Но что-то мешало продаже.
Теперь весь вопрос в том, связана ли странная серия убийств, на которую обратила внимание Ди, с этой продажей. Может ли такое быть? Похоже, речь идет об убийце-одиночке, разработавшем долгосрочный и тщательно продуманный план мести. Но это не все. Связано ли дело с Конни Ландином? Со злоупотреблениями в рядах шведской полиции? И все это время на заднем плане маячил Радослав Блок и русская мафия? Почему они вдруг открылись Ди? На что она такое наткнулась, что ей решили заткнуть рот? Где их пути разошлись? Или угроза направлена и на Бергера с Блум?
Не похоже. Они бы уже заметили. Или были бы уже мертвы. Нет, заткнуть хотели именно Ди как полицейского. Скорее всего, Блок ее где-то заметил. И вряд ли это произошло давно…
Значит, в подвале в Рогсведе.
Начало восьмого утра. Решится ли он позвонить так безбожно рано?
Бергер решился. Ответивший мужчина, кажется, уже давно не спал. Судя по звукам на заднем плане, он сидел в поезде. Одном из первых утренних поездов из Линчёпинга.
– Робин, – взволнованно произнес Бергер. – Вы нашли что-нибудь примечательное в Рогсведе?
– Бергер! – рявкнул Робин. – Я думал, мы договорились больше не созваниваться.
– Это важно, – сказал Бергер. – Все, что привлекло ваше внимание.
Наступило молчание. Слышалось лишь постукивание колес. Потом Робин ответил:
– Микрокамера на потолке.
– В самом ателье? – спросил Бергер с замиранием сердца.
«От тебя воняет помойкой», – прошептал голос внутри него.
– Нет, – ответил Робин. – На потолке в коридоре, снаружи.
– Куда она была направлена?
– К выходу во внутренний дворик. На белую дверь с цифрами 243. Больше ты ничего из меня не вытянешь, Сэм.
Робин замолк. Даже звуки поезда исчезли.
Бергер лежал неподвижно, переваривая новую информацию. Он мысленно вернулся в Рогсвед. Ди тогда прислала сообщение, что умирает. Бергер с Блум примчались туда и выбрали не тот подход к ателье в подвале. Они вошли через служебное помещение для сбора мусора. А потом решили не рисковать и вывели Ди тем же путем. Таким образом, на камеру они ни разу не попали.
В отличие от Ди, которая пришла по коридору с другой стороны, через настоящий вход – белую дверь.
Вполне вероятно, камеру установил Радослав Блок или его люди. Значит, они хорошо знали помещение, имели представление о том, что там находится страшный Руфус Лагергрунд – и были заинтересованы в убийце.
Чтобы защитить его? Или идентифицировать? Или поймать?
Откуда вообще такой интерес к психически нездоровому серийному убийце?
Интерес Блока мог быть связан с продажей ООО «Hyperion Biotechnia» в США. Крупное биотехнологическое предприятие с большими планами на будущее. Появление Ди могло все испортить.
Нельзя сказать, что все идеально сходится. Но Бергер чувствовал, что с каждой минутой дело приобретает все более крупные масштабы.
Кое-как ему удалось согреться, и он вылез из спального мешка, даже не особенно дрожа. Одеваясь, Бергер окинул взглядом Эдсвикен: из-за плотных облаков вода казалась темной и совсем не располагала к купанию.
Войдя в эллинг, Бергер услышал голоса, доносившиеся из кабинета Блум. Прокравшись в комнату, он увидел ее бледное лицо перед монитором. Голос шел из компьютера. Заметив Бергера, Блум тут же остановила запись. Неужели она смотрит на него с виноватым видом? Как будто ее застали врасплох. Такое Бергер наблюдал впервые.
– Я должна тебе кое в чем признаться, – без обиняков заявила она.
– Опять? – спросил Бергер, стараясь, чтобы это прозвучало как можно небрежнее.
– Вчера вечером я приняла единоличное решение, – продолжала Блум, пропустив его реплику мимо ушей. – Ты был увлечен разговором, когда я добыла номер некой Тилли Дальбери, проживающей в Стэкете. Копнув глубже, я обнаружила, что ее шведское имя – Матильда Дальберг, с тысяча девятьсот восьмидесятого года она замужем за Уолтером Дальбергом. Что-то еще разузнать оказалось непросто, но смена имени явно указывает на то, что она последовала за мужем в США, а потом вернулась вместе с ним в Стэкет.
