Парадную дверь Элдеру открыл полицейский в форме и заставил предъявить документы, когда тот попытался сразу пройти внутрь. Джоан стояла в центре огромной гостиной, словно паря в пространстве. Увидев Элдера, она бросилась к нему, остановилась, когда тот протянул к ней руки, и упала ему на грудь, разразившись давно сдерживаемыми слезами, которые текли теперь беспрерывно. Зажмурившись, он прижался лицом к ее волосам, крепко обнимая обеими руками; ее лицо упиралось в мокрое пятно у него на груди.
Молодой констебль, который до этого беседовал с Джоан, проверяя записи ее показаний, смущенно отвернулся. Морин Прайор стояла возле винтовой лестницы и ждала, пока Элдер поднимет глаза, чтобы обменяться с ним быстрыми взглядами и кивком головы указать куда-то вбок.
Элдер обнимал Джоан, давая ей возможность выплакаться.
– Я сварю кофе, Фрэнк, – сказала Морин.
Констебль последовал за ней в поисках кухни, оставив Элдера наедине с Джоан – их силуэты смутно отражались в стеклянной стене на фоне темного сада с другой ее стороны.
– Ох, Фрэнк…
Элдер мягко направил ее к длинному дивану и, освободившись от обнимавших его рук, усадил ее.
– Расскажи мне, – сказал он, – расскажи, что тут произошло на самом деле.
Джоан нашла бумажную салфетку и вытерла глаза, потом высморкалась.
– Кэт была… она была на тренировке, как обычно, ты сам знаешь… Стадион «Харви-Хэдден»… Обычно она заканчивает около… ох, ну, между восемью и девятью…
– В это время уже темнеет, так? – перебил ее Элдер.
– Ну, может, было около половины девятого, не знаю. И вообще это не имеет никакого значения!
– Может, имеет.
– Фрэнк, пожалуйста!
– Извини. Давай дальше. – Он сжал ей руку.
– Иногда она ехала прямо домой, сразу. Но не всегда. Довольно часто, мне кажется, они заходили куда-нибудь выпить или еще зачем-нибудь, ну, знаешь, просто болтались…
– И ты не знала, где она и куда вообще собиралась?
– Господи, Фрэнк, ей ведь уже шестнадцать!
– Вот именно.
– Что ты хочешь сказать?
– Что ей всего только шестнадцать. И мне кажется, тебе следовало бы знать, где она находится и куда собирается вечером пойти.
– Правда? Тогда, раз уж ты так этим обеспокоен, может быть, тебе самому следовало бы быть где-то рядом?
Элдер прикусил язык.
– Извини, – сказала Джоан.
– Ладно, все о'кей. Продолжай.
– Если она куда-то отправлялась после тренировки, – продолжила Джоан, – то обычно около половины одиннадцатого уже была дома. На неделе особенно. Когда она не вернулась к полуночи, я стала обзванивать ее друзей, тех, кого знаю. Некоторые из них из того же спортклуба, они видели ее на тренировке, но не после.
– После какого времени? Они помнят точно?
– Фрэнк, время я точно не знаю. Можно проверить…
– Уже проверили.
Элдер резко обернулся на звук голоса Морин; он не слышал, как она вернулась.
– Насколько можно судить, – продолжала Морин, – Кэтрин ушла из раздевалки где-то между половиной девятого и без четверти девять. Кто-то из них предложил ее подвезти, но она отказалась. Сказала, что автобусом доберется. – Морин помолчала. – Тогда ее видели в последний раз, насколько нам известно.
С без четверти девять вечера до половины пятого утра, мысленно прикинул Элдер. Без малого восемь часов, как его дочь пропала без вести.
– Тот парень, с которым она встречалась… – сказал он, обращаясь к Джоан.
– Гэвин?
– Нет, кажется, не тот.
Джоан удивленно уставилась на него. Элдер пытался припомнить имя.
– Стюарт, кажется, его звали…
– Не знаю никакого Стюарта.
– Он в том же спортивном клубе. И ездит на старом «2 CV».
Джоан покачала головой.
– Среди тех, кого мы нашли, нет ни одного Стюарта, – заметила Морин. – Ни с каким Стюартом мы пока что не беседовали. Ладно, я проверю.
Когда она вышла из комнаты, вошел молодой констебль с кружками кофе на подносе.
– Ты говоришь, Гэвин, – сказал Элдер, поворачиваясь к Джоан. – Гэвин, а дальше как?
– Солтер. Он студент, в университете учится.
– В котором?
– Не в Тренте, кажется, не там. Нет, в старом, я уверена, что в старом.
– И Кэтрин с ним встречается?
– Встречалась. Мне кажется, они поссорились. Прямо перед концом весеннего семестра.
– Имеешь представление, где он живет?
– Где-то в Лентоне. Точно не знаю.
