— Жеви, наверное, у меня малярия, — сказал Нейт хриплым голосом — в горле у него пересохло.
— Откуда вы знаете? — Жеви на секунду снизил скорость.
— Рейчел меня предупредила. Вчера она видела заболевших в другой деревне. Именно поэтому мы так поспешно отплыли.
— У вас жар?
— Да, и в глазах темнеет.
Жеви остановил лодку и что-то прокричал индейцам, которые едва виднелись впереди. Сдвинув пустые канистры от горючего и все оставшиеся пожитки, он быстро разворачивал палатку. Из-за его перемещений лодку бросало взад-вперед.
— У вас скоро начнется озноб.
— Ты болел когда-нибудь малярией?
— Нет. Но большинство моих друзей от нее умерли.
— Что?!
— Успокойтесь, это просто глупая шутка. Умирают немногие, но болеть вы будете тяжело.
Стараясь двигаться осторожно, а главное — не мотать головой, Нейт перелез через сиденье и лег на дно посреди лодки, подложив под голову свернутые постельные принадлежности. Жеви натянул над ним легкую палатку и придавил концы двумя пустыми канистрами.
Индейцы подплыли поближе, с любопытством наблюдая за происходящим. Лако что-то спросил по-португальски.
Жеви ответил. Нейт разобрал слово «малярия». Индейцы загалдели и сорвались с места.
Теперь казалось, что лодка плывет быстрее, может, из-за того, что Нейт лежал на дне и спиной ощущал, как она скользит по воде. Время от времени сук или бревно, которых Жеви не заметил, врезались в лодку, и Нейта подбрасывало, но он не роптал. В висках стучало, и голова болела так, как никогда не болела даже во время тяжелейшего похмелья. А боль в суставах и мышцах не позволяла пошевелиться. Ему становилось все холоднее. Бил озноб.
Вдали послышался низкий рокот. Нейт подумал, что это, должно быть, гром. «Прекрасно, — мелькнула у него мысль, — это именно то, чего нам сейчас недостает».
Дождь прошел стороной. Река повернула на запад, и Жеви увидел оранжево-желтый закат. Потом река снова повернула на восток, и они поплыли навстречу накрывающей Пантанал тьме. Дважды ипики замедляли ход каноэ, чтобы решить, по какой из проток плыть. Жеви держался в сотне футов позади от них, но с наступлением темноты сократил расстояние. Он не видел Нейта, скрытого под палаткой, но знал, как страдает его товарищ. Жеви действительно был когда-то знаком с человеком, умершим от малярии.
Через два часа после начала путешествия индейцы, миновав запутанную сеть узких проток и тихих лагун, вывели их на более широкую реку и замедлили бег своих каноэ. Требовался отдых. Лако крикнул Жеви, что теперь они в безопасности и остаток пути будет легким. Ксеко в двух часах от этого места.
Жеви спросил, смогут ли они доплыть туда одни. Нет, последовал ответ. Впереди еще несколько развилок, а кроме того, индейцы знают, где именно надо выйти в Ксеко, чтобы не попасть в разлив. Там они остановятся и немного поспят.
— Как американец? — спросил Лако.
— Плохо, — ответил Жеви.
Американец слышал голоса и понимал, что лодка остановилась. Он весь горел. Одежда и тело были мокрыми, даже алюминиевое дно лодки под ним намокло. Он лежал с закрытыми глазами. Во рту было так сухо, что больно было даже открыть его. Он услышал, что Жеви о чем-то спрашивает его по-английски, но не мог ответить. Сознание то уходило, то возвращалось.
В темноте каноэ двигались медленнее. Жеви подплыл совсем близко; иногда он зажигал фонарь, чтобы помочь проводникам рассмотреть притоки. На полуоборотах двигатель работал с каким-то постоянным завыванием. Они остановились лишь раз, чтобы поесть хлеба и выпить сока, а также немного передохнуть. Сцепив все три лодки, они дрейфовали минут десять.
Лако очень беспокоило состояние американца.
— Что я скажу миссионерке? — вздохнул он.
— Скажешь, что у него малярия, — посоветовал Жеви.
Их короткий отдых прервала сверкнувшая вдали молния. Индейцы тут же схватились за весла и стали грести еще энергичнее, чем прежде. Уже несколько часов они не видели суши. Высадиться и переждать шторм было негде.
Мотор в конце концов заглох. Жеви переключил его на последний полный бак и завел снова. Топлива хватит еще часов на шесть — достаточно, чтобы добраться до Парагвая. А там будут встречаться корабли, дома по берегам, и в конце концов они приплывут к своей «Санта-Лауре». Жеви знал точно, где Ксеко впадает в Парагвай, и считал, что они встретятся с Уэлли на рассвете.
