112
Когда Гарсия остановился перед домом Джеймса Рида, на Лос-Анджелес уже спустилась ночь. Черный «додж», который они видели на подъездной дорожке, исчез. Снаружи дом казался совершенно пустым. Шторы были задернуты и свет выключен. Они настойчиво жали на кнопку звонка, стучали в дверь и звали хозяина, но через несколько минут поняли, что ответа не дождутся.
— Он скрылся, — коротко бросил Гарсия.
— Этого мы еще не знаем. Может, он вовсе не наш персонаж и действительно уехал, чтобы проветрить голову.
— Или начал испытывать панику. Как ты сказал, он знает, что мы вышли на него.
Соседи подтвердили мнение доктора Пате, что доктор Рид — человек замкнутый и предпочитает жить сам по себе. Женщина из дома через дорогу рассказала, что, когда поливала цветы в саду, видела, как Рид загрузил в машину рюкзак и еще что-то, перед тем как в середине дня сняться с места.
Возвращаясь в контору, Хантер из машины позвонил Хопкинсу и попросил его выяснить номер машины Рида и по всему городу объявить эту машину в розыск. Пока у них не было оснований его задерживать, но Хантеру было необходимо выяснить, где он находится.
— А что, если он покинул Лос-Анджелес и пересек границу штата? — поинтересовался Гарсия.
— Значит, это хороший знак, — ответил Хантер, засовывая мобильник в карман.
— Что?
— Доктор Пате сказала, что он прочел последнюю лекцию вчера днем. Его соседи рассказали, что он собрался уезжать в середине дня. Ты знаешь, какое движение в Лос-Анджелесе. Если ты перед самым Рождеством собрался ехать в другой штат, неужели ты двинешься в путь в середине дня?
— Ты что, шутишь? Будь у меня выбор, я бы в середине дня не поехал из западного Голливуда в Лонг-Бич. Ты же видел, сколько у нас заняло времени добраться сюда из Санта-Моники. Всю дорогу сплошные пробки.
— Рид — профессор компьютерных наук и любитель головоломок. Мозг у него так устроен, что он привык думать логически. Если он заранее спланировал это путешествие, то двинулся бы в путь ночью или с раннего утра, когда движение не такое оживленное.
— Но он этого не сделал, — улыбнулся Гарсия. — Говорю тебе, он в панике.
— Вчера мы были у него в доме. Похоже было, что его хозяин собирается отправиться в долгое путешествие на машине?
Гарсия покачал головой.
— Если и собирался, то забыл упомянуть об этом, когда мы сообщили, что нам нужно будет еще раз поговорить с ним.
— Кроме того, Питер Элдер сообщил мне, что двое оставшихся членов их компании, Джей Джей и Липц, ненавидели школу так же, как и он, — объяснил Хантер. — Они постоянно прогуливали занятия. По статистике, уличные ребята без диплома об окончании средней школы обычно далеко не уезжают: Я уверен, что они по-прежнему в Лос-Анджелесе. Если Джеймс Рид наш человек, он не покидал города.
Когда они вернулись в свой кабинет, Хопкинс уже заполнил пробковый планшет новыми фотографиями.
— Я просмотрел все изображения, которые Питер Элдер отметил в ежегоднике Комптона, и оставил копии их на ваших столах. — Он кивнул на две стопки фотографий, высившихся на столах детективов, и хмыкнул, когда они неподдельно удивились. — Не стоит волноваться, это весь набор. — Он полистал свои заметки. — Из них трое скончались, семеро больше не живут в США, трое отбывают срок, шестеро где-то несут военную службу, а еще пятеро то ли прикованы к инвалидным коляскам, то ли их физическое состояние из рук вон плохо. — Хопкинс показал на новый планшет. — А вот это те, которыми мы должны заняться. Всего двадцать один человек.
— Проклятье! — изумился Гарсия. — Сколько же человек они затравили?
— Чертовски много, — согласился Хопкинс.
Первая фотография на планшете принадлежала Джеймсу Риду.
— Пока никто не сообщал, что видел машину Рида? — спросил Хантер.
— Пока нет, но я собрал дополнительную информацию о нашей первой жертве Грегори Карлсоне, он же Страттер.
— Я слушаю, — сказал Хантер, внимательно изучая набор новых фотографий. Типичные изображения из ежегодника — аккуратные прически, натянутые улыбки и прыщеватые физиономии. Всем им теперь должно быть лет сорок или около того.
