— Это калабарский боб. Он выделяет алкалоид, физостигмин, который используют для лечения глаукомы. Алкалоид содержится в глазных каплях, продаваемых без рецепта. Калабарские бобы очень токсичны. На родине, в тропической Африке, их называют эзера, «судилищные бобы». Человеку, заподозренному в преступлении, давали выпить отвар трав, куда входили калабарские бобы. Смерть означала подтверждение обвинения, в противном случае его оправдывали. Разумеется, большинство испытуемых умирали. Вещества, содержащиеся в калабарских бобах, подавляют нервную систему и вызывают мышечную слабость. Замедляется пульс, резко повышается артериальное давление.
— А сколько времени живет человек после того, как его съест? — спросил Макс.
— Самое большее час-два, зависит от человека и дозы.
— А противоядие существует?
— Да. Это атропин, алкалоид, получаемый из белладонны. Он нейтрализует эффект, вызываемый физостигмином. Мы нашли в желудке убийцы следы атропина. Видимо, он принял противоядие за некоторое время до того, как вошел в зал суда.
— За сколько?
— Трудно определить. Атропин выводится из организма медленно. Для полного очищения требуется от трех до шести недель. В зависимости от человека.
— Значит, после убийств в Овертауне Ассаду дали атропин, чтобы он дожил до главного события.
— Уровень физостигмина в печени убийцы оказался невероятно высоким. Так что это был ходячий мертвец. Можно было даже не тратить пулю.
— Только имя? Соломон? Это все, что у тебя есть? — Триш Эстебес посмотрела на Джо.
— Да, — ответил он. — Это все, что я имею. Извини.
— Не надо извиняться. Ты из тех, кто хорошо выполняет свою работу.
Триш ведала компьютерной базой данных полицейского управления Майами. Она начала здесь работать в шестьдесят седьмом году курьером, потом окончила вечерние компьютерные курсы и продолжала повышать уровень. Когда в семьдесят первом году в управлении появились первые компьютеры, никто не знал, с какой стороны к ним подходить. Кроме нее. Теперь в подчинении Триш Эстебес было двое, которых она подготовила с нуля. Они переводили все бумажные документы на гибкие дискеты. Процесс трудоемкий, требующий множества людей и техники, но деньги пока на это выделялись мизерные. В глубине компьютерного зала располагался игольчатый принтер, размером примерно с пианино, который стоял на двух сдвинутых столах. Триш сидела в конце зала, наблюдала за подчиненными, работавшими за компьютерами «Компак», спиной друг к другу. Дисплеи были похожи на маленькие переносные черно-белые телевизоры. Они напомнили Джо о доме его родителей, где был такой телевизор. Братья иногда налепляли на экран полоски синего и красного прозрачного полиэтилена, чтобы он стал цветным.
— Сейчас посмотрим.
Триш развернула кресло к серому шкафу, от стены до стены, где в алфавитном порядке стояли дискеты разного размера. Большие вложены в картонные коробки, похожие на старые пластинки на семьдесят восемь оборотов, какие слушал дедушка Джо. Достала семь дисков такого размера и засунула по очереди в дисковод компьютера. Тот защелкал, на экране появилось меню. Триш нажала несколько клавиш.
— Семьсот пятьдесят три файла под именем «Соломон».
— А даты?
— Последний введен в ноябре.
— Хорошо.
— Приходи за распечаткой к четырем часам.
— Спасибо.
— Вы бы, ребята, сильно облегчили мне жизнь, если бы научились пользоваться этими штуковинами.
Джо улыбнулся:
— Тогда бы ты осталась без работы.
— Наверное, для этого люди и изобрели машины. — Триш тоже улыбнулась.
Макс зашел в библиотеку и взял «Энциклопедию растений».
Калабарский боб — Physostigma veneriosum — ползучее стручковое растение, произрастает в Западной Африке. Размер — полдюйма, темно-коричневого цвета.
Дальше шло краткое описание токсических и терапевтических свойств бобов. Рассказывалось также и о выявлении преступников.
На следующей странице цветная фотография боба. Максу показалось, что он где-то похожий видел. Далее изображено все растение. Зеленые листья, темно-розовые цветки.
Зеленый… зеленый. Зеленый костюм, который очень шел зеленым глазам.
Макс снова посмотрел на боб и наконец вспомнил.
Сутенер, которому он отвесил пару оплеух у закусочной «Эл и Ширли» на Пятой улице. У которого было что-то изъято.
— Да, да, ну конечно!
В «бардачке» своей машины он нашел серебристый сигарный футляр. Открыл, вытряхнул на ладонь содержимое. Пять калабарских бобов.
