Верзила постучал по заднему стеклу лимузина, за которым не было ничего видно, кроме занавески.
Беливе подумал, что вряд ли через пятнадцать лет он выйдет на пенсию.
Задняя дверца автомобиля открылась, и оттуда высунулась голова.
Лицо мужчины было бесстрастным, а темные глаза, казалось, прожигали Беливье насквозь.
Человек высунулся из машины, и зеленоватый отсвет телеэкрана на его лице померк.
Артур Грассьоне посмотрел на Нормана Беливье и сказал:
– Вы дадите мне и моим людям комнаты.
Норман заволновался, подойдут ли новым гостям комнаты, которые он для них выберет.
Бар «Тьюзди» не был похож на остальные старинные заведения такого рода.
Когда-то он носил название таверны Святого Луиса и напоминал вполне заурядный кабачок. Там угощали в разлив знаменитым илуокским пивом, которым и славилась таверна Св. Луиса.
Но в один прекрасный день некий предприимчивый малый из деловой части города сообразил, что бар находится близко от вокзала, рядом с автобусной остановкой и неподалеку от аэропорта и, следовательно, является неплохим объектом для вложения капитала.
И пока старожилы бара смотрели в серое будущее сквозь золотистое содержимое стаканов, кабачок был преображен, одет в пластик и стал называться, бар «Тьюдзи».
Главной проблемой было отсутствие посетителей. Округа превратилась а трущобы раньше, чем кабачок смог стать коктейль-баром, и его владельцы остались всего лишь хозяевами помещения с необычным названием, с новой, но уже потрескавшейся пластиковой мебелью и малопривлекательной публикой, посещающей это заведение.
Когда доктор Харолд Смит открыл дверь в бар «Тьюдзи», он сразу погрузился в атмосферу пьяной дружбы и товарищества. В воздухе витали смешанные запахи дерева, пластика и мочи, ставшие привычными для аборигенов.
Смит задержался на пороге, пока его глаза не привыкли к полутьме. В отутюженном сером костюме, белой рубашке и строгом галстуке, с чемоданчиком, выдерживающим падение с высоты двадцатиэтажного дома, доктор Смит сразу привлек к себе внимание завсегдатаев бара.
– Смотри, каков гусь, – сказал кто-то в глубине зала.
– Ух ты, вылитый профессор. Наверно, он думает, что здесь музей.
– Нет, – громко произнес Смит, – не думаю.
И он прошел мимо пьянчужек в заднюю комнату, где за столиком сидели Римо с Чиуном. Римо смотрел в потолок, а Чиун наблюдал за игрой в дартс.
Смит сел на свободный стул напротив Римо, который продолжал разглядывать что-то вверху.
– Куда это вы меня зазвали?
Римо не прервал своего полезного занятия. Чиун поприветствовал Смита кивком.
– Римо, прибыл император Смит!
Римо, не отрывая глаз от потолка, произнес:
– Ну как, принесли деньги для покупки дома?
– Как я мог их взять в такое место?
– Не надо пудрить мне мозги. Деньги при вас?
– Могу принести их через десять минут. Но сначала расскажите, в чем дело.
Пока Римо объяснял Смиту, как ему надоело быть чересчур совершенным, Чиун продолжал наблюдать за игрой.
Игроки имели в своем распоряжении старомодную американскую доску для игры в дартс: большой круг, как пирог, разделялся на двадцать одинаковых секторов; каждый сектор, в свою очередь, делился на три части. Попадание в большую часть, ближе к центру доски, означало одно очко; в соседнюю с ней, красного цвета, – два очка, в самую маленькую, белую, с внешней стороны сектора – три очка.
Играли двое. Они бросали по очереди три дарта в часть сектора с единицей.
Один из игроков, готовящийся метнуть свои дарты, заметил пристальный взгляд Чиуна и, качнувшись на каблуках, повернулся к старику.
– Ты что на меня уставился?
– Просто смотрю, как вы бросаете иголки, – дружелюбно ответил Чиун.
Игрок, удовлетворенный ответом, повернулся к доске.
– ...и думаю: а почему вы не делаете это правильно? – продолжал Чиун.
Игрок засмеялся, взглянув на своего партнера, который, в свою очередь, тоже захихикал и сказал Чиуну.
– Вилли играет лучше всех в баре.
– А может и в городе, – заявил Вилли.
– Я думаю, вы бы играли еще лучше, если бы знали, что делаете, – сказал Чиун.
– Чиун, – окликнул его Римо, – перестань валять дурака. Ты бы хоть послушал, о чем мы тут говорим.
– У меня уже есть дом, – ответил Чиун. – Надеюсь, вы с императором Смитом поладите. А я попробую помочь этому бедолаге Вилли.
Тинг. Тинг. Тинг.
Деревянные дротики вонзились в столик, отколов кусочки пластмассы.
– Если ты такой умный, папаша, научи меня!
Римо вытащил дротики из столика, отломил у них острые металлические кончики и швырнул обратно Вилли.
– Перестань дурачиться. Не видишь, я занят покупкой дома. Лучше сходи за пособием по безработице. Сегодня как раз выдают.
Римо снова повернулся к Смиту.
– Если у меня не будет дома, я у вас не работаю.
Смит пожал плечами.
– Я забочусь только о вашей безопасности. А она обеспечивается передвижением с места на место, чтобы никто не смог засечь вас. Поэтому вам нельзя появляться в Фолкрофте.
– А если кто-нибудь меня выследит? Что он сделает?
– Убьет.
– Это точно, я тебя убью, парень. Ты испортил мои лучшие дарты, – сказал Вилли, подходя к столику, где сидел Римо.
Римо покачал головой, глядя на Смита.
– Никто не сможет меня убить.
– Я убью тебя! – крикнул Вилли. – Мои любимые дарты!
Римо обернулся к нему.
– Отстанешь ты или нет? У меня деловой разговор. Так что, – обратился он к Смиту, – не волнуйтесь о моей безопасности. Лучше подумайте о безопасности всей организации. А я куплю дом под вымышленным именем.
Смит вздохнул и отвернулся.
– По рукам? – спросил Римо.
– Я прикончу тебя! – орал Вилли.
– Я хотел как лучше, Вилли, – сказал Римо. – Не заставляй меня сердиться.
– Кто заплатит за мои дарты?
Вопли Вилли уже собрали небольшую толпу со стаканами в руках.
– Ну как, решено? – Римо опять повернулся к Смиту.
Смит кивнул.
– Я заплачу за твои дарты, Вилли, – сказал он – Дай их сюда.
Вилли бросил на стол три маленькие стрелы без наконечников. Римо в последний раз бросал дарты лет двенадцать назад, когда работал полицейским в Ньюарке. Тогда ему казалось, что он играл неплохо. Сейчас же, когда он взял в руки дарты, он понял, что раньше всего лишь умело повторял свои ошибки, но не научился играть как следует.
– Бросаем по разу, – сказал он Вилли. – Если выиграешь, я плачу тебе пятьдесят долларов за дарты.
– Двадцать долларов, – поправил его Смит.
– Сто долларов за твои дарты, если ты выиграешь. А если нет, мы забудем печальный инцидент.
– Ладно. – Победная улыбка озарила лицо Вилли. – Кларенс, принеси новые дарты!
Появились новенькие дротики. Вилли взглянул на них и протянул Римо.
– Нет, ты первый, – отказался тот, – я хочу видеть, с кем имею дело.
– О'кей. Номер четвертый.
Вилли прицелился и аккуратно метнул дарты. Два первых попали в красное, третий – в белое.
– Семь очков, – с довольной ухмылкой сказал Вилли, вытаскивая дарты и протягивая их Римо.
– Не надо, я сыграю этими.
– Эй, парень, они же без наконечников.
– Неважно. Значит, у тебя семь?
Римо стремительно обернулся и, взмахнув рукой, бросил все три дарта одновременно.
Потом очевидцы рассказывали, что этот тощий метнул дарты так быстро, что никто не видел, как они летели.
Дарты стукнулись о поверхность доски и пробили белую часть четвертого сектора. Удар был так силен, что они прошли сквозь доску и застряли в стене.
– Девять. Я выиграл. Оставь меня в покое, – сказал Римо.
Вилли смотрел то на Римо, то на доску.
Римо встал, за ним поднялись Смит с Чиуном. Последний шепнул Вилли:
– Он любит порисоваться. Все-таки лучше, если у них есть наконечники.
Чиун взял у Вилли его дарты и незаметным движением правой руки метнул в доску. Дарты застряли в хвосте одного из дартов, брошенных Римо.
– Все дело в практике, – сказал Чиун. – Практикуйся, и ты добьешься успеха.
И он поспешил за Римо и Смитом. Все молча смотрели им вслед.
В «фольксвагене», взятом Смитом напрокат в аэропорту, Смит посвятил их в свои планы.
Он направится на конференцию в Эджвудский университет посмотреть, что представляет из себя открытие доктора Вули.
Римо с Чиуном останутся ждать Смита.
Он уже забронировал им места в отеле.
Реклама доктора Уильяма Уэстхеда Вули имела успех, и его конференция превратилась в настоящее событие.
Сотни людей: представители средств массовой информации, ученые, промышленники оживленно беседовали между собой среди закусок и десерта.
Спиртное лилось рекой с самого начала неофициальной части. Доктор Харолд Смит внезапно оказался в компании какого-то сального типа, сопровождаемого двухметровым верзилой весьма бандитского вида и китайцем в черном костюме. Тип порывался заговорить со Смитом о том, что последний сезон Эн-Би-Си лучше последнего сезона Эй-Би-Си, а уж Си-Би-Эс вообще оказалась не на высоте, если не считать Роду и Арчи Банкеров. Сам он предпочитает вечерние телевикторины, потому что люди проявляют свою истинную сущность лишь при виде больших денег.