Хопкинс откашлялся:
— Грег явно был законченным засранцем. Он бросил среднюю школу в Ранчо-Домингес еще в младших классах и, как его ни разыскивали, исчез из поля зрения на несколько лет. Он не работал, у него не было карточки социального страхования — словом, ничего. Кроме того, он был довольно жестокой личностью. Похоже, он избивал каждую свою подругу, с которой встречался. Несколько раз его арестовывали. Обвинения варьировались от насильственных действий до хранения запрещенных препаратов. Хотя Грег не был дилером. Он никогда не зарабатывал на наркотиках. Вместо этого он стал компьютерным жуликом. Он создавал интернет-компании и выманивал у людей наличность. Кроме того, он вроде несколько раз занимался скамом[2] по электронной почте. Учитывая его биографию, полиция Лос-Анджелеса считает его смерть убийством из мести. Они думают, что Грег наконец обманом выманил деньги не у того человека. — Хопкинс перевернул страницу в своем отчете. — Как ни странно, похоже, он был хорошим отцом.
— У него был сын? — спросил Гарсия.
Хопкинс повернулся к нему и помотал головой:
— Дочка Бет, которую он навещал четыре раза в неделю. Она страдала рассеянным склерозом. Едва только у Бет стали проявляться эти симптомы заболевания, как мать оставила их. Ее нынешнее местонахождение неизвестно.
Хантер продолжал внимательно рассматривать фотографии.
— Предварительный список со всеми их именами и адресами на твоем столе, поверх фотографий, — сообщил Хопкинс. — Мы получили адреса, но пока у нас не было времени установить местопребывание за последние три недели этих двадцати одного человека.
Хантер кивнул.
— Пусть каждый возьмет по семь человек, и посмотрим, что нам принесет следующий час.
Молли провела весь день в тревоге. Что-то не складывалось. Перед ней вспыхивали какие-то случайные картинки, но они становились все более странными и все больше вводили ее в растерянность. Похоже было, что все удваивалось, словно было два киллера, два набора жертв. Теперь она ни в чем не могла разобраться, и это вызывало у нее такой страх, которого она никогда раньше не испытывала.
Она проснулась в середине ночи в приступе клаустрофобии. Комната у нее была достаточно просторная, но воздух в ней застоялся. Когда Молли открыла окна и позволила холодному и влажному зимнему ветерку Лос-Анджелеса легко коснуться ее лица, ее охватило странное чувство, от которого поднялись волосы на затылке. Ей казалось, будто за ней наблюдают. Перегнувшись через подоконник, она всмотрелась в ту часть улицы, которая открывалась из ее окна. Улица была пустынной.
Молли снова легла в постель, но воображение продолжало играть с ней, заставляя бодрствовать весь остаток ночи. Солнце встало в 6.53 утра, и наконец Молли смогла немного расслабиться. Ночные часы всегда воспринимались тяжелее. По какой-то причине образы всплывали резче, реальнее — и болезненнее.
Наконец к полудню она оставила свою комнату. От голода в желудке уже бурчало. По пути Молли нашла магазинчик, где продавались сандвичи, а также пирожки и кофе со сливками. Она заказала сандвичи с салями и сыром, кусок яблочного торта с мороженым и горячий шоколад, после чего устроилась за столиком у витрины магазина.
Хантер сказал ей, что, может быть, вечером перевезет ее в другое место — в дом его друзей, но пока он так и не позвонил. Она покончила с пирогом, и ее внимание привлек невысокий коренастый человек в костюме Санта-Клауса, который стоял через дорогу. Он увлеченно звонил в большой золотистый колокольчик, собирая деньги на какое-то благотворительное мероприятие. Молли наблюдала за ним целых пять минут. Никто из прохожих ничего не дал.
— В наши дни никого и ничто не волнует, не так ли? — бросил высокий мужчина за соседним столиком, заметив внимание Молли к Санта-Клаусу.
— В общем-то да, — грустно кивнула она.
На мужчине было длинное черное пальто и темная старомодная широкополая шляпа.
— Это печальный мир, где у людей больше нет тяги к благотворительности, — сказал он и провел языком по потрескавшимся губам.
Молли не знала, что ответить, и поэтому просто улыбнулась и сделала глоток горячего шоколада.
— Вы же не из Лос-Анджелеса, верно?
Она с интересом посмотрела на него.
— Характерную для Лос-Анджелеса улыбку я замечаю за милю. В ней есть что-то фальшивое, но только не у вас. Ваша… — он помедлил в поисках нужного слова, — добрая и искренняя.
— Спасибо. — Она слегка покраснела.
Мужчина заметил ее смущение и встал, собрав свои вещи.
