волки срать боятся. Паркинсон был хорошим шерифом, настоящим полицейским, а ты ведешь себя как последняя скотина. Оставить поиски на произвол судьбы! Да ты гребаный лицемер. Людям ты говоришь не терять духу и верить в то, что Гови обязательно найдут, а сейчас за их спиной говоришь, что просто бросишь все это, пусть по домам расходятся. Будь здесь Паркинсон, твоим духом тут даже и не пахло бы.
Олни рассмеялся, от чего его лицо стало еще противнее, и избить его прямо тут уже не было бы преступлением.
– Будь здесь Паркинсон, Паркинсон то, Паркинсон се. Но его здесь нет, приятель. Главный тут я, а Паркинсон – убийца, или ты забыл уже? Ах, что это я, – снисходительно заговорил Олни, – он же твой идеал! Ну тогда попробуй оправдать то, что он сегодня сбил насмерть одноклассника Фунроя. Хоть он и не был пьян, но кто знает, о чем он думал, когда несся по Стела-стрит. – Олни прожигал глазами своего напарника, ожидая от него ответа.
– Паркинсон так спешил, потому что узнал: в участке сидела бедная миссис Фунрой и в слезах заявляла о пропаже сына. НА секундочку, Паркинсон был в отпуске, но он не оставил свой служебный и гражданский долг ни на минуту. Готов поклясться, окажись ты на его месте в тот час, ты бы и ногой не пошевелил, а он подорвался по первой же просьбе. Я не собираюсь оправдывать то, что он сбил Кори Марша, он уже несет за это наказание, хоть заседание суда еще не прошло. Но я никогда не стану, слышишь? Никогда не стану отрицать и приуменьшать его прошлые заслуги и никому не позволю это делать.
С этими словами напарник оставил Олни одного с сигаретным фильтром, зажатым между пальцами. Он надменно смотрел вслед напарнику, пока тот не скрылся за раздвижными дверями супермаркета, затем бросил бычок на землю и затоптал, его рука машинально потянулась за новой.
Поиски Гови Фунроя продолжались до половины одиннадцати вечера. Полиции удалось узнать: Гови не было сегодня утром в этом супермаркете, хотя миссис Фунрой клятвенно заявляла, что они с семьей ходят только туда. На всякий случай проверили еще один, недалеко от школы, но также безрезультатно.
Группа во главе с четырьмя полицейскими в тот вечер обошла всю городскую часть Новой надежды, несколько раз делилась на четыре подгруппы для большей продуктивности. Результатов это не принесло и, как предполагал Олни, руководивший поисковой операцией, в городской части парня не оказалось.
– Скорее всего, ваш мальчик просто ушел к кому-то из своих друзей. Ну, знаете, он подросток, а они всегда грозятся убежать из дому, – сказал Олни наедине матери Гови. – Вернется, будьте уверены, миссис Фунрой, он вернется…
– Но я уже звонила родителям всех его друзей, Гови с ними нет! – возмущалась Кларисса. – Ладно, даже если так, но, видя эту…всю эту операцию, неужели мой Гови не вернется домой?!
– Успокойтесь, пожалуйста, вам надо отдохнуть. Идите домой и постарайтесь заснуть, завтра мы предпримем дополнительные меры.
– Какие еще меры? – вне себя от горя говорила Кларисса Фунрой. – Верните мне моего мальчика!
– Мы делаем все возможное, миссис Фунрой. – Старался держать себя в руках Олни. – Мы объявим его в розыск и назначим солидную награду, если Гови найдут.
– А как же поиски? Вы вот так все бросите?
Олни сжал губы в трубочку, вспомнив недавний разговор с напарником. Он понял, если сейчас не скажет что-то внятное, то эта женщина разорвет его прямо на месте. Придется идти на уступки. Олни вздохнул и сказал:
– Завтра продолжим поиски. Проверим сельскую часть и захватим лес, а дальше видно будет. – При слове «лес» глаза Клариссы помутнели, и она застыла с раскрытым ртом, мямля неразборчивые слова.
Олни поспешил ее успокоить.
– Я ни в коем случае не утверждаю, что с вашим сыном могло случиться что-то плохое. Поймите, это необходимость следствия. Все будет хорошо, миссис Фунрой, а теперь я попрошу вас пойти домой и поспать. Вы не вынесите такого стресса, если будете утруждать свой организм бессонницей.
С деревьев осыпались последние листья и улеглись на сырую землю сухим шуршащим ковром. Частые дожди ускоряли процесс их гниения, разнося повсюду самый яркий запах осени в Новой Англии. Пестрые краски ковра померкли, сделались унылыми и тоскливыми, как и серое небо над головой.
Дворники по утрам сметали их с асфальта в большие кучи у дороги, очищая людям путь. Но вот незадача: люди в Новой Надежде уподобились листьям, что раньше украшали своими пестрыми цветами высокие деревья, а теперь лежат в стороне и медленно гниют, пока не занесет их снежный покров.
Город словно в одночасье вымер: по улицам гулял лишь промозглый северный ветер да осторожные взрослые, опасливо косящие взгляд на проезжающие машины. Они знают: все свои сидят дома и смотрят новости, а разъезжают по городу только чужаки, которые, замечая на себе недобрый взгляд, спешат прибавить газу. Новая надежда стала городком взрослых, вся молодежь будто бесследно исчезла с ее улиц.
– Раньше тут шумно было, – вспоминал мистер Малроу. – Минуты ни пройдет, как проедет набитая молодняком машина с музыкой на всю улицу.
– Угу… Особенно вечером они оживлялись. Это было их любимое время. Что ж мы, старики, все ругали их да ругали, покоя себе желали. А как покой получили, то он оказался с горечью, – сказал Биш.
– Что ни говорите, господа, но без молодежи город словно бездушное тело, – донесся из-за прилавка приглушенный голос Морти. – На свете много городов-призраков, вот только люди там не живут, а в Новой надежде десять тысяч человек, а вид в точности как там.
– Этот город, дорогой мой, лишился своего сердца…
– Безукоризненно мертв, – перебил Морти.
Зато в парке Новой надежды творились неведомые чудеса. Один за одним из земли прорастали новые деревья и кусты, словно по взмаху волшебной палочки. Парк зарастал на глазах, вытесняя день за днем посаженные десятиклассниками деревья. Тщедушные ростки скрылись за кронами новоиспеченных собратьев, хранящих в своих корнях человеческие души. Многие уж и не вспоминали тот день, когда чиновники на всеобщую беду решили озеленить парк, он будто не наступал вовсе. Он жил в памяти только у участников дня озеленения, которых с каждой неделей становилось все меньше.
Со дня исчезновения Гови Фунроя прошел почти целый месяц, и месяц этот изменил лицо Новой надежды до неузнаваемости. Уже спустя неделю после неудачных поисков Гови родителями школьников словно овладел коллективный разум. Они все неохотнее стали отпускать своих детей на