Джо снял с глаз Филиппа Фрино повязку, и тот увидел, что находится не в полицейском участке, как ожидал, а в комнате с заколоченными окнами, выцветшими обоями в пятнах сырости и обшарпанным линолеумом.
— Где я? — нервно спросил он.
— В чистилище, — ответил Макс. — Между раем и адом.
Они с Джо сидели напротив за деревянным столом, на котором лежал килограммовый мешок кокаина медельинского картеля. Чистота — девяносто три процента.
— Почему здесь? — Голос у Фрино был хриплый. Он говорил с сильным австралийским акцентом, что придавало ему солидности. Невысокий, плотный, блондин, бородатый. Белизну зубов подчеркивал золотистый загар. Было ясно, что он работает на свежем воздухе.
Они привезли его на конспиративную квартиру УГРО в районе Опа-Лока во вторник рано утром. Рассветало, оживились птицы, их пение проникало сквозь стены. Фрино и всю его команду арестовали при высадке в заливе Бискейн. Это была совместная операция береговой охраны и УГРО. Береговая охрана получила семьдесят пять процентов наркотиков, катера, команду и все заслуги в обмен на передачу Фрино в УГРО. Операция прошла спокойно, без единого выстрела. Просто забрались на катера и взяли.
Макс и Джо побывали в доме Фрино. В шкафчике у кровати нашли заряженную серебристую «беретту», а в сейфе, когда вскрыли, обнаружилось двести тысяч долларов наличными и множество паспортов на разные фамилии. Швейцарский, итальянский, германский, британский, австралийский и новозеландский. По несколько штук каждого.
Сейчас Макс молча просматривал паспорта. Джо сидел, откинувшись на спинку стула, скрестив руки, и сердито сверлил взглядом Фрино.
— Это твои? — Макс протянул ему несколько паспортов.
— Да.
— Тянет от пяти до десяти лет. А на пистолет у тебя лицензия есть?
— Нет.
— Еще от пяти до десяти. А за сегодняшнее утро ты заработал пожизненное. Тебе сколько, тридцать восемь? Ты сидел в тюрьме?
Фрино отрицательно покачал головой.
— А тебя посадят на самый строгий режим. Это, знаешь ли, ад на земле. Там каждый норовит убить ближнего или трахнуть, иногда и то и другое. Так что состариться тебе не удастся. Не рассчитывай. — Фрино слушал Макса хмуро, без эмоций. — У тебя есть что сказать?
— Хочу видеть адвоката.
— Ты не арестован. — Макс пожал плечами. — Пока мы не предъявили тебе никакого обвинения.
— Наверное, — буркнул Фрино. — Иначе я был бы в полицейском участке, а не в какой-то лачуге.
— Ты прямо все хватаешь на лету, — усмехнулся Джо.
— Кто вы?
— Не важно. А вот разговор у нас очень важный.
— Приведите адвоката! — крикнул Фрино.
— Ты не арестован, — повторил Макс.
— Тогда это что, похищение?
— Называй, как тебе нравится. Ты перевозил наркотики на быстроходных катерах с Багам. Для кого?
— Я работаю сам по себе. Меняю на «зелень». Продаю любому, кто платит.
— А кто должен был заплатить на сей раз?
— А вам зачем?
— Скоро узнаешь, — произнес Макс. — А пока отвечай на вопрос.
— Вы хотите заключить со мной какое-то соглашение?
— Отвечай на вопрос моего коллеги! — рявкнул Джо.
— Есть такой человек, Бенито Касарес, колумбиец. В картеле занимает среднее положение. Один из многих. С главными я никогда не встречался. Да и никто не встречается.
— А кто там главный, и что это за картель?
— Медельинский картель. В Колумбии. Главный… хм… там их двое. Один в Колумбии, другой на Багамах. В Колумбии — Пабло Эскобар, на Багамах — Карлос Ледер. Он фактически хозяин острова Норман-Ки. Но, полагаю, вы это уже знаете.
Макс задумался.
— Так с Ледером ты не встречался?
— Нет.
— А с Касаресом где?
— Здесь. В Майами. В обычном месте.
— Как это было обставлено?
— Тут в Малой Гаване есть мойка машин. Я обычно приезжал туда, сообщал ребятам, что хочу поговорить с их боссом, оставлял номер телефона. Касарес звонил, назначал встречу.
— Сколько раз ты с ним работал? — спросил Макс.
— Семь за последние два года.
— Значит, он тебе доверяет?
— Думаю, да.
— Хорошо. — Макс внимательно посмотрел на Фрино. — Теперь слушай предложение, от которого нельзя отказаться. Иначе тюрьма.
