пробегающей мимо нас толпой из мужчин всех возрастов.
– Давай завяжем твою дверь!
– Как?..
В итоге я поменялась местом с Тристаном. Соорудив два жгута из маминых кардиганов, найденных Спиро в одной из её сумок, Тристан привязал дверную ручку к водительскому сиденью и к рулевой опоре. Насколько я могла оценить разбитое состояние своей двери, она не должна была самопроизвольно открыться во время движения автомобиля, но такая подстраховка, особенно с отсутствием блокировки, действительно была не лишней. Додумалась бы я сама? Не знаю. Но позже, вновь поменявшись с Тристаном местами и оценив его работу, я поняла, что так искусно превратить несколько кардиганов в действительно прочный ручник я бы точно не смогла.
Паника на пароме погасла спустя примерно двадцать минут после её начала. То есть достаточно быстро. Если верить словам помогшего нам попасть на паром мужчины, к датскому берегу мы должны будем причалить примерно спустя два часа с момента отплыва парома от шведского берега. То есть уже через полчаса.
Поев бутерброды, найденные в маминой сумке, Спиро с Клэр разлеглись на заднем сиденье и дружно засопели. Через некоторое время и Тристан не заметил, как отключился, уткнувшись лбом в закрытое окно. Только я не могла заснуть. Перед глазами яркой картинкой повисла смерть моих родителей. Это произошло всего несколько часов назад, но сейчас казалось, что это случилось то ли пять секунд назад, то ли целую жизнь назад.
Я дожёвывала сэндвич, хотя есть мне совсем не хотелось, даже глотать удавалось с трудом и распознать, чем же начинён этот хлеб, я никак не могла – вкусовые рецепторы напрочь отказывались активизироваться, оставляя для меня пищу совершенно безвкусной. Даже жевательная резинка, этикетка которой мне обещала перечную мяту, не вызвала во рту ничего, кроме притуплённой горечи.
Продолжая разжевывать свою резинку, я ещё раз посмотрела на топливные показатели наполненности бака – заполнена была лишь четверть. Хватит ли четверти от максимального литража на то, чтобы добраться от Лавескоу до Корсера? Однозначно нет. Значит, съезжая с парома, мы в первую очередь ищем заправочный пункт. Я могла бы попытать удачу и попробовать слить немного топлива со стоящей позади нас машины, на которой заехала на этот паром, но я наверняка знала, что и её бак заполнен лишь на четверть, так что…
Тихо выдохнув, я зацепилась взглядом за переносной сейф, доставшийся нам от русского вместе с кейсом, который Тристан мучал последний час перед тем, как задремать, и
