– Да, мэм.
– Я вам помогла?
– Да, мэм, спасибо. Думаю, нам пора уходить.
– Я бы хотела спросить вас кое о чем.
– Да, мисс Конни, слушаю.
– Только не знаю, хватит ли у меня мужества.
– Никто не посмеет упрекнуть мисс Конни в малодушии. Вы помогли нам пережить похороны отца.
– Ну хорошо. Меня интересует мальчик. Что сталось с мальчиком?
– Простите, я не…
– Она имеет в виду ребенка Эди. Сына Эди и Джимми.
– Верно. Господи, я хотела спасти мальчика. Пыталась усыновить его после смерти Эди. Сэм защищал мои интересы в суде. Я три месяца заботилась об этом ребенке. Он был такой крепыш – смышленый, веселый. Но в пятидесятых ни один суд в Арканзасе не пожелал отдать вдове, да еще уроженке севера, грудного малыша, у которого были родственники. Я назвала его Стивеном, в честь моего сына. А меня заставили отдать его родственникам Джимми. Для меня это был большой удар. Я до сих пор не знаю, какова его судьба.
Ее вопрос был встречен молчанием.
– Понятно, – наконец нарушила тишину пожилая женщина. – Значит, он пошел по плохой дорожке.
– Паи не заботились о нем, – стал объяснять Расс. – Постоянно колотили его. И чем больше они его били, тем хуже он становился. В итоге он угодил в исправительную школу для несовершеннолетних преступников. К двенадцати годам он уже был абсолютно неуправляем, и его отправили жить к старшему брату Джимми, в Оклахому. Он стал…
Расс медлил.
– Продолжайте, молодой человек. Я уже столько хороших людей перехоронила, что способна вынести любой удар.
– Он стал законченным негодяем, жестоким, злым. На его совести много убийств и еще больше пострадавших от его жестокости. Его посадили в тюрьму штата, где он озлобился еще больше. Закоренелый преступник, профессиональный бандит, имя которого вызывало трепет. А звали его Лэймар Пай. В 1994 году его убил полицейский.
– Да, – вздохнула мисс Конни. – Ничего хорошего не принес тот день. Надеюсь, никогда не будет больше такого. Черный день.
Дома все были одинаковые, но Дуэйн знал адрес и помнил само здание и потому быстро нашел то, что искал. Не улица, а американская мечта. Такая Америка не для него.
Для негров.
Как так получается: негры живут здесь, а он влачит существование в трейлере у черта на рогах, за сто миль от федеральной дороги?
"Не кипятись, остынь", – приказал себе Дуэйн. Он должен сохранять самообладание. Мистер Бама ему так и сказал: "Веди себя вежливо, Пек. Не вздумай врываться с криком, демонстрируя всем, какой ты бравый жеребец. Разговаривай с ними вкрадчиво, льстиво". Он еще процитировал какого-то Ницше: "Обращай в свою пользу все, что не грозит тебе гибелью".
И потому он, глубоко вздохнув, выбрался из машины, пригладил волосы и направился к дому. Из окна кто-то испуганно наблюдал за ним. Это доставило ему огромное удовольствие. Все еще трепещут, когда Белый Человек приходит к ним в дом.
Дуэйн постучал.
Секунды текли. Из-за двери доносилась приглушенная возня.
Наконец ему открыли. На пороге стояла молодая чернокожая женщина; в напряженных чертах затаился страх. Дуэйн повеселел.
– Д-да?
– Мэм? – с обаятельной улыбкой обратился он к негритянке. – Мэм, я – сотрудник управления шерифа. Меня зовут Дуэйн Пек. Мне хотелось бы побеседовать с миссис Люсиль Паркер.
– Эго моя мама. Могу я спросить, по какому вы делу?
– Мэм, я провожу расследование в связи со смертью Сэма Винсента, бывшего окружного прокурора. Он умер позавчера вечером. В тот день он приезжал сюда и разговаривал с миссис Паркер. Я случайно видел его здесь. Сейчас я просто проверяю, действительно ли он умер своей смертью. Мне известно, мэм, что вашей маме уже много лет. Я постараюсь не очень ей докучать. Задам несколько вопросов, только и всего. И сразу же уеду.
– Подождите минутку, – холодно произнесла негритянка и закрыла дверь.
Дуэйн рассвирепел. Какая-то черномазая заставляет его томиться на крыльце! На солнцепеке! Но он усмирил свой гнев. Он не должен терять самообладание. Выполнив это задание, будь оно проклято, он получит более ответственную и, главное, постоянную работу у мистера Бамы. И уж потом никто не посмеет обращаться с ним, как с белой швалью. Это сам Ницше сказал!
Через минуту дверь вновь отворилась.
– Мама примет вас. Известие о смерти мистера Сэма ее очень огорчило. Постарайтесь не волновать ее, слышите? Ей восемьдесят два года.
Дуэйн, войдя в дом, с удивлением отметил, что в комнатах чисто и опрятно, не хуже, чем у белых. А он-то всегда думал, что негры живут как свиньи.
Дочь миссис Паркер провела его через гостиную на заднее крыльцо, где сидела пожилая женщина – величавая и статная, как королева.
– Мэм, я – сотрудник управления шерифа. Моя фамилия Пек. Надеюсь, я не причинил вам беспокойства. Мне нужно только уточнить кое-что. Постараюсь долго вас не задерживать.
Женщина кивнула.
– Э… вы, наверно, слышали, что бедняга Сэм Винсент упал с лестницы в своей конторе вечером два дня назад и скончался?
Она опять кивнула.
