жертвой, а от единственного человеком, который ее понимал, было мало проку, так еще с этой пропагандой его безумия, она не могла кому-либо довериться полностью, пока не появился Костя. Когда из самой столицы прибыл журналист, у нее появилась надежда. Возможность спастись. Поговорив с Костей, проверив почву, она решила действовать. Каким-то образом выкрав очень важный ключ и спрятав его в библиотеке, она написала чуть ли не предсмертное письмо. Затем отправилась к журналисту, исполнять свой план. Затем произошло уже то, что известно. Ее похитили. Заключили в одно из секретных мест, коих по всему поселку полным-полно. Затем, когда Костя и Григорий нашли друг друга, вместе, придумав план действий, решили взорвать здание, чтобы скомпрометировать мэра. Оказалось, что в здании находилась София. Костя, не зная об этом, выписал ей смертный приговор. Узнав об этом, эти неизвестные разозлились, если судить по мэру. С другой же стороны, по логике это должно было решить проблему с девушкой. Она была им нужна. За тем, чтобы провести с ней странный ритуал, если судить по найденным бумагам. Какой ритуал? Про это Мэр говорил лишь вскользь. Причисляя ее к какому-то великому плану. Все это связано с чем-то. «С чем же, мать вашу?» — вопрошал Костя про себя. Это уже было неважно. Он понял, что нужно найти того самого Великого. У них точно есть логово, где есть этот человек, которому они поклоняются, то есть предводитель. Костя решил больше не церемониться. Слишком много смертей произошло за последнее время. Он больше не может рисковать.
С этой мыслью Костя резко встал с кровати. На ходу к столу достав карту, вместе с блокнотом и ручкой, он открыл страницу, где были написаны те самые координаты, выписанные данные из того компьютера, Костя начал сверять широту и долготу по краям меток, на одну конкретную точку он нанес метку. Тут у Кости пересохло во рту. Точка стояла прямо на шахте Громова. Зачем им было отмечать уже заброшенное место? В эту секунду, в голову Кости влетели слова мэра о том, что шахта была не совсем заброшена. Это было сказано вскользь, но слова сами всплыли в памяти. Значит там есть какой-то проход, через который можно попасть в логово наподобие той пещеры возле моря. После всего произошедшего Костя мог спокойно в это поверить. Значит оставалось только добраться до той самой шахты и закончить начатое. В этот самый момент Костя услышал шаги. Много шагов.
Резко поднявшись и подбежав к двери номера, которая тут же была закрыта на ключ с внутренней стороны, Костя начал слушать, параллельно смотря в потрескавшийся глазок. Шаги все быстрее приближались, пока не были замечены темные фигуры. Те суетились в коридоре. Косте было трудно сосчитать их количество, но даже так было понятно, что их очень много. Воображение рисовало целую армию, собравшуюся снаружи. Затем послышался щелчок, за ним второй и третий. Они взламывали дверь. Журналист побледнел от такого поворота событий. Видимо, «они» его выследили. Для него пришло время расплаты.
Оторвавшись от глазка, Костя тихо двинулся к окну — единственному выходу из номера в этот момент. Аккуратно открыв окно, Костя начал расценивать, сможет ли он спуститься, не переломав себе ноги. Он находился на четвертом этаже, поэтому последовал закономерный ответ — да, мог. Щелчки становились все громче, значит уже не так скоро они ворвутся внутрь, схватят или даже убьют журналиста. Нужно было решать быстро. Тогда Костя придумал нечто безумное. Молниеносно подпрыгнув к постели, он одним движением смел с кровати одеяло с наволочкой и простыней. Подпрыгнув к окну, его руки начали судорожно высовывать из наволочки голое одеяло. Далее Костя начал завязывать все три этих вещи друг с другом. На это у него ушло секунд двадцать, которые, с его стороны, казались вечностью. Затем, привязав один конец к ручке окна, другая была выброшена наружу. До вхождения людей оставались считанные секунды. Не размышляя лишний раз, журналист перелез карниз, держась за импровизированную веревку. Жадно хватаясь за ткань, он приспустился чуть ниже, таким образом, оказавшись на номер ниже своего. Окна оказались закрыты, поэтому пришлось зацепить одно из них ногой, отодвинув в сторону. В номере же послышался треск, за ним последовали многочисленные топтания. Костя воображал, что вот сейчас к нему подойду к окну и срежут веревку. Его руки уже изрядно болели, никогда еще ему не приходилось так прилагать усилия, как в этот момент. Наконец левая нога легла на подоконник нижнего этажа. Другая сделала то же самое. А когда ноги переняли на себя вес тела, только тогда Костя отпустил «канат».
Когда неизвестные ворвались в номер, внутри никого не оказалось. Первым делом, они увидели открытое окно с привязанной простыней. Один из них подбежал к нему, выглянув наружу, но внизу никого не оказалось. Для них журналист успел убежать, ведь сегодня стоял плотный туман, за которым трудно было что-либо разглядеть. Сообщив про это своим, толпа быстро вышла из комнаты, прошли по коридору и, выйдя на улицу, рассредоточились по всему поселку в поисках пропавшего москвича.
Когда Костя упал на пол номера снизу, ему показалось, что вот-вот его схватят, но этого не произошло. Наверху снова послышались шаги. Они перешли на другую сторону, видимо в коридор, затем начали быстро стихать, пока мир снова не погрузился в блаженную тишину.
Журналист продолжал лежать на спине. Все его тело покрылось потом, а сердце чуть ли не выскакивало из груди. Журналист пролежал минут десять, пока дыхание полностью не восстановилось и страх не ушел. Приподнявшись на локтях, он сел на кровать, пытаясь прийти в себя. Здесь он был в безопасности. Пока что.
Номер, в котором он оказался, ничем не отличался от его собственного, кроме картин, расположения стола и ковра. У него было желание лечь в эту же постель и снова оказаться в забытие. Может даже почувствовать те же ощущения, полученные в прошлом сне. А может ему и вовсе проще было умереть. Эта мысль понравилась журналисту и, в то же самое время, испугала его самого:
«До чего же я докатился?»
Костя вышел в коридор. Выйдя на лестничную площадку, журналист вышел в вестибюль. На стойке регистрации никого не было. И в голову Кости появилась идея, словно пуля, влетевшая ему в лоб. Обойдя стойку, он оказался у темного прохода в то самое темное помещение, из которого постоянно выходила
