— Да, я здесь.
— Говорит инспектор полиции Рого. Я сделал ей укол, но боюсь, что было уже поздно. Она скончалась. Скоро вы к нам пробьетесь?
— Уже приступаем к резке обшивки.
Сверху раздался стук, и металлический голос приказал:
— Всем немедленно очистить этот участок. Начинаем автогенную резку.
Удары участились, сменившись оглушительным ревом, хрустом и скрежетом. На черной поверхности корпуса появилось свечение, а затем тонкая огненно-желтая линия. Запахло горелым металлом, сверху посыпалась окалина.
Шелби сказал:
— Спокойствие, мистер Роузен. Они пробиваются к нам. Еще чуть-чуть, и здесь будет врач.
Мартин с каким-то странным, необъяснимым негодованием следил, как огненная линия ползла по черной обшивке корпуса, образуя прямоугольник примерно три на три фута. Успей они на десять, даже пять минут раньше, быть может, Белль Роузен удалось бы спасти? Он услышал, как стальные крючья с лязгом зацепились за вырезанные края. Плита чуть подалась вверх, и вдруг одним рывком ее отшвырнуло в сторону. В проем тотчас хлынул ослепительно яркий свет утреннего солнца.
Наверху появились форменные холщовые брюки, затем кожаная куртка, и вниз спрыгнул голубоглазый молодой блондин с короткой флотской стрижкой.
— Я лейтенант Уорден, — представился он. — Где сердечница?
Мюллер и Рого расступились. Врач наклонился над Белль, осмотрел ее и сомкнул ей веки.
Затем он спросил:
— Кто здесь ее муж?
Они молча кивнули на почерневшего от горя, потрясенного Роузена, которого колотило словно в лихорадке.
Врач печально произнес:
— Очень сожалею, сэр, но вынужден сообщить вам, что она скончалась. Больше ничего нельзя сделать.
— Вы хотите сказать, что она умерла? Миссис Роузен умерла?
— К сожалению, это так.
Роузен рухнул на колени рядом с женой и начал раскачиваться из стороны в сторону, захлебываясь рыданиями:
— Мамочка, мамочка, мамочка! Ну, зачем, зачем ты покинула нас, когда помощь была так близка?!!
В проем спрыгнул еще один молодой офицер в кожаной куртке. Затем опустился приставной трап, который прочно закрепили на одной из крестовин.
Офицер сказал:
— Я лейтенант Джексон. Кто здесь за старшего?
Мартин ответил:
— Ну, вроде я за старшего, был за него. Командуй-ка ты, сынок, а то я уже на пределе.
— Капитан Торп приказывает всем вам как можно быстрее покинуть судно. Наверху есть одеяла. Кто может, поднимайтесь вверх по трапу. Тем, кто не сможет, помогут спасатели.
— По-моему, все смогут, кроме… — пробормотал Мартин, кивнув в сторону Белль Роузен.
— Она больна? — спросил лейтенант. Затем смущенно добавил: — О, простите, пожалуйста. Мы поднимем ее сразу после вас. Сначала женщины, пожалуйста.
Мартин вздохнул:
— Вот и все. Приказ на выход. Сначала женщины.
Теперь, когда до спасения было рукой подать, все вдруг застыли в каком-то странном оцепенении, боясь сдвинуться с места. Вдруг судьба продолжит испытывать их, и они, поднявшись наверх, вновь окажутся в перевернутом мире?
— Быстрее же! — торопил Джексон.
Мартин спросил:
— Мисс Кинсэйл, вы первая?
Мисс Кинсэйл всегда шла впереди всех, сразу за Скоттом. Сейчас она выглядела смущенной и сбитой с толку. Прежде она, казалось, и думать забыла о том, что полураздета. Но теперь, когда появились новые лица, она пришла в замешательство и пробормотала:
— Быть может, я потом?..
Матрос сказал:
— Дорогая моя, там наверху есть одеяла. Вам помочь?
Мисс Кинсэйл стушевалась еще больше:
— В этом нет никакой необходимости. Есть другие, которым…
— Позвольте вашу руку, — вежливо настаивал матрос.
— Нет-нет, благодарю вас. Я сама, — ответила она и с достоинством поднялась вверх по трапу.
Послышался раздраженный голос командира корабля:
— Теперь остальные, да побыстрее! Джексон, что вы там возитесь? Послать еще людей? Кому-то нужна помощь?
Мюллер подумал: «Он боится, что мы вот-вот пойдем ко дну». И повернулся к Нонни:
— Быстро поднимайся.
Она ответила:
— Я не хочу оставлять тебя.
— Делай, что говорят, — резко бросил он. Напуганная его тоном, она послушно поднялась по ступенькам.
— Сьюзен, Джейн, — приказал он. Женщины вскарабкались наверх и скрылись из виду.
Шелби смотрел им вслед. Он никак не мог решиться сделать один-единственный шаг.
Мартин продолжил:
— Так, теперь Роузен, Шелби, Мюллер, Рого и Кемаль. Я замыкающим.
