— Только все положительное, верно?
Грант кивнул:
— Служил в пехотном полку и участвовал в событиях на Малайском архипелаге. Так хорошо проявил себя при изгнании коммунистов из их регионов, что заслужил военную награду. А потом обнаружилось, что он потворствовал настоящим оргиям садизма и пыток. Никто не хотел в то время публичного скандала, и его просто заставили подать в отставку. Семья отказалась от него.
— И он подался в преступность?
— Что-то в этом роде. Организованная проституция — он начал с работы с девочками по вызову. Нелегальные клубы, рэкет, мелочная торговля наркотиками — то есть все, что приносит деньги. Вот таков наш Максвелл. И он оказался смышленым мальчиком — нигде ни единого промаха. Ограбление в аэропорту Кнавесмир — только одно из полудюжины крупных дел в течение последних пяти или шести лет, за которыми стоит он.
— Зачем ему понадобилось переезжать сюда? — спросил Брэди. — Никакого смысла.
— А вот в этом я не уверен, — ответил Грант. — С середины прошлого года в Лондоне началась открытая схватка между четырьмя наиболее крупными гангстерскими группировками, главным образом из-за рэкета. Это всегда делается по одному и тому же образцу. Преступники режут друг друга, иногда доходит до стрельбы, а полиция ждет в сторонке, пока все не кончится, и потом подчищает, что осталось. В такой борьбе никто не может выиграть, и Вернон оказался достаточно умен, чтобы это понять. Как только почувствовал первые тревожные признаки, он продал все одному из своих соперников и исчез из виду.
— Чтобы появиться здесь? — спросил Брэди.
Грант поднялся и подошел к окну.
— Я всегда знал, что в один прекрасный день такое случится. Что лондонские бандиты станут искать свежее поле для своей деятельности. Мне надо поговорить с шефом обо всем этом. — Грант покачал головой. — Хотелось бы точно узнать, чем занимался Вернон до того, как появился у нас.
— Может быть, Чак Лэзер может дать мне какие-то наметки?
Грант обернулся, и лицо его просветлело.
— Вот это мысль. Попробуйте что-то получить от него.
— Постараюсь, — ответил Миллер, — но не ждите слишком многого. В определенном смысле Лэзер по другую сторону баррикады, помните это. Я буду держать вас в курсе дела.
Он вернулся в главную комнату отдела, а за ним вошел Брэди.
— Ну и что теперь? — спросил он.
— Насчет девушки? — Миллер пожал плечами. — Я все еще думаю над этим. Есть парочка интересных возможностей.
Он достал из кармана сигареты, при этом золотой медальон и цепочка выпали на пол. Брэди подобрал их и еще раз изучил надпись.
— По крайней мере одно мы знаем точно — имя, которое ей дали при крещении.
Миллер задержался, закуривая сигарету.
— Бог мой, я совсем потерял способность соображать!
— Что вы имеете в виду? — спросил Брэди.
— Я вспомнил, что мне говорила Марта Броадриб. Многие люди, желающие скрыться, держатся за свое христианское имя — этому можно найти простое физиологическое объяснение. И поэтому их надо искать прежде всего по имени.
— А что нам это дает? — Брэди выглядел озадаченным. — Она не смогла нам помочь, разве не так?
— Нет, но мне кажется, что мы могли бы попытать счастья в колледже искусств, — ответил Миллер.
— Вот тут она и должна быть, — обрадованно произнес Гендерсон, маленький, седеющий шотландец с приятным худым лицом. Он отошел от шкафа и подал Миллеру белую карточку.
Его явно развлекали происходящие события, нарушившие служебную рутину.
Миллер читал данные с карточки, а Брэди делал заметки.
— Джоанна Мария Крейг, адрес — Росден, Грендж-авеню, Сан-Мартин-Вуд.
Брэди вытянул губы, как бы неслышно присвистнув.
— Так, это отлично. Мы определенно нашли, что надо.
— Но она бросила колледж около трех месяцев назад, — заметил Миллер. — Здесь указано, что имеется личное дело.
— Вот его я как раз ищу. — Гендерсон открыл другой шкаф и быстро перебирал зеленые папки, стоявшие в нем. Потом он вдруг удовлетворенно кивнул, вытащил одну папку, открыл ее и снова кивнул: — Теперь я вспоминаю этот случай, главным образом из-за ее отца.
— Ее отца?
— Верно. Чертовски симпатичный человек. Я тогда весьма сочувствовал ему. Он управляющий директор новой фирмы на Йорк-роуд. «Галф электроникс».
— А почему вы пожалели его?
