Кровать поразила воображение Карины, она долго ее разглядывала, по-детски прикусив палец, а последующая реакция показалась адвокату совсем удивительной:
— Хороший пилот, наверное, смог бы посадить сюда вертолет.
Ему пришло в голову, что, когда они окажутся в этой постели, трудно будет отделаться от навязчивого образа спускающегося к ним вертолета.
Старушка назвала свою цену, по сравнению с отелем весьма умеренную, и, получив задаток, спросила:
— Когда переедете?
Адвокат и Карина переглянулись и, как в комедийном спектакле, задали друг другу хором один и тот же вопрос:
— А может, сегодня?
Вернувшись в гостиницу, адвокат сразу зашел к администратору, сказал, что срочнейшие дела, увы, призывают его в Петербург, расплатился по всем счетам и попросил автомобиль, чтобы отвез их в Судак на автовокзал. Машина была обещана через полчаса.
Они не спеша собрали свои вещи, на что ушло не более пятнадцати минут.
— Все-таки вид отсюда изумительный, — сказала Карина тоном легкого сожаления, выходя в лоджию, — надеюсь, наши усатые друзья переживут, если я в последний раз осмотрю окрестности. — Она поднесла к глазам свою любимую подзорную трубу.
Некоторое время она любовалась пейзажем молча, но затем со смехом отступила к двери:
— Представляешь, один из этих усачей грозит мне кулаком.
Она уже хотела сложить трубу, но ее внимание привлекло еще что-то.
— Погляди-ка сюда, Александр… По-моему, этого мордоворота я где-то видела.
Ее труба была направлена вниз, на автостоянку. Там, около запыленной голубой «Волги», со скучающим видом стояли два человека, а третий отсчитывал деньги водителю, время от времени отвлекаясь, чтобы сказать ему, судя по жестикуляции, нечто не вполне любезное.
Глянув в трубу, адвокат увидел его словно совсем рядом и, конечно, сразу узнал это плоское лицо, свинячьи глазки и мясистые губы.
Он почувствовал за спиной холодок, но ледяной столбик в его биологическом термометре поднялся незначительно, обозначая невысокий градус опасности. Это его озадачило, и в ответной реплике прозвучали нотки недоумения, что, в свою очередь, удивило Карину.
— Приехали ребята из «Крекинга». Вероятно, по наши души.
Приезжие тем временем разобрались с водителем и направились ко входу в отель, куда одновременно подрулил белый джип «мицубиси».
— Это наша машина, — вяло откомментировал адвокат, — сейчас придет шофер за чемоданами, я договаривался.
— У администратора они пробудут минут десять, — вслух размышляла Карина.
— Пятнадцать, — поправил ее адвокат, — он каждое заселение согласовывает с директором по телефону, и вообще здесь не любят спешить, — и в ответ на ее вопросительный взгляд добавил: — Думаю, проскочить успеем.
Через несколько минут в дверь постучали, но это оказался не шофер, а горничная. Она просила не запирать дверь, потому что сейчас принесет белье и будет срочно готовить номер для только что прибывших постояльцев.
Карина нервно хихикнула:
— Тебе не кажется странным, что жизнь иногда склонна к висельным шуткам?
Наконец явился водитель. Он подхватил чемоданы и двинулся к лифту.
— Мы предпочитаем пешком, — небрежно бросил ему адвокат.
Когда они добрались до машины, их чемоданы уже покоились в багажнике, а водитель усаживался за руль.
Он, несомненно, был мастером своего дела и с расчетливой лихостью вписывался на бешеной скорости в прихотливые петли дороги, врезанной в крутой склон горы.
Адвокат и Карина не без грусти смотрели на улетающие назад красноватые скалы и изысканно-корявые силуэты распластавшихся на них реликтовых сосен, понимая, что на какое-то время путь им сюда заказан. Они словно сдавали родную территорию противнику.
Поездка длилась немногим более получаса. Водитель внес чемоданы в помещение автовокзала, но затем вместо того, чтобы удалиться, продолжал там околачиваться, неумело изображая интерес к расписанию автобусов, таблице тарифов и прочим настенным экспонатам.
Снисходительно улыбнувшись, адвокат пробормотал:
— Ради хорошего человека денег не жалко, — и, подойдя к кассе, достаточно громко попросил два билета до Симферополя на ближайший рейс, имеющий быть предположительно через сорок минут. Более того, он, рассматривая полученные билеты, отошел к окну, дав возможность заглянуть в них и водителю.
— Ну как, я вам больше не нужен? — спросил тот с нахальной улыбкой, забросил в рот жевательную резинку и удалился.
