– Если первая жертва действительно Уолтер Дальберг, ты права, – произнес наконец Бергер. – По-своему права.
– Наш труп не обязательно Дальберг, – возразила Блум. – Это может быть какой-нибудь клиент. Кто-то, кто требовал невозможного от человека и в результате нанес ему сильную травму. И только теперь, по прошествии двадцати лет, этот человек встал на ноги и приготовился мстить.
– Или возможная жертва? – предположил Бергер. – Которой удалось сбежать?
– А может, родственник или любимый человек кого-то из жертв?
– Вариантов много… Ты не нашла фотографий Уолтера Дальберга или Уолта Дальбери?
– Только ту, ужасного качества, из газеты, но учитывая, как выглядело лицо жертвы…
– А что насчет СМИ в Вестеросе? Или в США?
– Похоже, Уолтер держался в тени, – сказала Блум. – Пока ничего.
Собравшись с мыслями, Бергер подвел итог:
– Если жертва – Уолтер, значит, убийца сначала уничтожил мозг всего предприятия, затем первую и вторую жертв, и только потом подчиненных. Каким-то образом он от всего этого пострадал: жуткие попытки Уолтера продлить жизнь, замороженные жертвы, банда «Hells Angels», похищавшая генетически подобранных жертв по всему миру. Убийца где-то в эпицентре всего этого.
И тут раздался телефонный звонок.
50
Четверг, 8 июня
В стенах огромной роскошной виллы в Стэкете повисло выразительное молчание. Потом Тилли Дальбери, она же Матильда Дальберг тяжело вздохнула и принялась рассказывать:
– Наверное, я смогу точно сказать, с чего все началось. Конференция по генетике весной тысяча девятьсот семьдесят восьмого года в Стокгольмском университете. Ему тогда было тридцать пять – врач, кандидат наук по микробиологии (которую я как раз изучала). Он был для меня примером. Никогда не забуду наш разговор в тот вечер, в новом, только что открывшемся парке Фрескати. Мы говорили о том, какое значение генетика имеет для будущего биологии и вообще человечества. Ему казалось, что он заглянул прямо в будущее и увидел, что мы взяли эволюцию под свой контроль, что мы теперь вольны сами распоряжаться тем, что раньше считалось случайностью. Я влюбилась в него, и два года спустя мы поженились. К тому моменту он уже унаследовал этот дом от отца, замкнувшего цепочку потомственных врачей – его предок, Нильс Дальберг, был лейб-медиком Густава III. Именно этот предок констатировал смерть короля после выстрела на маскараде.
Она замолчала. Взгляды сыновей были прикованы к ней, как и взгляды Бергера и Блум. Казалось, братья слышат этот рассказ впервые. Она продолжала:
– Однако прошло немало времени, прежде чем мечты начали сбываться. Уолтер работал врачом и читал лекции в университете, а одновременно с этим потихоньку двигался к своей цели. Лишь через десять лет он основал «ATCG Biotech». Предварительно прочитав все, что можно, о продлении жизни. Теперь он собирался реализовать эти смелые идеи. С самого начала у него возникли тесные связи со Штатами.
– Что именно делал Уолтер?
– Проводил эксперименты по разных направлениям: омоложение тканей, стволовые клетки, молекулярное восстановление, генная терапия, пересадка органов, крионика. Занимался всем, чем только можно. Исследовал всю отрасль вдоль и поперек, в том числе и на предмет возможной монетизации.
– Крионика? – переспросила Блум так, словно никогда раньше не слышала этого слова.
– Замораживание. Правда, крионика возникла позже, когда мы уже открыли крупное предприятие в Вестеросе. Но основы крионики он начал изучать еще здесь, проводя эксперименты вместе с практикантами, которые вечно копошились у нас в подвале. Честно говоря, в то время дом выглядел ужасно. Когда он предложил вернуться на виллу, я была не в восторге. Я бы лучше поселилась на моих любимых Гавайях – у «Гипериона» совершенно чудесное отделение на Гавайях. В конце концов я согласилась переехать сюда, но настояла на том, чтобы полностью отремонтировать виллу. И смотрите, как красиво получилось.
– А что за практиканты к нему приходили?
– Уолт всегда находил народ среди студентов университета. Например, мои однокурсники.
– А имена вы не вспомните? – спросила Блум.
Матильда Дальберг, которая до сих пор явно получала большое удовольствие от своего рассказа, резко замолчала и бросила на Блум подозрительный взгляд.
– Но как это может быть связано с исчезновением Уолта?
Блум отпрянула.
– Просто я должна предоставить заказчику как можно более подробный отчет, – сказала она. – Вот и все.
Матильда задержала на ней взгляд. А потом, всплеснув руками, сердито буркнула:
– К сожалению, имен я не помню.
– А сыновья родились здесь? – спросила Блум, чтобы разрядить обстановку.
– Да, незадолго до того, как Уолт создал «ATCG». Я тогда не так много времени уделяла компании, лишь иногда ассистировала в лаборатории. Почти все время занималась детьми. Уже в те времена в нашей репрессивной стране такие вещи были табуированы.
– А когда компания переехала?
– Дома стало больше места. Мы даже подвал задействовали.
– Да кто туда осмеливался спускаться? – воскликнул Микаэль.
– Там одни призраки, – сухо подтвердил Фредрик.
– Ну мальчики, – возразила их мать. – Мы же там обустроили комнату для активного отдыха. Теннисный стол, мастерская.
– Мне кажется, неплохо получилось, – произнес Юхан, сглаживая ситуацию. – А сейчас – вообще красота.
– Мы так здорово все перестроили, – с энтузиазмом подхватила Матильда. – Вам надо обязательно спуститься, посмотреть. Когда мы купили дом, мы пригласили американского архитектора. Дом был в ужасном состоянии, предыдущие владельцы…
– С удовольствием посмотрим, – перебила ее Блум. – Если вернуться к Вестеросу…
– Своего рода бизнес-парк сразу за городом, прекрасные помещения. Но я там почти не бывала. К тому моменту работа уже шла в промышленных масштабах, и мне стало не так интересно.
– На чем компания зарабатывала деньги?
– Уолт нашел, на чем заработать, – улыбнулась Тилли. – В основном это исследования для разработки новых обезболивающих лекарств, но также первые шаги к генной модификации – результаты исследований продавались фармацевтическим компаниям в Штатах. И лекарства, облегчающие процесс трансплантации органов, методы быстрого поиска доноров, эксперименты по расширению возможностей мозга, специфические исследования, касающиеся рака.
– И крионика?
– И она тоже. Хотя прибыли особой это не давало. Так, скорее экспериментальная стадия. Уолт разработал новую перспективную технологию размораживания. Впоследствии она хорошо прижилась в США, была запатентована. Но еще здесь, в Швеции, компания «ATCG» контактировала с классиками – «Alcor Life Extension Foudation» и с крупнейшим Институтом крионики в Мичигане. А еще с «М21В» сразу же после их основания в девяносто третьем году – это «Медицина 21 века». И со старейшим Американским обществом крионики.
– Вы, кажется, сказали, что деятельность фирмы в Вестеросе вас не очень интересовала…?
– Ну, я все равно старалась оставаться в курсе, – улыбнулась Матильда.
– А вы не знаете, там действительно кого-нибудь заморозили?
На этот раз на тормоз нажал Фредрик Дальберг.
– Если серьезно, – произнес он, – какое это имеет отношение к папиному исчезновению? Создается ощущение, что вы пытаетесь докопаться до какой-нибудь незаконной деятельности в прошлом.
– Крионика разве незаконна? – мягко спросила Блум.
– Этот ваш тон, – сказал Фредрик.
– Да ладно, Фред, – воскликнула Тилли, всплеснув руками. – В Швеции никто заморожен не был, нет, а вот в Делавэре мы вывели это дело на коммерческий уровень. Если бы знали, какие знаменитости лежат там у нас замороженные…
– А само фабричное помещение в Вестеросе?
– Мне кажется, там сейчас какое-то предприятие по производству удобрений. Парни, как называется бизнес-парк?
– Кажется, Тунбюторп? – ответил Микаэль, затягиваясь электронной сигаретой.
