Он неоднократно приходил к Дюку и всякий раз старался утешить его, унять слезы. Те слезы давно уже высохли, но имя визитера, точнее кличка, в его памяти осталось — Ля-Ля. «Не надо ля-ля», — любил повторять он.
Анна села на диван, положила на колени книгу об ирландских маяках и начала ее просматривать. На побережье почти в две тысячи миль их насчитывалось восемьдесят шесть. Пролистав несколько страниц, она повернулась к Джо:
— Интересно. Послушай, какой девиз у фирмы, обслуживающей маяки: in salutem omnium — ради всеобщей безопасности. Знаешь, когда я смотрю на маяк, я действительно чувствую себя в безопасности. Представляю, с какой надеждой моряки, находящиеся в бушующем море, когда вся их жизнь зависела от крошечного мерцающего огонька, смотрели на берег.
— Можно только восхищаться работой смотрителей маяков.
— Послушал бы ты Сэма, у него столько историй про смотрителей маяков. Он мне рассказывал, что некоторые из них приходили в бар с ключом от аппарата Морзе и во время игры в покер отстукивали морзянку, чтобы не терять навык.
Зазвонил телефон. Анна сняла трубку.
— Это Хлоя звонит, — прошептала она Джо через минуту, встала с дивана и, волоча за собой желтый телефонный провод, направилась в спальню. Джо заметил, как Анна нахмурилась. — Нет, нет, как раз в традиционных нарядах мне и не нужно. Нет, я видела работы Грега, ну эти, которые он привез из Исландии, три фотографии Бьорк, иглу, они мне не очень понравились. Мне больше подошел бы этот ирландец, Брендон.
Она закатила глаза, показывая Джо, как утомляет ее Хлоя.
— Нет, постой. Послушай. Да, я видела его снимки. Отличные. Он отойдет от общепринятых клише, не волнуйся. Конечно, я ему звонила. Несколько раз. Замечательно… — Анна осеклась. — А разве я тебе говорила, что мне нужны фотомодели-ирландки? Знаешь что! — вскипела она. — Француженки и американки нам вполне подойдут! Мы не красоток будем фотографировать, а интерьер зданий. Куклы нам не нужны!
Анна отвела трубку от уха, а когда Хлоя замолчала, снова заговорила:
— Хорошо, я еще раз позвоню ему, попрошу прислать тебе книгу и фотографии. Да-да, те самые, которые я видела в ирландских журналах. А ты потом сообщишь мне свое решение. До свидания. — Анна повесила трубку.
Джо уважительно посмотрел на жену. Даже здесь, в нескольких тысячах километров от своего офиса, она умела отстоять свое мнение.
— Эта Хлоя — просто тупица. — Анна покачала головой.
— Это понятно. Ты скажи, что тебе приготовить к чаю?
— Пару бутербродов с тефтельками и соусом барбекю.
Джо сзади обнял Анну, прижал к себе.
— Самые лучшие тефтельки — это у тебя.
Анна рассмеялась, несмотря на испорченное настроение.
— Как в мелодраме. Да, кстати, сегодня должны привезти двери.
— Зачем? Чем тебе эти не нравятся?
Анна посмотрела на мужа, поморщилась и мотнула головой:
— Quel curieux caractere.
Он узнал фразу, ставшую популярной после сериала «Игрушечные истории». В точном, а не буквальном переводе на английский она звучала как «странный жалкий маленький человечек».
После обеда в воротах показался фургон. Он ехал медленно, громыхая по мощеной аллее. За рулем его сидел Рэй. Анна подошла к окну и рукой показала ему в сторону маяка. Повернув влево, фургон двинулся по склону и прямо по газону подъехал к самому входу в маяк. Рэй вышел из кабины и, подняв руки, крикнул Анне:
— А дальше-то что с ними делать будем?!
Анна бегом направилась к нему. Подбежала, запыхавшись, произнесла:
— Подожди, не торопись. Сейчас вызовем группу поддержки.
— Узнаю жену полицейского, — усмехнулся Рэй.
— Посмотрим? — Анна кивнула на фургон.
— Почему не посмотреть? Пожалуйста, — ответил Рэй, открыл его и откинул брезент. Под ним лежали новые двери для маяка.
— Боже мой, — прошептала она, прижимая руки ко рту. — Это бесподобно.
— Да брось ты, — отмахнулся Рэй. — Ничего особенного. Двери как двери. Только настоящие деревянные, а не как сейчас привыкли делать, из всякой ерунды.
— Нет, Рэй, не скромничай. Это необыкновенные двери. Откуда ты взял рисунок?
— У меня на стене висит картина с изображением части старого маяка. Вот с нее и взял.
— Великолепно! — Анна восхищенно разглядывала двери.
— Ну вы уж меня совсем захвалили. — Рэй засмеялся. — Чего в них особенного-то?
— Не смейся надо мной, Рэй. Двери исключительные.
— Я и не смеюсь. Это в школе я смеялся над девчонками, которые мне нравились. — Он подмигнул Анне.