— Черта с два! — взорвался Рого. — Я замыкающий. Всю дорогу плелся в хвосте, так что уж теперь-то! Если повезет, эта жестянка пойдет ко дну раньше, чем я выберусь наружу.
Роузен прошептал:
— Я никуда не пойду… без нее.
Шелби вдруг охватила паника пополам с яростью. А вдруг он не успеет? Вечно эти Роузены, всё из-за них, если бы не они, давно бы… Взгляд его упал на безжизненное тело Белль, и он устыдился своего гнева. О мертвых или хорошо, или ничего…
Мартин сказал:
— Ладно, Шелби, поднимайтесь. Мюллер, Кемаль…
Рого обратился к Роузену:
— Я побуду с вами, Мэнни, пока ее не поднимут. Да ступайте же, Мартин, хватит уже!
Рого и Роузен остались вдвоем. Матрос крикнул наверх:
— Сбросьте несколько одеял и подайте трос какой-нибудь!
Рого произнес:
— Не смотрите туда, Мэнни. Они все сделают, как надо. В любом случае, ей уже не больно.
Матросы завернули тело в одеяло и повязали строп.
Роузен спросил:
— Ну почему, почему именно она?! Она ведь так стойко, так храбро держалась, а я каждый раз смеялся, когда она жаловалась на сердце. До самой последней минуты я не верил этому!
Он чуть помедлил и повторил:
— Она ведь стойко держалась, да?
Рого ответил:
— Да, Мэнни. С самого начала она держалась молодцом.
Роузен вдруг посмотрел на него и воскликнул:
— Ах, Боже мой, Майк! Что я такое несу! У вас ведь тоже…
— Да, тоже… — задумчиво ответил тот.
— Вира! — крикнул матрос, и Белль Роузен начала свое последнее восхождение. Когда ее тело скрылось в проеме, Рого произнес:
— Теперь ступайте, Мэнни.
Роузена все еще трясло, так что матросам пришлось помогать ему. На полпути он вдруг замер, оглянулся и испытующе посмотрел на Рого, в одиночестве стоявшего среди уже ненужных фонарей и ламп.
— Майк, вы идете? — спросил он.
В последнюю минуту, еще раз окинув мысленным взором свое прошлое, Рого твердо понял, что не сможет сам свести счеты с жизнью. Он искал смерти, даже жаждал ее, втайне надеясь, что гибнущий в пучине океана корабль лишит его жизни, как многих и многих других. Но под ногами у него была твердь. И он ответил, устало опустив голову:
— Да-да, я иду.
Вскоре к изящному серому американскому фрегату, дрейфовавшему всего в каких-то нескольких сотнях ярдов от «Посейдона», присоединился еще один корабль. Это был современный британский лайнер «Лондон Тауэр» водоизмещением порядка двадцати четырех тысяч тонн. Он находился в полумиле от тонувшего круизного судна. Его трубы, выкрашенные в красный и синий цвета, блестели на солнце, а на палубе яблоку негде было упасть от любопытных пассажиров.
Один спасательный моторный вельбот с «Лондон Тауэра» уже швартовался у кормы, другой же спешил к носовой части «Посейдона». Все вокруг было усеяно обломками, которые еще не унесло от китообразного корпуса. На волнах качались спасательные плоты, надувные шлюпки, сорванные с фишбалок, шезлонги и кресла, какие-то клочки одежды. В вышине кружили четыре американских спасательных гидросамолета.
Капитан прокричал сквозь брешь в корпусе:
— Есть еще кто-нибудь там внизу?
— Нет, сэр!
— Проверьте еще раз, да быстрее. Времени в обрез, он вот-вот уйдет под воду.
Он повернулся к группе спасенных:
— Здесь все? Никто не потерялся?
Джейн Шелби сказала:
— Пропал мой сын Робин. Ему десять лет.
— Ваш сын? — повторил капитан. — Где же он был? Рядом с вами?
— Нет, — ответила Джейн. — Это случилось намного раньше, там, внизу. Не помню уже, на какой палубе, мы давно сбились со счета. Он потерялся, когда погас свет и началась давка.
Капитан на мгновение задумался.
— Со спасательного плота мы сняли только троих матросов. — Затем добавил. — Но сейчас мы принимаем людей с носа. Возможно, что он там. Я обязательно все выясню. Как его полное имя?
— Робин Шелби.
Рядом с капитаном стоял связист с переносной рацией. Капитан приказал:
— Свяжитесь с носом и узнайте, есть ли там мальчик десяти лет по имени Робин Шелби.
Впервые за все время команда Скотта заметила, что на носу «Посейдона», всего, по городским меркам, в двух кварталах от них, тоже были какие-то люди.
Издали лиц было не разобрать, но в лучах яркого утреннего солнца Мюллер разглядел пассажиров и матросов; некоторые мужчины были одеты в черные смокинги, совершенно дико и неуместно смотревшиеся в подобной ситуации. Он почувствовал к ним неприязнь и ему показалось, что Шелби и Мартин, смотрящие в ту же сторону, испытывают нечто похожее.
