Ее нужно убирать отсюда, а он продолжал пялиться на рану, откуда сочилась кровь — уже натекла лужа, — и не понимал, что, черт возьми, делать.
Отвезти Риски на болота, скормить аллигаторам? Можно. Ведь ее никто здесь не хватится. Но туда слишком далеко тащиться. Да и нельзя никуда уезжать. Надо постоянно находиться дома.
Кармин вгляделся в ее лицо. Нет, он не очень переживал о случившемся. Ведь Риски намеревалась убить его. А он не хотел ее убивать, только защищался. Как не хотел убивать и того копа.
Может, позвонить матери и рассказать? Она пришлет кого-нибудь убрать Риски. Ей это в магазине ни к чему.
Нет, звонить нельзя, полетят к черту планы бегства.
Кармин смотрел на Риски, словно она могла посоветовать, как поступить. Застывшая ярость в черных глазах, открытый рот с отсутствующими передними зубами… каким-то образом это все напомнило ему высушенную голову аллигатора, которые продают туристам в Глейдс. Жуткая сюрреалистическая ассоциация.
Он поступит с ней по-умному. Да, по-умному.
Первое, что Макс и Джо почувствовали, когда влезли в магазин «Таинственный Гаити», — сильный запах хлорки. Настолько сильный, что даже начали слезиться глаза. Они зажгли фонарики и сразу увидели разбитую витрину и высохшие кисти рук, сложенные в кучку. Макс поводил лучом по деревянной раме. Там высветились пятна крови, а на полу обнаружился большой круг песочного цвета, светлее, чем половицы рядом. В этом месте запах хлорки был крепче.
Макс тронул пальцем в перчатке кровяную каплю на витрине. Темная и липкая. Значит, прошло часа три-четыре. Внутри витрины осколки тоже были в темно-розовых кровяных пятнах. Кровь артериальная.
Джо оглядел высохшие кисти рук и обнаружил на них такие же пятна.
— Здесь кто-то неудачно упал, — прошептал Макс. — Совсем недавно.
Они осмотрели магазин. Джо зашел за прилавок, нашел книгу учета продаж и металлический ящик для денег. Книга велась с февраля семьдесят седьмого года. За это время в ней заполнили всего пять страниц. Он подсчитал итог за каждый год и рассмеялся:
— Исмаэль разбогател не на этом. В последний год он заработал две тысячи девятьсот, а годом раньше две тысячи четыреста пятьдесят пять. Самым успешным оказался семьдесят девятый. Тогда он сделал целых три тысячи двести тридцать три доллара.
Макс осматривал полку, уставленную банками с формалином, где плавали человеческие органы — кисти рук, пальцы, языки, тестикулы, глазные яблоки различных цветов, ступни, сердца, печень, мозги. На банках маркером написаны цены. За сто долларов можно купить адамово яблоко, за двести — язык, за триста — пару голубых глаз. Полка ниже занята утробными человеческими плодами в различных стадиях развития, большинство черные. Эти шли от семисот пятидесяти долларов за самый маленький до трех тысяч за самый большой. На следующей полке находились куриные яйца, частично высиженные. Скорлупу пробивал маленький клюв, у некоторых даже высовывалась голова.
Джо вышел из-за прилавка и двинулся по скрипучим половицам туда, где были выставлены маски, барабаны, книги заклинаний и проклятий, свечи, статуэтки святых, черепа, травы, корневища и водоросли. В этом углу с потолка свисали спутанные побрякушки.
Макс осветил фонариком заднюю дверь. Потянул — она была не заперта.
Спустившись вниз, они оказались в душной, тускло освещенной комнате, уставленной клетками разных типов и размеров. Кудахтали куры, хлопали крыльями, из каждой клетки доносились какие-то звуки, воняло пометом животных.
Макс начал осматривать клетки. В трех самых больших содержались горные козлы с длинной черной шерстью и великолепными остроконечными рогами, сантиметров сорок длиной, в одной сидел на цепи гриф-стервятник, в другой спала лиса, в следующей неподвижно сидела обезьяна с коричневой шкурой. В самом конце ряда располагались три клетки с курами и резервуар, где кишели жабы.
Сзади клеток были навалены кипы сена и джутовые мешки, набитые кормом. Макс водил лучом фонарика по сену, когда его негромко окликнул с лестницы Джо:
— Макс! Иди посмотри.
За лестницей он обнаружил открытый люк.
* * *
— Да… — пробормотал Джо, когда зажглись лампы дневного света и они увидели, что находятся в комнате, выложенной белой плиткой.
Здесь хлоркой пахло сильнее, чем в магазине.
— Похоже на операционную, — отозвался Макс, обводя взглядом мраморный стол, дренажный водовод, а сбоку тележку на колесиках с поблескивающими хирургическими инструментами.