– И жили они долго и счастливо, – съязвил Бергер.
– Мне стало жутко любопытно. Я же должна выяснить, является ли первой жертвой пляжного убийцы именно Уолтер. Я позвонила. И теперь прослушиваю наш разговор.
Махнув в сторону компьютера, она продолжала:
– Разговор на удивление долгий. Я тебе, конечно, дам послушать, там такой интересный американский акцент. Суммируя разные фазы беседы, могу сказать так: Мы ни с кем не общаемся, пошла вон, мерзавка. Нет, с Уолтом поговорить нельзя. Без комментариев, но да, Уолт добился больших успехов в Делавэре. Я ничего об этом не знаю, но да, вся семья переехала в США, когда фирма стала американской. О семье я точно ничего рассказывать не собираюсь, но дети выросли в Уилмингтоне, да, на удивление талантливые дети, скажу я вам. Life extension [10] – недооцененное поле для исследований, наш «Hyperion Biotechnia» всегда был на шаг впереди всех, мы всегда смотрели в будущее. Мы слишком долго принимали как должное тот факт, что мы должны умереть. Разумеется, мы с Уолтом охотно тестировали новые технологии на себе. Исчез? Уолтер? В таком случае мы бы с этим разбирались сами, уверяю вас. Мы никак не связаны со шведскими властями, вообще ни с какими властями. Встретиться, зачем? Мне вам нечего сказать, хотя я и ценю, что вы свободные предприниматели, а не рабы государства. Вас по этому номеру искать, если что? Я, конечно, не собираюсь звонить, но если свяжусь с вами, то завтра утром.
– Надеюсь, это ироничный пересказ? – уточнил Бергер.
– Ну, я немного преувеличила, – согласилась Блум. – Но четкого ответа по поводу исчезновения Бергера я не получила. При этом множество интересных парадоксов. Если Матильда Дальберг не перезвонит до двенадцати, поедем к ней домой. Как думаешь, разумно?
Бергер кивнул.
– От себя могу добавить, что продажа «Hyperion Biotechnia» каким-то образом зависла. Уолт и Тилли вернулись на родину до завершения процесса. Но у нас нет точного времени.
– У нас много чего нет, – заметила Блум. – И все-таки попробуем подытожить, насколько это возможно?
– Окей, – кивнул Бергер. – Уолтер Дальберг выучился на врача, в восьмидесятые заинтересовался прорывом в генетических исследованиях и защитил диссертацию по микробиологии. В девяносто первом году основал биотехнологическую компанию, которой вскоре стало тесно у него на вилле в Стэкете, в Ерфэлле. В результате они перебрались в Вестерос. Было это году в девяносто четвертом. Год спустя был похищен дайвер Олег Трефилов из Сургута, что в Сибири. У него взяли костный мозг, который ввели Уолтеру в качестве омолаживающей процедуры. То же самое, похоже, произошло и с печенью молодой женщины, а также другими органами еще двух молодых людей, которых после медицинских манипуляций заморозили. Где все это происходило? Скорее всего, в помещениях «Hyperion Biotechnia» в Вестеросе. Или в каком-нибудь филиале фирмы.
– Вероятнее всего, жертвы похищались за границей по заданию самого Уолтера Дальберга, – сказала Блум. – Занимались этим члены «Hells Angels», скорее всего, по другую сторону озера Меларен – теперь уже точно известно, что Стефан Лундберг, Рютгер Брэннлид и Руфус Лагергрунд все состояли в крупном местном клубе в Эскильстуне, как раз в то время. И сейчас кто-то уничтожает как исполнителей, так и жертв тех манипуляций. Но кто?
– Я все больше убеждаюсь в том, что пляжные убийства – кроме первого – совершены из милосердия, – сказал Бергер. – Убийца обращается с трупами очень бережно и уважительно, он хочет освободить их из ледяного плена. Они ведь, по сути, уже мертвы. Но не упокоены. А он дарит им покой. Причесывает, приглаживает бороду.
– Удивительный временной парадокс, ты не находишь?
– О чем это ты?
– Первая из жертв убила более поздних по времени.
Бергер и Блум обменялись многозначительными взглядами.