— Это кто тут с моей женой флиртует? Опять ты, Рэй? — раздался голос подошедшего к ним Джо. — Учти, мне уже за сорок и к тридцатилетним ловеласам я отношусь плохо.
Одного роста с Анной, Рэй казался ниже из-за своих широких плеч. Глядя на его темные брови и складки на переносице, его лицо можно было назвать как чувственным, так и глуповатым. По натуре же он не был ни тем, ни другим.
— Отличные двери, Рэй. — Джо провел рукой по отполированному дереву.
— Сейчас у меня голова от ваших похвал закружится, — не переставая улыбаться, сказал Рэй. — Вы лучше скажите, будем их выгружать или нет? Анна, ну где там твоя группа поддержки?
— Подожди, сейчас я приведу Хью. — Анна убежала и вскоре вернулась с соседом, которого оторвала от его обычного утреннего занятия — чтения таблоидов. Вчетвером они вытащили двери и, поддерживая за углы, навесили на петли.
Рэй удивленно поднял брови.
— Что, парень? — Джо положил ему на плечо тяжелую ладонь. — Не такой благодарности ты ожидал, а?
— Если честно, сейчас мне ничего не нужно. Вот когда будете фотографировать, пригласите меня, я постою в обнимку с вашими фотомоделями. Думаю, на снимках я буду выглядеть круто. Специально ради такого случая надену яркий свитер, новенькие джинсы и ковбойские сапоги. Купил их недавно по случаю.
— Так, ладно. Я вам больше не нужен? — спросил Хью.
— Нет, спасибо.
Сосед ушел.
— Я тоже вас оставляю, — сказал Рэй, залезая в кабину, и на прощание добавил: — Если двери немного расшатаются, просто подкрутите шурупы в петлях, а если совсем упадут — зовите меня.
Анна сразу не поняла шутки и нахмурилась. Джо рассмеялся и подмигнул Рэю. Анна взяла мужа за руку.
— Хочешь, покажу тебе свой ночной кошмар? — Она отперла замок, открыла двери и повела мужа вверх по винтовой лестнице. Они поднялись сначала в служебную комнату, а затем по короткой лестнице — в помещение, где находился поворотный механизм маяка.
— Взгляни сюда, — попросила Анна и постучала костяшками пальцев по металлической стене.
— А если попробовать сильным растворителем? — предложил Джо.
— Даже и не думай. За сорок лет ржавчина окаменела. Температура, влажность… В общем, намучаемся. — Анна вздохнула.
— Ты хочешь сказать, что за счет расширения и сжатия металла ржавчина вошла в стену?
— Именно. Даже не представляю, что и делать.
— А может быть, нанять бригаду поскоблить тут? — спросил Джо.
Анна молча кивнула.
— Не переживай, что-нибудь придумаем. Послушай, я надеюсь, вот эту штуку, — он показал на наполненную ртутью опору, — нам ремонтировать не придется? Я полагаю, что она не работает. А ртуть оттуда не потечет? — Он вопросительно посмотрел на Анну. По его взгляду она поняла, что если он и шутит, то только отчасти.
— Не волнуйся, не потечет. — Она отвернулась. Ей казалось, что нет необходимости посвящать мужа во все свои планы относительно маяка.
На краю футбольного поля стояли маленькие кабинки. Шон зашел в одну из них, поставил сумку на бетон.
— Ни хрена себе у вас тут раздевалочка, — недовольно проговорил он.
— А где ты тут увидел раздевалку? — спросил его Роберт, оглядывая маленькие стенки. Ему нравилось подзуживать друга. — Здесь у нас есть место для переодевания. Небольшое. А больше тут и не нужно. Вошел, надел форму — и на поле. В любую погоду. Не бойся, задницу не отморозишь.
К шуткам друга Шон относился спокойно и даже радовался им. Прожив в Ирландии всего месяц, он понял, что если здесь над кем-то не подшучивают — значит, и относятся к нему неважно.
— Посторонись-ка, — легонько подтолкнул Шона один из учеников, выбегая на поле. Вскоре за ним, по направлению к ослепляющим огням, последовали и остальные, поеживаясь в тоненьких шортах и футболках с короткими рукавами. Трава на поле подмерзла, земля застыла. Было не по сезону морозно. По краю поля мелкой трусцой бегал, согреваясь, тренер Ричи Бейтс в черно-белом спортивном костюме «Найк» и такого же цвета кроссовках. Высокий мускулистый двадцатипятилетний здоровяк с короткой шеей и идеально плоским бобриком на голове, он всю свою жизнь посвятил спорту, следя за состоянием каждого своего мускула. Он служил в полиции — в Ирландии она называется «гарда» — в звании сержанта. Когда Ричи не гонял ребят на поле или не бегал кросс сам, его можно было найти в полицейском участке Маунткеннона. Энергия в нем била через край — даже через час интенсивной тренировки он продолжал так же бегать, но уже по полю, и все время кричал: