Таская за собой взад-вперед проголодавшуюся псину, он выстраивал в уме хитроумные конструкции из металлических сплавов, номенклатура которых известна лишь считанному числу лиц. Но мысли разбегались. Откуда-то из глубины зеленым призрачным светом пугающе вспыхивали очи на мертвом лице.
«Плюнуть и уйти, — поминутно решал он. — Мне-то какое дело? Не погонятся же за мной?» — И продолжал машинально отсчитывать шаги, зная, что не уйдет, и никуда не поедет, и не станет продавать секретов. В такие минуты он ненавидел себя, законопослушного гражданина расхристанного отечества. Впрочем, ненависть слишком сильное слово. Горькая обида рождала тошнотное ощущение безысходности. И еще мертвую женщину — студентка? — никак не удавалось выбросить из головы.
Ждать пришлось изнурительно долго.
Видя, как мается бородатый мужик с собакой, угрюмый регулировщик, которому лишние хлопоты были нужны, как рыбе зонтик, проникся чем-то вроде сочувствия. Спустившись перехватить красный «порше», совершивший двойной обгон, он снизошел до утешительного кивка:
— Скоро подъедут, — и, поигрывая жезлом, вразвалку направился к резко затормозившей машине. Водитель, не дожидаясь объяснений, приспустил стекло и помахал зеленой бумажкой.
«Долларов двадцать, если не все пятьдесят, — взъярился Торба. — Месячная зарплата».
Капитан, не смущаясь присутствием свидетеля, деньги взял, но потребовал права. Поколдовав над ними, скорее для проформы, он обошел машину сзади, сверил номера и отпустил нарушителя.
Владислав Леонидович отвернулся, исходя желчью. Экономя бензин, он выезжал на своей «ладе» пятой модели только на дачу, то есть на садовый участок на 42-м километре по Рижскому шоссе. Нынешние выходные они вынуждены были провести в городе по причине выкипевшего аккумулятора. Поломка обнаружилась поздно вечером, а деньги на новый можно было достать только в понедельник.
— Сколько еще ждать? — стиснув зубы, спросил Торба. — Я на работу опаздываю.
— Это в субботу-то?
— Да, в субботу! — с вызовом констатировал Владислав Леонидович, досадуя на свой промах. — Вы, как я вижу, исправно выполняете свои обязанности, — с язвительной усмешкой акцентировал он, — но на одной милиции свет клином не сошелся. Существуют, например, производства с непрерывным циклом. И вообще стратегически важные институты.
Фраза получилась нелепая, выспренняя, но Торбе казалось, что он сделал достаточно ясный намек на свою принадлежность именно к таким жизненно важным для государства сферам. Тем более что в принципе так оно и было.
— Ну, и где же вы работаете?
— В атомной энергетике.
— Не слабо… Оружейным ураном не приторговываете?
— С чего вы взяли? — опешил Владислав Леонидович. — Ничего подобного!
— Как же! Почитываем прессу. Что ни день, то контрабанда. Лучше бы ее вовсе не было, вашей атомной. До сих пор с Чернобылем расхлебаться не можем.
— Чернобыль тут не при чем. В жизни всякое может случиться. И самолеты падают, и поезда сходят с рельсов, но это не значит, что нам следует пересесть на лошадь и отказаться от электричества. А негодяи всюду есть, в том числе и в ваших органах.
— Что верно, то верно, — согласился гаишник. — Жить всем надо, вот и крутятся в силу возможностей… Имея уран, я бы не жаловался.
— У вас есть покупатель? — сыронизировал Торба, отдав должное милицейскому юмору.
— Был бы товар, купец найдется… Неужели живете на одну зарплату?
— Пытаюсь выжить, — вздохнул физик. Продолжать в том же ключе не имело смысла. — Я, пожалуй, пойду. Вы знаете, где меня найти.
— Не положено. Сами ведь напросились. Все доложено чин-чинарем: скоро подъедут.
— Можно подумать, что это я ее убил.
— Всяко бывает.
— Вы это серьезно? — забеспокоился Владислав Леонидович, кляня себя за мягкотелость и длинный язык. Того и гляди навесят убийство или вообще пришьют что-нибудь несусветное. С них станется. Он тоже «почитывает» прессу, хоть и выписал на текущее полугодие одну-единственную газету. — Я знаю свои права, — сказал он, набравшись решимости. — Пусть меня доставят в отделение.
— Права появляются при наличии паспорта, — философски заметил капитан. — Раз вызвались быть свидетелем, так наберитесь терпения.
Торба попытался было возразить, но умолк на полуслове, заметив приближающуюся машину с синей мигалкой. В «мерседесе» с московским гербом сидели двое молодцов в камуфляжных костюмах и черных беретах. Один из них, с автоматом на боку, отвел регулировщика в сторонку. Обменявшись несколькими фразами, они рассмеялись и, вполне довольные друг другом, подошли к машине. С заднего сиденья была извлечена холодильная сумка, в которой оказался плоский ящик с банками пива. Пятнистый отложил автомат и, вскрыв полиэтиленовую обертку, перебросил пару жестянок гаишнику.
— Будешь? — неожиданно спросил он, подняв глаза на Торбу.
Владислав Леонидович хотел гордо отказаться, но лишь смущенно мотнул головой, что можно было посчитать за согласие.
«Карлсберг» оказался почти ледяным. Из-под сорванного кольца прыснуло упоительной горечью хмеля.
— Твой пьет? — спросил благодетель в берете, кивнув на Лаки, занявшего выжидательную стойку.
— Н-нет, — неуверенно пожал плечами Торба, — не знаю.
— А ты проверь. Мой-то пьет, не напасешься! — прощально кивнув, он грузно обрушился в кресло с высоким подголовником. «Мерседес» развернулся и на полной скорости умчался в обратном направлении.
— И это все? — удивился Владислав Леонидович. — Даже не взглянули!
— Очень им надо! Жмуриков не видали? Это ж не следственная группа…
— Значит, еще ждать? — посасывая пиво, покачал головой приободрившийся физик. Приятный холодок в животе несколько примирил его с превратностями жизни, которая, если спокойно разобраться, имеет не одни только минусы. — Мне бы жене позвонить, а то начнет беспокоиться…
— Можно устроить, — подумав, согласился капитан. — Какой телефон? — Ждать да догонять — последнее дело. Кто их знает? Может, прокурора сыскать не могут… Охота ему торчать в такую жару. Тоже ведь человек…
Группа прибыла на японском микроавтобусе «Мазда» через два часа после вызова. Кроме водителя, в нем находились капитан Серебров, меланхоличный увалень с воспаленными от хронического конъюнктивита веками, прокурор Симаков, судебно-медицинский эксперт Левит и проводник с собакой.
Немецкая овчарка по кличке Эстет, обнюхав плащ и землю вокруг, потянула было поводок в сторону университета, но уже через несколько метров начисто потеряла след.
— Первый раз с ним такое! — удивился проводник. — Добро бы на трассе, где полным-полно машин, но чтобы так…
Прокурор, не по ситуации прифранченный и до одурения надушенный одеколоном «Арамис», досадливо махнул рукой.
— Приступайте, — кивнул он оперативнику, едва взглянув на тело.
— Без вас, Николай Анисимович, мы бы не догадались, — огрызнулся капитан. Он сделал несколько снимков из разных углов и на всякий случай обозначил участок проволочными вешками, хотя был уверен, что повторного осмотра не будет: не тот случай. — Наркота, — бросив наметанный взгляд на исколотую руку, определил он. — И со стажем. Небось, на этой почве и порезали. Ишь как располосовали… А ничего была телка, фигуристая.
— Полагаете, располосовали? — судмедэксперт, натянув резиновые перчатки, ощупал брюшную полость, затем, раздвинув запекшиеся края раны, просунул пальцы внутрь. — Ничего себе! — воскликнул он, отшатнувшись от трупа.
— Чего-то нашли? — незаинтересованно спросил Серебров.
— Нашел? В том-то и дело, что не нашел! — с нажимом произнес Левит. — Помогите перевернуть тело.
— Зачем? — брезгливо поморщился капитан. — Успеете у себя в лаборатории наглядеться.
— Переверните, вам говорят! — Левит сердито тряхнул седым клинышком бородки и локтем поправил дужку очков. — Раз надо, так надо…
Со спины женщина выглядела еще привлекательнее. Ни раны, ни малейшей царапины не было видно на ее гладкой, в меру загорелой коже. Общее внимание привлекла цветная татуировка на нетронутых солнцем ягодицах: слева зеленый дракон и малиновая женская фигурка справа. Драконий хвост и руки краснокожей нудистки терялись в промежности. Оставалось догадываться, как они взаимодействовали в движении.
— Так и есть! — то ли обрадовано, то ли, напротив, сокрушенно заключил эксперт и медленно, словно что-то удерживало его, выпрямился, постоял с минуту и пошел к автобусу. — У нее вырезана печень, — процедил через плечо.
— Как так вырезана? — не слишком удивился капитан. Участковый в недавнем прошлом, он заочно окончил юрфак, но, перейдя на оперативку, не прикипел сердцем к работе. Соблюдение самых необходимых формальностей — это все, что его волновало.