— Или камеру пыток, — добавил Джо, показывая на крюки для подвешивания туш на проходящей по потолку металлической рейке. Он приблизился к первой распылительной головке, еще мокрой, осмотрел, потом взял скальпель и поскреб. Показал Максу. — Тут тоже кровь.
Из шести морозильников четыре пустовали. Зато последние два до отказа были набиты пластиковыми пакетами с «молниями», где лежали разрезанные аллигаторы. Хвосты в одном морозильнике, торсы без голов — в другом.
— Солидно, — насмешливо промолвил Макс.
Он достал пакет с торсом, положил на пол. Аллигатор был аккуратно выпотрошен, ноги отсутствовали.
— Вот из чего делают для сутенеров пояса, бумажники и туфли, — проговорил Джо, показывая замороженный хвост с метр длиной.
Они принялись выкладывать на пол содержимое морозильников. Некоторые хвосты были такие длинные, что их сложили вдвое. Макс первый обнаружил человеческие останки — половину правой руки чернокожей женщины. Следом за ним Джо увидел засунутый между хвостами торс чернокожей женщины. Скорее всего той же самой. Потом Макс извлек левую руку и обе ноги. Голову Джо углядел на самом дне морозильника. Они выложили это на стол. Женщина была выпотрошена, как и аллигаторы. Внутренние органы отсутствовали.
— Как она погибла? — спросил Джо.
Кроме аккуратных разрезов, никаких повреждений на торсе и конечностях не имелось. Макс внимательно изучил голову, увидел глубокую рану у основания черепа и взял щипцы. В ране торчал кусок стекла с дюйм длиной.
— Женщине повезло. Осколок перерубил ей спинной мозг. Она умерла, ничего не почувствовав. Думаю, упала спиной на витрину. Несчастный случай или убийство. Я голосую за убийство. Иначе зачем ему было ее расчленять?
— Что будем делать? — поинтересовался Джо.
— Снимем отпечатки и сфотографируем. — Макс посмотрел на часы. — Затем повидаемся с Исмаэлем. Он должен находиться в «Фонтенбло».
Большую часть дня они провели, следуя за Сэмом Исмаэлем, который перемещался по Лимон-Сити с одного общественного мероприятия на другое. День заканчивался званым ужином в смокингах в самом фешенебельном отеле Майами.
— Сэм Исмаэль этого не делал, — сказал Джо.
— Правильно, — согласился Макс, — не делал. Но он владелец магазина.
— Когда ты будешь звонить в полицию?
— Сначала побеседуем с ним.
Кармин наблюдал за копом, притаившись в узком проходе между мешками с кормом. Тем самым копом, который его избил на автостоянке у кафе, забрал деньги и бобы. Рядом стояла сумка с внутренностями Риски. Он молился, чтобы коп не заметил его.
Полицейский осматривал клетки с животными и подходил ближе.
Кармин поднимался по лестнице, когда услышал скрип половиц. Он спрятался, подумав, что мать прислала кого-то за ним, потому что он не явился на мытье. Животные шум не подняли. Они его знали, Кармин кормил их.
С Риски пришлось повозиться. Люди не аллигаторы, у них множество внутренностей. Очень вонючих. Его даже вырвало, пока он трудился. А когда взялся отрезать голову, вообще случился конфуз — Кармин заплакал как ребенок.
Коп был уже совсем близко. Оставались две последние клетки, пустые. Но он их тоже внимательно осмотрел. Одет он был почти так же, как Риски, — черные летние брюки из хлопчатобумажного твида, черная рубашка. Только на поясе болталась кобура.
Кармин размышлял, что станет делать, если его сейчас застукают с сумкой с человеческими внутренностями. Обвинят в убийстве, тут уж не отвертишься. Может, удастся договориться, сдать, к чертовой матери, всю банду и скрыться под программой защиты свидетелей?
— Макс! — С лестницы копа позвал напарник, большой черный громила. — Иди посмотри.
Через минуту они спустились вниз.
Кармин вылез из своего убежища и прокрался наверх. Сумка с внутренностями Риски осталась в проходе.
Он приехал домой. Свет везде был погашен. Мать спала. Надо бежать немедленно. Сейчас он переоденется, возьмет ключи от ячейки и отвалит. Добравшись до своей комнаты, Кармин сбросил одежду, всю в крови, сунул ее в сумку для грязного белья, переоделся. Надел все самое лучшее — белье от Пьера Кардена, сшитую на заказ бирюзовую рубашку из ткани «оксфорд», темно-синий костюм от известного модельера Халстона, шелковые носки, туфли от Гуччи. Вот теперь можно начинать новую жизнь.