Снова сверкнула молния, потом еще и еще. Казалось, что с каждым разрядом проводники гребут все быстрее. Но и они начали уставать. В какой-то момент Лако ухватился за борт моторной лодки, индеец из другого каноэ — за противоположный, Жеви поднял фонарь над головой, и они стали продвигаться вперед вместе.
Деревья и кустарники стали гуще, река — шире. По обеим сторонам появились берега. Индейцы о чем-то посовещались, и когда вся их сцепка вошла в Ксеко, перестали грести.
Ипики устали и решили остановиться здесь. Уже три часа, как они должны были бы спать, подумал Жеви. Найдя подходящее место, они причалили.
Лако объяснил, что в течение многих лет помогал белой миссионерке, не раз видел больных малярией и сам трижды болел ею. Он отвел брезент от головы Нейта и потрогал его лоб.
— У него сильный жар, — сообщил он Жеви, который, стоя в иле, светил ему фонарем и мечтал поскорее снова очутиться в лодке.
— Ты ничего не можешь сделать, — сказал он, когда Лако закончил обследование. — Температура упадет, потом, через сорок восемь часов, поднимется снова. — Его беспокоило то, что у Нейта запали глаза, такого он раньше никогда не видел.
Старший проводник, указывая на темную реку, стал что-то объяснять Лако. Тот перевел Жеви, что надо держаться середины реки, не обращая внимания на маленькие притоки, и тогда через два часа он выйдет в Парагвай. Жеви сердечно поблагодарил их и оттолкнул лодку.
Температура не падала. Примерно час спустя Жеви потрогал лоб Нейта — он был горячим. Больной пребывал в полубессознательном состоянии и бормотал что-то бессвязное.
Жеви влил в рот Нейту немного воды, остальную выплеснул ему на лицо.
Ксеко была широкой, и плыть по ней не составляло труда. Вот на берегу показался первый дом. Жеви казалось, что он не видел домов целый месяц. С внезапностью молнии, стремящейся «клюнуть» сбившийся с пути корабль, в разверзшихся вдруг облаках на небе показалась луна, осветившая воду.
— Нейт, вы меня слышите? — спросил Жеви очень тихо, так что спутник едва ли мог его услышать. — Кажется, нам наконец улыбнулась удача.
Следуя по лунной дорожке, он направил лодку к Парагваю.
Судно называлось шаланда — плавучий башмачок тридцати футов в длину, восьми — в ширину, плоскодонный, предназначенный для перевозки грузов по Пантаналу. Жеви десятки раз приходилось водить такие суденышки.
Сначала он заметил свет, шедший из-за поворота реки, а когда услышал тарахтение дизеля, уже точно знал, что это за корабль.
Знал он и капитана, который в тот момент, когда вахтенный остановил шаланду, спал у себя в койке. Было почти три часа утра. Жеви привязал свою лодку к носу шаланды и прыгнул на борт. Пока он коротко рассказывал о своих приключениях, его угощали бананами, а матрос принес сладкого кофе.
Шаланда направлялась на север, в Порту-Инду, на армейскую базу. Капитан мог выделить Жеви пять галлонов топлива. Жеви пообещал расплатиться с ним в Корумбе. Никаких проблем. На реке все должны помогать друг другу.
Еще немного кофе, какие-то сахарные вафли. Потом Жеви поинтересовался, не встретили ли они «Санта-Лауру».
— Она стоит в устье Кабиксы, — сказал Жеви, — там, где был старый пирс.
Матросы покачали головами.
— Там ее нет, — сказал капитан. Помощник подтвердил его слова. Они прекрасно знали «Санта-Лауру», но на этот раз не видели ее.
— Но она должна там быть! — заволновался Жеви.
— Нет. Мы проплывали Кабиксу вчера в полдень. Никаких признаков «Санта-Лауры».
Может, Уэлли отвел ее на несколько миль вверх по Кабиксе, искал их. Он ведь, должно быть, страшно волнуется.
Жеви готов был простить ему то, что он поменял место стоянки, но не раньше, чем отругает.
Яхта, конечно, стоит на месте, он был в этом уверен. Выпив еще кофе, он рассказал о Нейте и его малярии. В Корумбе в последнее время ходили слухи, что в Пантанале распространяется эпидемия этого заболевания. Но эти слухи Жеви слышал всегда, сколько себя помнил.
Ему в канистру отлили горючего из резервуара, стоявшего на палубе шаланды. Обычно в сезон дождей движение по течению рек было в три раза быстрее, чем против. Лодка с хорошим мотором могла доплыть до Кабиксы за четыре часа, до фактории — за десять, до Корумбы — за восемнадцать. У «Санта-Лауры», если они ее найдут, путь займет немного больше времени, но там у них хотя бы будут гамаки и еда.