– Господи! – тихонько вздохнул Элдер.
Джоан прижала ладонь ко лбу.
– Фрэнк, пожалуйста, не надо, мне и так плохо…
– Я кофе принес, – напомнил констебль.
Никто не сдвинулся с места.
– Его зовут Стюарт Рис, – сообщила вернувшаяся через несколько минут Морин. – Прыжки в высоту, кажется. Живет в Лейди-Бей. К нему уже послали кого-то.
Элдер кивнул и сообщил ей фамилию Гэвина – Солтер. Морин понимала, что существует возможность – правда, не слишком большая – найти все нужные имена и адреса в телефонном справочнике. Есть еще официальные списки избирателей, однако, принимая во внимание привычку большинства студентов все время мигрировать с места на место, на них тоже трудно полагаться. По всей вероятности, придется ждать до утра и уж тогда проверить адрес Солтера через университет.
– Джо, – сказал Элдер, – почему бы тебе не пойти наверх и не прилечь? Тебе надо отдохнуть.
– Я все равно не засну, – ответила Джоан, но все же поднялась на ноги, хотя и не очень уверенно, и пошла к лестнице. Элдер шел рядом.
– А где нынче Мартин? – спросил он.
Она посмотрела на него, не изменив выражения лица, отвернулась и ушла.
Элдер и Морин Прайор сидели на бетонных ступеньках, что вели к парадной двери, запертой на замок. Наверху Джоан забылась беспокойным сном. Небо уже значительно посветлело на востоке. Оба констебля уехали – вернулись в Центральный полицейский участок, где уже была сформирована отдельная оперативная группа во главе с Колином Шербурном, моложавым инспектором, недавно переведенным сюда из Хамберсайда. Шербурн уже приезжал в дом Джоан переговорить с Элдером и уверить его, что полиция предпринимает все необходимые меры.
– Слишком мало времени прошло с тех пор, как он начал бриться, – заметил Элдер, когда Шербурн уехал.
– Он хороший инспектор, Фрэнк. Очень организованный. Не из тех, кто все время попадает впросак.
– У него ж никакого опыта…
Морин положила ему руку на плечо:
– Фрэнк, мы взяли хороший старт, тебе это прекрасно известно.
– Восемь часов прошло, даже больше…
– В большинстве подобных случаев нас скорее всего не подняли бы раньше утра.
Элдер глубоко вздохнул.
– Это ведь не отдельный случай.
– Фрэнк…
– Ладно, Морин, кончай. Ты же сама сразу об этом подумала, как только я тебе позвонил.
– Нет.
– Нет? Врать ты не умеешь. Плохо это у тебя получается.
– Я думаю, Фрэнк, что наступит утро и Кэтрин вернется домой. Застенчивая такая, поджав от стыда хвост, но вернется. Да и не так уж много времени прошло…
– Хотелось бы мне верить, что ты права.
– Знаешь, что я думаю? Что она встретила этого своего студента – Гэвина, кажется? – и они помирились и поехали к нему, где и провели всю ночь. Шестнадцать лет, Фрэнк, может, у нее это уже не впервые, хоть ты и не станешь меня благодарить за то, что я тебе это говорю.
Но Элдер лишь покачал головой:
– Нет, Морин. Это Кич. Это он ее захватил. Я уверен, это он.
– Фрэнк, у тебя логика хромает. Тут может быть сто с лишним других причин, гораздо более вероятных.
– Правда?
– Ты и сам знаешь. Кроме того, зачем Кичу такое? Даже если предположить, что подобная мысль действительно пришла ему в голову и он каким-то образом ухитрился получить такую возможность, – зачем ему лишний риск?
– А зачем ему было похищать Эмму Харрисон прямо среди бела дня? Тащить ее тело по открытой местности? Зачем посылать открытку, похваляясь сделанным? Чтобы произвести впечатление на Маккернана, вот зачем. А как лучше всего произвести на него самое крутое впечатление? Да просто похитить дочь человека, который сделал все, чтобы засадить этого Маккернана за решетку!
Морин сидела, глядя на занимающуюся зарю; в соседних домах за шторами и жалюзи уже зажигались бледные электрические огни, где-то далеко залаяла собака, ей ответила другая. То, что говорил Элдер, было не более чем догадкой, но эта догадка была, в сущности, единственным, чем они сейчас располагали. Умозаключение плюс какое-то предчувствие Элдера, которому Морин в прошлом уже научилась доверять.
Она поднялась и встала рядом с ним.
– Адама Кича ищут множество людей. Теперь поиски станут еще более активными, я обещаю. Если он перемещается с места на место, долго ему скрываться не удастся. А пока пусть Колин Шербурн делает свое дело. Я же буду отслеживать ход расследования обоих дел – Колин не станет возражать. Наоборот, он рассчитывает на это.