– Бедняга Сэм, – посетовал Дуэйн. – Это, конечно, несчастный случай, но я все же должен кое-что у вас выяснить.
– Спрашивайте, господин полицейский.
– Мэм, вам не показалось, что он был чем-то взволнован? Он владел собой? О чем он говорил?
– Сорок лет назад в этом городе убили мою дочь, – отвечала негритянка. – Он предъявил обвинение юноше, на которого пало подозрение. Спустя несколько лет я написала ему письмо относительно этого преступления, и он приехал поговорить о нем. Вот и все.
– Понятно. А он вел себя нормально? Я имею в виду его душевное состояние, как это принято называть. Знаете ведь, как бывает: человек иногда так сильно возбужден, что на ногах едва держится. Такого вы не замечали? Он не терял равновесия?
– Он был хороший человек. А в наших краях, похоже, хорошим людям нет места. Они умирают и умирают, а негодяи живут себе, как ни в чем не бывало.
– Да, мэм, иногда создается именно такое впечатление. Значит, физически он был здоров, да? Вы это хотите сказать?
– Уверена, мистер Сэм не падал с лестницы. Нет, сэр, – заявила женщина. – Он был здоров и мыслил четко, ясно. Я не заметила, чтобы у него были какие-то проблемы с равновесием.
– Понятно, мэм.
– Его смерть – ужасное несчастье для всех. Он был хороший человек.
– Абсолютно с вами согласен, мэм. Старый Сэм, он был мне как отец.
– Он единственный во всем штате не побоялся призвать к ответу белого за убийство негра. На такое способен только очень мужественный человек.
– Да, мэм, – вторил ей Дуэйн, стараясь подавить ликование. Старуха сама заговорила о том, ради чего он, собственно, к ней и приехал. – Я читал материалы дела. Джед Поузи. Признан виновным в убийстве Дэвидсона Фуллера и осужден на пожизненное заключение в 1965 году. Забил жертву лопатой.
Старая негритянка покачала головой, мысленно разматывая клубок спутанных воспоминаний, бравших начало со дня убийства ее дочери. Ширелл, как установил суд, убил Регги Фуллер, и его приговорили к смертной казни. Дэвидсон Фуллер, его отец, потерял все, пытаясь спасти сына. Но суровые испытания не сломили его дух, и в начале шестидесятых он появился на политической арене Арканзаса в качестве одного из самых энергичных и бесстрашных борцов за гражданские права. Однажды Дэвидсон Фуллер остановился у бензоколонки возле Нанли, чтобы заправить машину. Из помещения автозаправочной станции к нему вышло отвратительное чудовище в образе белого человека, который трижды ударил его лопатой, – ни за что, просто потому, что он был негр, – и, вернувшись на крыльцо, стало, как ни в чем не бывало, пить "черри смэш", пока не приехала полиция. Мистер Сэм не смог добиться смертной казни для Джеда Поузи, но настоял, чтобы его осудили на пожизненное заключение.
Будто одновременно подумав об одном и том же, они встретились взглядами. Дуэйн поведал женщине новость, которую он был послан сообщить.
– Вы слышали, что Джеда Поузи выпустили из тюрьмы?
Взгляд негритянки наполнился ужасом.
– Да, сегодня он выходит на свободу. Говорят, собирается поселиться в хижине своего брата Лама, где-то в горах. Очень жаль. Его место в тюрьме. Там он бы и должен гнить до конца своих дней.
Дуэйн улыбнулся.
– Что ж, большое спасибо, мэм. Вы мне очень помогли.
***
Джек Прис вошел в комнату, где хранилось оружие. Помещение было просторное, рассчитанное на двести винтовок, хотя в настоящий момент здесь находилось около тридцати – несколько комплектов производства его компании, все готовые к отправке в различные горячие точки мира.
Прис задумался.
Стрелять придется ночью. Что лучше использовать: инфракрасное или пассивное естественное освещение? Дальность стрельбы – не более двухсот ярдов. Какое оружие больше подходит для этой цели?
Разумеется, система №1 – "Найт" СР-25 с термочувствительным оптическим прицелом "Магнавокс" и глушителем компании "Джей-Эф-Пи". На сегодняшний день это лучшая снайперская винтовка в мире. Прис взглянул на ячейку, в которой хранилась под замком система №1 – демонстрационный экземпляр. В нем заговорил бизнесмен. Общие затраты на один такой комплект – за винтовку, очень дорогой термочувствительный оптический прицел, глушитель и комплекс услуг оружейников, собирающих разрозненные детали в единую систему, – составляют восемнадцать тысяч долларов. А ведь всегда есть вероятность поломки или даже утраты оружия на поле боя. Готов он к таким финансовым убыткам? Хуже того, оружие это меченое: на винтовке и прицеле еще не затерты серийные номера, указывающие на то, что данное боевое снаряжение числится за ним. Если по нелепой случайности он выберется из переделки без своего оружия, и оно попадет в руки властей, его вычислят мгновенно, фактически через несколько часов. Конечно, у него есть влиятельные союзники в разведывательной службе и в военных кругах. К тому же всегда можно прикрыться спасительным лозунгом национальной безопасности, хотя, с другой стороны, сегодня этот лозунг уже не имеет прежней магической силы. Рассчитывать на успех не приходится: газетам плевать на такие высокие материи, как национальная безопасность. Они, в общем-то, даже в идею государства не очень-то верят. Какая уж тут безопасность! Так что друзья едва ли его спасут: политиканы из Вашингтона без сожаления продадут его охотникам за Пулитцеровской премией. Значит, "Стоунер" отпадает.