— Насколько я помню, дочь заставила его страдать. Когда она начала у нас учиться, все шло прекрасно, а потом, около четырех месяцев назад, все разлетелось вдребезги. Пропуски занятий, невыполнение работ вовремя и прочие вещи. Мы вызвали его, чтобы обсудить положение. — Гендерсон вдруг нахмурился. — Вот теперь я вспоминаю. Он взял с собой вторую дочь. Очаровательная девушка. Школьная учительница, насколько я понял. Во время разговора выяснилось, что он вдовец.
— А что случилось потом?
— Он обещал приложить все силы, чтобы девушка исправилась, но боюсь, что ему не повезло. Примерно через неделю у нее произошел мерзкий скандал с одной из преподавательниц. Грубость, и в конце концов девушка ударила ее по лицу. Естественно, после этого ей пришлось уйти.
Миллер посидел немного молча, обдумывая полученную информацию, а потом поднялся и протянул руку:
— Вы очень помогли нам, мистер Гендерсон.
— Если я могу еще что-нибудь сделать для вас, обращайтесь без колебаний, — сказал тот.
Теплое послеполуденное солнце играло на ярких красках мозаики нового торгового центра на другой стороне улицы. Миллер задержался на ступенях крыльца и закурил.
Вопросительно подняв брови, Джек Брэди посмотрел на него снизу вверх, и Миллер вздохнул:
— Ну а теперь нам предстоит неприятное дело.
Сан-Мартин-Вуд находился на окраине города, это была престижная жилая зона, недалеко от того места, где жил сам Миллер. Особняки из серого камня окружали сады площадью в акр или два. Дом, который они разыскивали, стоял в конце тихого переулка, за высокой каменной стеной. Миллер направил свой «купер» в ворота, проехал по широкой подъездной дороге, покрытой гравием, и остановился у подножия пологой лестницы, которая вела к дверям.
Входной звонок, очевидно электронный, издал мелодичные звуки, и немного погодя дверь открыла миловидная молодая горничная в нейлоновом рабочем халате.
— Да, сэр? — обратилась она к Миллеру.
— Мистер Крейг случайно не дома?
— Полковник Крейг, — поправила она его с мягким упреком, — в данный момент в Лондоне, но мы ожидаем его возвращения сегодня вечером.
— Кто там, Дженни? — раздался голос, и из двери справа вышла молодая женщина.
— Джентльмен хочет видеть полковника, но я сказала ему, что его нет дома, — ответила горничная.
— Хорошо, Дженни, я сама займусь этим. — Она подошла к двери с открытой книгой в руке. — Я — Гарриет Крейг. Чем могу быть полезна?
Ей было двадцать два или двадцать три года, и даже отдаленно она не напоминала свою сестру. Лицо обрамляли длинные, до плеч, темные волосы, а широкий рот казался почти уродливым. Никому не пришло бы в голову назвать ее красивой. Вдруг она улыбнулась, и с ней произошла настоящая метаморфоза. Миллеру показалось, что перед ними стоит совсем другой человек.
Он достал свое удостоверение.
— Не могли бы мы поговорить с вами, мисс Крейг?
Она взглянула на документ и нахмурилась:
— Что-нибудь нехорошее?
— Если бы мы могли войти, мисс, — вежливо вмешался Брэди.
Она провела их в гостиную, обставленную богато и с превосходным вкусом. На рояле стояла металлическая ваза с пурпурными и белыми гиацинтами — настоящий всплеск красок. Она обернулась, облокотившись на каминную полку:
— Не угодно ли присесть?
Миллер покачал головой:
— Было бы неплохо, если бы вы присели сами.
Она немного напряглась.
— Вы принесли мне плохие вести, не так ли? — И добавила, как бы следуя какой-то интуиции: — Наверное, о моей сестре? О Джоанне?
Миллер достал из кармана одну из фотографий.
— Это она?
Девушка взяла у него фото почти механически, и ее глаза расширились от ужаса. Когда она заговорила, голос у нее сорвался, и она произнесла шепотом:
— Она мертва, да?
— Боюсь, что так, — мягко ответил Миллер. — Ее вытащили из воды сегодня на заре. Насколько нам известно, она совершила самоубийство.
— Самоубийство? О Боже! — всхлипнула она, и, не сдержав минутного порыва, кинулась к нему, и спрятала лицо у него на груди, словно ребенок, который ищет покоя и силы в мире, который он перестал понимать.
Джек Палмер приподнял покрывало, и Гарриет Крейг взглянула на мертвое лицо сестры. Она покачнулась, и Миллер крепко взял ее за локоть.
— Что, если я займу ваш кабинет на десять минут, Джек?
— Пожалуйста!
В небольшом стеклянном кабинете казалось тепло после холода морга. Миллер усадил Гарриет на единственный стул, а сам пристроился на краешке письменного стола. Джек Брэди стоял прислонившись к двери и держал наготове блокнот и карандаш.