— А что бы ты делал, — полюбопытствовала Карина, — если бы ему вздумалось дождаться отъезда?
— Мы уехали бы, а через несколько минут у тебя случился бы приступ, скажем, головной боли, и нам пришлось бы выйти.
Адвокат без труда подрядил частника отвезти их на новое место жительства, но, вернувшись на автовокзал за вещами и Кариной, застал ее за странным занятием: она лихорадочно рылась в раскрытом чемодане, и лицо ее выражало отчаяние.
— Я забыла упаковать подзорную трубу. Она осталась в номере на подоконнике.
— Ничего не поделаешь, теперь у нее другие владельцы, и вряд ли они согласятся вернуть ее тебе. Придется купить новую.
— Но я не хочу новую, — обиделась она, — я хочу свою.
— Ты просто устала, сегодня был нелегкий день, — мягко сказал он, помогая ей застегнуть чемодан, — поехали.
Их новое жилье располагало к безмятежности. Заросли акаций, отделяющие их дворик от улицы, и сплошные занавеси винограда создавали иллюзию защищенности.
Солнце уже приближалось к закату, под деревьями и кустами сгустились тени, и стало прохладно. Чай пить расположились в доме.
Александр Петрович почувствовал вдруг, какая тяжелая и неудобная вещь пистолет, когда он в кармане, и выложил его на стол.
— Я думала, он в чемодане, — удивилась Карина, — я и не заметила, как ты переложил его в карман. — Она взвесила пистолет на руке: — Все-таки тяжесть основательная.
Оставив оружие в покое, она принялась разливать чай, а потом полностью сосредоточилась на перекладывании варенья из банки в вазочку и из нее — в розетки.
Некоторое время оба прихлебывали чай с молчаливой серьезностью. Первой не выдержала Карина:
— И все же нам никуда не деться от вопроса: как они на нас вышли?
— Какой смысл гадать? Есть два канала: Шошин и Квасниковы.
— А твой умелец?
— Исключено. Тогда бы через него нас просто вызвали в Петербург. А они пока ищут вслепую.
— Еще есть наш эстонский друг…
— Это возможно.
— Значит, или он, или Шошин, или Квасниковы… придется выяснять… до чего же неприятно.
— Возможно, выяснять не придется.
— Что ты имеешь в виду? — В ее глазах мелькнул испуг.
— Не пугайся. Может быть, понадобится действовать так быстро, что будет не до выяснений. Не думай об этом, все обойдется… А сейчас лучше налей мне еще чаю.
Она притихла и стала смотреть в окно, на красноватые отсветы заката в уже темном небе, одновременно рассеянно и, видимо, совершенно непроизвольно поглаживая пальцами ствол пистолета.
— Кажется, я созрела, чтобы отправиться в спальню, — заметила она, наблюдая, как адвокат допивает чай.
Он удивленно взглянул на часы: она никогда не ложилась раньше часа, а сейчас стрелки показывали десять.
— Ты не забыл, что сегодня мы встали с рассветом? Я не помню в моей жизни такого бесконечного дня… И вообще, — она поднялась, глядя ему в глаза, — я просто хочу в постель.
Он смотрел, с каким усердием она расстилает простыни на этом великанском ложе, тщательно расправляя каждую складку, и пребывал в состоянии глубочайшего изумления: он, конечно, не сомневался в авторитете доктора Фрейда и истинности его учения, поскольку в него уверовало все человечество, но чтобы научная теория в житейском смысле работала напрямую, как водопроводный кран или кофеварка, — такого он не предполагал. Неожиданно для себя он почувствовал нечто вроде мужской гордости, оттого что приобрел крупнокалиберный «питон», а не какой-нибудь тощенький «браунинг».
Несколько позже, уже лежа в кровати и поджидая Карину, он удивлялся, как это раньше не сообразил, что ее увлечение детективной литературой вовсе не было уходом в сказку, а имело сексуальную подоснову. Да одна подзорная труба чего стоит! Он вдруг понял, что ему предстоит еще не раз ввязываться во всевозможные рискованные истории и покупать пистолеты. «И дай Бог, чтобы ее аппетиты ограничились пистолетами», — успел он подумать, когда Карина выключила свет, и они стали на ощупь искать друг друга в постели.
Судьба, несомненно, к ним благоволила, ибо подарила им целую неделю воистину счастливой жизни. Дух Большого Приключения давал ощущение полноты отношений, а сознание реальной опасности придавало особую остроту сексуальным занятиям. Сверх того им была предоставлена возможность повеселиться, правда посредством мрачноватой шутки.
