– Понятно. Скажи мне, военный атташе, этот самый полковник Гудман, и резидент ЦРУ говорили друг с другом?
– Да. Но я при этом не присутствовала.
– Ты отдаешь себе отчет, что военный атташе – это военная разведка?
Сьюзан кивнула.
– Кто резидент ЦРУ в Сайгоне?
– Я не могу тебе сказать.
Все суют в это дело нос, но меня не посвящают. Военная разведка и ЦРУ обсуждают расследование, которое совместно ведут Управление уголовных расследований сухопутных войск и ФБР и о котором им не положено знать. Но ведь знают. Какая может быть связь? Я много думал о мистере Конуэе, и он все меньше казался мне человеком ФБР и все больше – сотрудником военной разведки. А ФБР мне приплели, чтобы все дело больше походило на расследование убийства, а не на международную проблему. Не только полковник Манг прикидывался тем, кем не был на самом деле, Конуэй этим тоже грешил. И Сьюзан. Теперь я бы не удивился, если бы обнаружил, что работаю на самого полковника Манга.
– Пол!
– Что?
– Ты на меня сердишься?
– Пока нет. Скажи, когда тебя убеждали использовать весь свой шарм, чтобы завоевать мое доверие, как тебе объяснили, для чего это надо?
– По соображениями национальной безопасности. Вспоминали мой патриотический долг и все такое.
– А для чего еще?
– Ты меня еще любишь?
– Больше чем когда-либо. Так для чего еще?
– Я тебе говорила несколько раз. Это связано с зарождающимися отношениями между США и Вьетнамом. Бизнес. Нефть. Торговля. Дешевая рабочая сила. Они не хотят, чтобы все это полетело к черту. И я тоже.
– А кто намеревается послать все это к черту?
– Я и об этом тебе говорила. Твердолобые в Ханое. И, возможно, в Вашингтоне.
– И тебе внушили, что мое задание то ли ломает, то ли укрепляет всю эту муру?
– Мне сказали, что ты способен помочь.
– Ну разумеется. Иначе ты давно бы спихнула меня с крыши "Рекса".
– Перестань ерничать. Меня просили оказывать тебе содействие.
– Как ты считаешь, если я скажу тебе, что должен сделать, кусочки того, что знает каждый из нас, сложатся в целую головоломку?
– Понятия не имею.
– Хочешь собрать головоломку? Начинай первая.
– Мне ни к чему знать, зачем ты здесь. И нет ни малейшего желания узнавать.
– Или ты уже знаешь.
– Не знаю. Ты на меня сердишься?
– Пока не сержусь.
– Все еще меня любишь?
– Больше чем когда-либо.
– Отлично. Можно я закурю?
– Конечно. Дыми.
Сьюзан вытащила из сумочки пачку сигарет, щелкнула зажигалкой и затянулась. Выпустила дым и снова положила ногу на ногу.
– Это, должно быть, связано с бухтой Камрань.
– Дальше.
– Мы ее построили и хотим вернуть себе.
– Я это знаю.
– Филиппинцы нас выкинули, японцы стремятся сократить наше присутствие. Русская аренда бухты Камрань истекает через несколько лет. Россия расплачивается с Вьетнамом в соответствии с договором 1975 года в новых рублях, а это совершенно ничтожная сумма. Ханой хочет, чтобы русские ушли.
– Истинные деньги говорят по-английски.
– Все верно. Мы обещаем Ханою за долгосрочную аренду миллионы полновесной зелени.
– Продолжай.
– Вьетнам ненавидят, а китайцев боятся. Так было всегда. Американцы в ужасе от китайцев. Стратегические прогнозы Пентагона предсказывают, что через двадцать лет мы будем воевать с красным Китаем. А у нас в этом районе не хватает военных баз. Плюс к тому здесь, на шлейфе, большие залежи нефти.
– Значит, речь идет не о кофе, каучуке и корнеплодах бетеля?
– Нет, речь идет о нефти и военных базах.
– Понятно. Давай дальше.
– Пентагон и кое-кто еще в Вашингтоне спят и видят Камрань, а нынешняя администрация опасается, что, если мы приберем к рукам бухту, это выведет из себя китайцев, и не хочет их злить.
Я кивнул. У меня появился еще один кусочек головоломки. Но он не сходился с моим. Между ними требовалось вставить какой-то другой кусок.
– Ханой хочет подписать соглашение с нами, несмотря на возражения твердолобой оппозиции из красных, которые до сих пор ненавидят Америку, – продолжала Сьюзан. – Но у нашего нынешнего правительства не хватает духу, несмотря на настоятельные советы Пентагона и всех родов разведок. Иметь здесь базу чрезвычайно важно на случай будущей войны. Выгодно нам и выгодно вьетнамцам.
