крикнул:
– Никто не смеет валить меня на землю!
И выстрелил навскидку. Кайл точно знал, что направил ствол на Марти, но куда попадет пуля – не догадывался и дал волю рулетке.
К его огромному счастью, прицелился он правильно. Пуля угодила прямо в горло Марти. Мертвец сначала застыл, затем прижал бледные руки к горлу в попытках остановить кровь, но вскоре рухнул замертво на сырой асфальт у ног Кайлом, вывалив отвратительную челюсть.
«Ты убил своего лучшего друга. Что ты на это скажешь, Кайл?», – спросил он себя. Но времени ответить не было – мертвецы уже почти дотащили Паркинсона до выхода из парка.
Разбираться, зачем и для чего они это делают – непозволительная роскошь. Паркинсона необходимо спасать и как можно скорее, иначе его ждет мучительная судьба быть растерзанным ожившими школьниками.
Расстояния приличное, уже футов шестьдесят. Подбежать ближе – значит не успеть. Превозмогая жгучую боль в руке и жар в глазу, дрожащими руками Кайл направил пистолет на упырей и разрядил всю оставшуюся обойму.
Вылетели четыре пули – и они принесли мгновенный результат. Мертвец, который тащил Паркинсона за правую ногу, сам получил гостинец в ногу, подкосился и упал на траву, издав душераздирающие вопли.
Куда попали три другие пули – Кайл поначалу не понял. Его взгляд уловил, что оставшиеся мертвецы разом остановились. Что-то случилось, что-то заставило их застыть на месте. Они вдруг бросили Паркинсона и с озверевшим видом кинулись на Кайла.
Кайл понял, что пропал. Вопросом выживания стало спасение своей шкуры. Не оставалось ничего, кроме как бежать в противоположную строну. Там оставалось еще шестеро мертвецов. Но, если побежать через лужайки, то вполне можно избежать их цепких лап, решил Кайл.
Так он и сделал. Свернув с трассы на траву, Кайл со всех ног пересекал парк поперек, хлюпая водой в кроссовках. Он не оборачивался, все его нутро велело ему бежать и не сбавлять темп. Одышки Кайл не чувствовал, как не почувствовал, что дождь почти стих.
Остановился он только тогда, когда оказался за воротами злополучного парка с другого его конца. Впервые после своего бегства Кайл обернулся. Увиденное повергло его в не меньшее замешательство, чем вид бродячих по парку трупов десятиклассников, когда он с Паркинсоном только пришел сюда.
Шоком стало то, что те трупы, еще минуту назад гнавшиеся за ним, теперь корчились на земле и исторгали из смердящих глоток хриплые вопли предсмертной агонии.
Кайл не мог поверить в то, что видит. Может, это галлюцинация? Но мертвецы взаправду превращались в тех, кем им и следовало быть – в прах. Их словно сжигало солнце, как неведомых ночных монстров.
А это значит, что…
Паркинсон!
Черт возьми!
Немедля ни секунды Кайл побежал к противоположному входу в парк со стороны Стела-стрит. Некоторые мертвецы уже не подавали движений, оставшиеся еще корчились и извивались на земле. Кайл миновал их и вскоре уже стоял на коленях возле лежащего на сыром асфальте Паркинсона.
– Шериф Паркинсон! Шериф Паркинсон! – надрывисто кричал ему Кайл и пытался растормошить.
Внезапно он увидел огромный кровавый подтек прямо под ним, а затем и его источник… В животе Паркинсона зияла огромная кровоточащая дыра, которую он зажимал подолом куртки. Вот куда попала пуля, к своему ужасу понял Кайл.
– Господи… Боже мой, боже мой, нет, нет, держитесь, – взмолился он.
Словно по велению свыше Паркинсон закашлялся и открыл глаза. Сознание вернулось к нему, он увидел Кайла и сдавленно улыбнулся.
– У нас получилось, Кайл, – с трудом выдавил Паркинсон. – Мы спасли город. Не каждый может этим похвастаться, верно?
– Господи, что я наделал, – не обратил внимание на его слова Кайл. – Что я наделал…
– Ты спас их всех, Кайл, – ответил Паркинсон. – Взгляни на небо, ну же, взгляни!
К тому времени у обоих ручьем текли слезы. Рыдания Паркинсона сопровождались чудовищной болью, но он терпел и плакал, плакал гордо.
Кайл поднял взгляд на небо и поначалу сквозь пелену слез не увидел ничего кроме черноты ночи и мерцающих далеких звезд, напоминающие с земли светлячков. Но потом взору открылось еще кое-что.
Один за другим с земли в небо поднимались едва различимые, бледные, почти прозрачные силуэты. В свете фонарей они выглядели как водяной пар, поднимающийся кольцами из заводских труб. Присмотревшись, Кайл догадался, что поднимаются они из тел некогда живых мертвецов.
– Теперь они обретут покой, – прошептал Паркинсон.
– Но…может, еще не поздно? Я вызову скорую немедленно! – Кайлу становилось все труднее контролировать свою речь.
– Нет… Раз они покидают нас, то уже ничего не изменишь. Поэтому…боже. – Паркинсон снова закашлялся и со стоном взялся за живот.
Кайл содрогался от неконтролируемых всхлипов. На губах осели соленые слезы, и он стал захлебываться.
– Ублюдки хотели прикончить меня…там…за пределами парка. – Теперь каждое слово давалось Паркинсону с огромным трудом. – Хотели жить дальше…и убивать.
– Не надо, прошу вас, вы делаете себе хуже.
– Знаешь, что, Кайл? – проигнорировал он его мольбы. – В рот их всех, в рот эту гребаную нечисть. Мы победили. Марти победил. Ричардсон победил. Теперь я могу уйти спокойно…
– Нет, пожалуйста, еще не поздно…
– Брось, поздно ему, все только начинается. Я сделал то, ради чего был рожден, Джун бы мной гордилась… Я обязательно похвастаюсь ей, когда мы снова встретимся.
Кайл не знал, кто такая Джун, его мозг заполнило бездонное горе. Он склонился над Паркинсоном и последнее, что он услышал от него, было:
– Я победил, Джун…я победил…
Ту ночь многие пережили в своих квартирах и частных домах и узнали о ней из рассказов знакомых.
Первобытный ужас в виде оживших мертвецов нанес лишь точечный урон по жителям Новой надежде. Самым шумным, как оказалось, стал налет одного из оживших десятиклассников на полицейских участок. Свидетели этому потом долго не могли понять: были ли мертвые десятиклассники разумными или ими двигали только базовые животные инстинкты.
Тем не менее, удалось зафиксировать ряд случаев, когда в дома какой-нибудь из семей стучался их мертвый сын или дочь. Представить реакцию родителей не сложно. Кто-то падал в обморок, кто-то чуть было от ужаса ни прыгал в окно.
Отличилась разве что семья Чака Шипа.
Около шести вечера в дом Шипов на Сан-стрит нагрянул самый нежданный гость. Чак монотонно колотил в дверь, пока ему не открыла мать, которая при виде изуродованного, гниющего и воняющего сырой землей сына упала без чувств (в себя она пришла лишь спустя пару часов). Реакция отца оказалась холодной и молниеносной: он достал ружье и всадил три пули в упор
