Вдоль стены бара в живописном беспорядке была расставлена разная хозяйская утварь: деревянные ведра, коромысло, два ухвата, большой цеп, предназначенный для молотьбы, висели хомут и уздечка, а в большом высоком горшке стоял сноп пшеницы, камыш с метелками, калиновая ветка с красными гроздьями ягод и три искусственных подсолнуха.
Людей в баре было не много — в райцентре сельского типа, пусть он и называется городом, летом всегда работы по горло. Многие на полях, часть горожан сидит по разным конторам и офисам, а те, у кого нет официальной работы, занимаются приусадебными участками.
Задумавшись, Тинг не заметил, что людей в баре прибавилось. Он посмотрел на улицу и увидел там шикарный автобус марки «Neoplan» с тонированными стеклами. Похоже, это приехали иностранные туристы, которых возили на экскурсию в город Припять и на Чернобыльскую АЭС.
«Извращенцы… — с отвращением подумал Тинг. — Человеческое горе для них лучшее зрелище. Особенно, если оно лично их не касается и вдобавок находится в другой стране, которую считают полуварварекой».
Туристы мигом высыпали из автобуса и дружно ринулись занимать места за столами в баре. Наверное, бар в псевдоукраинском стиле был обязательным для посещения этой оравой иностранцев, страдающих маниакальной фобией чрезмерного любопытства. Ну как же — экзотика…
Тинг сидел за самым дальним столом. Он всегда там садился — чтобы на него меньше обращали внимание. Но на этот раз ему не повезло. К столу подошли две иностранные девицы, и одна из них спросила на ломаном русском языке:
— Разрьешите садиться к вам?
— Пожалуйста, — ответил Тинг, изображая приветливую улыбку, что у него не очень получилось.
Ему хотелось встать и немедленно уйти, но он только-только допил первый бокал пива, да и рыбное ассорти стояло почти нетронутым. К тому же, спешить ему было некуда и незачем. Набор продуктов, которые Тинг запланировал купить на рынке, был минимальным и не предполагал долгих хождений между торговыми рядами.
И Тинг остался. Иностранки сели напротив. Он старался не смотреть на шумных, говорливых девиц, которые, едва заказав себе пиво и орешки, тут же начали вполголоса обсуждать своего соседа по столу. Сначала они сдерживались, но когда хмель ударил им в головы, девиц и вовсе понесло.
— …Нет, ты только посмотри, посмотри, Труда, на этого русского мужика! Он зарос как дикарь. А глаза какие. Бр-р… Жуть! Как у тролля. Наверное, на него так повлияла радиация.
— Ингри, русские все дикари. Вспомни, что говорила нам твоя бабушка…
Тинг, который постепенно закипал, наконец не выдержал этой глупой, пустопорожней болтовни и сказал:
— Прикусите свои розовые язычки, детки! Кстати, к вашему сведению, здесь не Россия, а Украина. Учите географию.
Взорвись рядом с девицами граната, и то они так не удивились бы и не испугались. Иностранки дружно отшатнулись назад и едва удержались, чтобы не свалиться со скамьи. Тинг угрюмо ухмыльнулся и снова принялся прихлебывать свое пиво.
— И-извините… — заикаясь, сказала Ингри. — М-мы не хотели… Вы… вы знаете датский язык?!
— Откуда? — ответил Тинг. — Я ведь дикарь.
Ответил и неожиданно понял, что он разговаривает с девицами на их родном языке! Это открытие поразило Тинга до глубины души. Он знает датскую речь! Мало того, он владеет ею практически в совершенстве! С ума сойти…
Стараясь не выдать большого душевного волнения, Тинг стал жевать кусочек красной рыбы, глядя в тарелку. Пошептавшись, подружки быстро допили пиво, встали и Труда сказала — по-датски:
— До свидания. Спасибо за компанию.
Тинг, не поднимая головы, сумрачно кивнул. Девицы поторопились ретироваться. В это время раздался голос экскурсовода:
— Дамы и господа! Пожалуйста, поторопитесь. Нам пора.
Экскурсовод, солидная дама, вся обвешанная золотыми украшениями, говорила по-английски. Тинг и это понял. Неужели он знает и английский язык?! Похоже, его голова преподнесла ему очередной сюрприз-
Туристы уехали. Когда автобус проезжал мимо бара, Тинг кожей почувствовал взгляды двух своих недавних соседок по столу. Наверное, они все еще были в состоянии ступора.
Расплатившись и покинув бар, Тинг решительно направился не на рынок, а в ближайшую парикмахерскую. Его сильно задели слова Ингри, что он дикарь. Действительно, подумал Тинг, остановившись перед зеркальной витриной универмага, волосы у тебя, дружище, хоть косы заплетай. А если учесть, что он три дня не брился, так как одно-единственное оставшееся лезвие безопасной бритвы уже ничего не сбривало, только кожу царапало, то и вовсе понятно, что вид у него оставлял желать лучшего.