Я промолчал. Но меня неприятно кольнула мысль, что на вьетнамской земле опять появятся американские солдаты, моряки, летчики и морпехи.
Сьюзан сделала глоток пива и закурила новую сигарету.
– Ты меня удивил, когда спросил капитана By об американских военных судах в этом районе.
– Это же не ракетные технологии, а "Политические технологии" на Эф-эм. Кое-что проскальзывает в новостях.
– Браво, Пол.
– Спасибо. А теперь я попытаюсь догадаться, откуда ты все это знаешь. Ты – шеф отделения ЦРУ?
– Нет, – рассмеялась она, – только испорченная девчонка из высшего класса, которая получила образование и упорхнула за границу в поисках приключений. – Она положила сигарету в пепельницу и, не глядя на меня, сказала: – Резидент ЦРУ в Сайгоне Билл Стенли.
Мы посмотрели друг другу в глаза.
– А "Бэнк оф Америка" знает об этом?
– Он не работает в банке. Ты прилетел в выходные и не имел возможности разобраться. Но я же приводила тебя в свой кабинет.
– Приводила. Так вы с ним связаны?
– Вот это правда. То есть было правдой.
– Ты довольна?
– Нет, если ты на меня сердишься.
– Почему я должен на тебя сердиться?
– Потому что я тебе кое-что наврала.
– А сейчас?
– Сказала все, что знаю. Теперь меня выгонят.
– Для тебя это только к лучшему. Скажи, для чего меня сюда прислали?
– Без понятия.
– А Билл знает?
– Что-то должен знать.
– Но с тобой не поделился?
– Нет.
– А зачем тебе потребовалось встречаться со мной в Ханое?
– Я не вполне уверена. Мне сказали, что в Ханое тебе может понадобиться с кем-нибудь поговорить, но только не из посольских. Сказали, что, вернувшись с задания, ты... можешь мучиться от того, что узнал. Я должна была сообщать в посольство о твоих настроениях и мыслях, – добавила она.
– И ты пропустила мимо ушей фразочку о моих возможных мучениях?
– Решила: чем меньше я знаю, тем будет лучше.
– Откуда ты взяла пистолет?
– Из сейфа компании. Это правда.
– Ты хоть понимаешь, что половина из того, что ты говорила мне на прошлой неделе, – ложь, полуложь и лажа?
Сьюзан кивнула.
– Так почему я должен верить тому, что ты говоришь сейчас?
– Я больше не стану тебе врать.
– Поверь, мне это все равно.
– Не говори так. Я просто выполняла свою работу. А потом влюбилась в тебя. Такое случается сплошь и рядом.
– В самом деле?
– Я имела в виду не со мной, а с другими людьми. Я ненавидела себя за то, что тебе лгала. Но ты ведь обо всем догадался. Ты такой умный.
– Не подлизывайся.
– Ты на меня сердишься?
– Ты еще спрашиваешь.
– Ты меня любишь?
– Нет.
– Пол, посмотри на меня.
Я поднял на нее глаза. Она улыбнулась, но как-то очень грустно.
– Будет очень несправедливо, если между нами встанет вашингтонский бог. Если мы расстанемся, то оба превратимся в камень.
Сьюзан упомянула Вашингтон – она хотела сказать, что нами обоими манипулировали и нам обоим говорили неправду.
– Конечно, я тебя люблю, – успокоил я ее.
Она улыбнулась.
– Скажи, какой оргазм ты подделала? – спросил я.
– Догадайся сам. Обещаю, больше этого не повторится.
Мы заказали еще по одной и молча сидели и думали о том, что друг другу сказали.
– Ты сегодня не получал никаких сообщений? – спросила меня через некоторое время Сьюзан.
– Нет.
– Почему они хотят, чтобы ты меня бросил?
– Не знаю. А ты как думаешь?
– Наверное, им не нравится то, что происходит между нами. Не хотят, чтобы мы обменивались информацией. Я продолжаю на них работать, но они мне больше не доверяют. И ты тоже.
Я сделал вид, что не слышал последней фразы.
– Не исключено, – предположил я, – что на личностном уровне твой приятель Билл подталкивает Вашингтон, чтобы Вашингтон заставил меня бросить тебя.
– Я в этом уверена. Он возымел на тебя огромнейший зуб.
– Должен быть благодарен, что я избавил его от такой головной боли.
– Как невежливо.
Я не ответил.
– А ты получала сообщения?
– Да. Они, естественно, знают, что я здесь. Билл приказывает мне вернуться в Сайгон. Деловой слог – пишет, что меня накажут и выгонят, если в понедельник я не объявлюсь на работе. В аэропорту Фубай меня ждет билет до Сайгона.