— Вас стричь по моде или как? — спросила парикмахерша, полная черноволосая женщина с темными усиками над верхней губой.
— Стригите просто, покороче и подешевле, — ответил Тинг. — А как насчет бритья?
— У нас нет такой услуги… — Тут парикмахерша окинула тоскливым взглядом пустой салон и продолжила: — Но для вас сделаем.
— Спасибо…
Когда Тинг, аккуратно подстриженный и чисто выбритый, покинул парикмахерскую, то почувствовал себя обновленным. У него даже настроение значительно улучшилось. Правда, поначалу оно было подпорчено тем фактом, что ему пришлось снять свою шапочку и долго оставаться без «экрана». Но тут уж ничего не поделаешь. Может, пронесет…
На рынке Тинг задержался дольше, чем намеревался. Он никак не мог найти торговую точку, где мог бы купить одно лезвие «жилетт»; целая упаковка была ему не по карману. Повезло Тингу лишь в киоске возле центрального входа на рынок. Торговавшая там тетка вошла в его положение, и Тинг, завернув лезвие в салфетку и спрятав его поглубже в нагрудный карман, поторопился на автостанцию — время поджимало.
Его попутчики-старики уже дожидались автобуса, и Тинг, чтобы не мозолить им глаза и чтобы они не затеяли с ним пустые разговоры, уселся на скамью в отдалении от общей группы. Ему повезло — старики, занятые жарким спором, его не заметили. В принципе, Тинг был не против общения, но сегодня он хотел побыть наедине со своими мыслями.
Задумавшись, он упустил момент, когда трое мужиков в подпитии начали бить бедно одетую девушку. Этого Тинг стерпеть не мог.
В нем вдруг проснулось что-то большое и страшное, словно какой-то хищный зверь после зимней спячки. Не думая о последствиях своего поступка, Тинг быстро направился к месту событий. Но уже на полпути он вдруг испугался своего состояния и мысленно приказал сам себе успокоиться и не делать глупостей.
Все обошлось как нельзя лучше. Пьяные забияки ретировались даже без обычных угроз, вот только девушка начала рыдать. Видимо, ей здорово досталось. Оно и понятно: трое мужиков на одну тонкую, как былинка, девушку — это явный перебор.
— Перестань, перестань… — бубнил немного растерянный Тинг, заметив, что на них начали обращать внимание. — Перестань реветь! Одежда у тебя целая, крови нигде не видно, а синяки заживут. Есть хочешь?
— Угу… — выдавила из себя девушка, размазывая слезы по не очень чистому лицу.
Она уже взяла себя в руки и лишь продолжала играть запланированный спектакль. В этот момент Ксана мысленно похвалила себя за то, что по дороге к площадке, где стояли мусорные баки, она зачерпнула пригоршню пыли и размазала ее по щекам. Представив на миг, как жалко она сейчас выглядит, Ксана едва удержалась от улыбки.
— Тогда иди в сквер, а я сейчас…
Тинг вернулся к своим пакетам с продуктами, которые сиротливо дожидались его возле скамьи, подобрал их и пошел вслед за Ксаной. Пьянчужек в скверике уже не было, но после них остались пустые деревянные ящики, исполнявшие роль стола и стульев. На них Тинг с девушкой и расположился.
— Вот колбаса, булка… Минералка… Ешь на здоровье.
— Спасибо вам. Огромное спасибо!
Ксана схватила колбасу и начала жадно есть — глотала ее кусками, почти не пережевывая. Это, надо сказать, было почти подвигом, потому что колбасу Тинг купил самую дешевую, которой обычно кормят не очень привередливых кошек, притом не для себя, а для деда Савки, который боялся оставить без присмотра свой птичий двор (старик эту колбасу коптил и, что удивительно, она становилась вполне съедобной и даже вкусной). Так что изображать голод Ксане пришлось на пределе своих артистических способностей.
Насытившись, Ксана выпила минералку и исподлобья посмотрела на Тинга. Конечно, она съела не весь кусок колбасы (еще чего!), а только половину, сыграв стеснительность.
— Ты ешь, ешь, — подбодрил ее Тинг, мигом оценив состояние девушки. — У меня много колбасы.
Он понимал ее. Ведь и ему не раз приходилось быть голодным.
— Нет, нет! — торопливо ответила Ксана. — Спасибо. Я сыта.
— Ну, как знаешь… — Тинг не стал настаивать; это хорошо, что девушка так себя ведет; если человек стеснительный, значит, у него есть совесть. — Чего они к тебе пристали?
