Я выключил кассетник и сказал:
— Держится Энн хорошо, не правда ли, Билл? Она из тех, кто всегда привлекает внимание внешностью, речью, умом. Жаль, что я не был с ней знаком.
— Напрасно жалеете.
— Напрасно? Почему?
Он набрал в легкие воздух и выдохнул:
— Она была... она была стервой.
— Стервой?
— Да, стервой... Энн из тех женщин... таких редко встретишь... Женщина, которой все восхищаются... считают милой, приветливой, высоконравственной... как девчонку с соседнего двора. Мужчины таких любят. Но на самом деле она водит людей за нос. Ей ни до кого нет дела... И развращена до мозга костей.
— Интересная получается картина... Надеюсь, вы дополните ее несколькими штрихами.
Кент не заставил себя уговаривать. Следующие десять минут он делился своим мнением об Энн Кемпбелл. Местами оно соответствовало реальности, чаще было далеко от нее. Синтия принесла ему очередную банку пива.
В сущности, Билл Кент выстраивал обвинительное заключение — так же как это делали охотники на ведьм триста лет назад. Злая колдунья, наводит на людей порчу, губит души и тела мужчин, притворяется богобоязненной и трудолюбивой, но по ночам якшается с темными силами.
— Посмотришь эту пленку — женственная, милая, обаятельная, — говорил Кент, — но стоит почитать дневник, во всей своей красе предстанет. Я уже говорил, как она увлекалась Ницше: человек и сверхчеловек, Антихрист и прочий заморский бред... Могла прийти вечером в кабинет к мужчине и лечь под него, а наутро забыть о его существовании.
Мы с Синтией сидели и слушали. Когда подозреваемый отзывается о жертве плохо, он либо не убийца, либо объясняет, почему убил.
Потом Кент понял, что заходит слишком далеко, и сбавил тон. Находясь, если можно так выразиться, в доме Энн Кемпбелл, он говорил не только с нами — он говорил с ней самой. Перед ним как бы витал ее образ, к тому же только что являвшийся на экране. А мы с Синтией создавали, как говорится, настроение, и в глубине души Кент чувствовал это. Сыграли свою роль и четыре банки пива. Я прибегал к этому способу в ответ на запрет использовать наркотические средства при допросах. Действует почти безотказно.
Я встал:
— Давайте посмотрим, как это было.
Мы пошли в дальний угол ангара, где колдовал за компьютером Кэл Сивер.
— Полковник Кент хотел бы посмотреть вашу схему, — сказал я ему.
— Пожалуйста. — Кэл набрал клавиатурой схему места преступления, включающую отрезок шоссе, часть стрельбища, край скамеек и стоячую мишень. — Сейчас у нас примерно час тридцать, подъезжает джип с потерпевшей... — Слева направо пополз прямоугольник, изображающий машину. — Он останавливается, потерпевшая выходит из кабины. — Вместо силуэта или поясного изображения женщины на экране были только два следа у машины. Затем из-за уборной выходит полковник Мур... — На экране появились желтые следы, они шли сверху к джипу, потом остановились. — Они разговаривают, она раздевается. Снимает даже ботинки и носки — мы этого, конечно, не видим, но видим, как они сходят с шоссе и идут по стрельбищу. Идут рядом, ее следы красные, его желтые, видите? Мы обнаружили на месте несколько отпечатков босых ног, остальные экстраполировали. Экстраполированные отпечатки у нас мигают. То же самое мы проделали с его следами...
— Понятно? — спросил я Кента.
Он как зачарованный смотрел на экран.
— Итак, они останавливаются у стоячей мишени, и она ложится на землю, — продолжал Кэл Сивер. — На экране возник силуэт раскинувшейся у мишени фигуры. — Ее следы, естественно, пропали, зато мы видим, как уходит, связав ее, Мур... Полковник, ваши собаки напали на его след в траве между шоссе и уборными.
Кент молчал.
— Сейчас мы имеем два семнадцать, — продолжал Кэл, — в машине жены приезжает генерал.
Я посмотрел на Кента. Он, казалось, больше ничему не удивлялся.
— Мы не знали, как заполучить сапоги, в которых генерал ездил на место преступления, — говорил Кэл Сивер. — Но я думаю, что он прошел всего несколько ярдов от шоссе и к телу не приближался, они поговорили несколько минут, после чего генерал уезжает.
— Вы следите? — спросил я Кента.
Он опять ничего не ответил — только посмотрел на меня.
— Полковник, — вмешалась Синтия, — мы хотим сказать, что ни полковник Мур, ни генерал не убивали Энн Кемпбелл. С военной точностью она устроила отцу психологическую ловушку. Энн никому не назначала там свидания, как подозревали некоторые, и не подвергалась нападению со стороны какого-нибудь маньяка. Она мстила отцу.
Кент не просил ничего объяснить. Он не мог отвести глаз от экрана.
Но Синтия все-таки объяснила:
— Когда Энн Кемпбелл училась в Уэст-Пойнте, она подверглась групповому изнасилованию. Отец заставил ее молчать о случившемся и договорился с высокопоставленными лицами не раздувать дело. Вы что-нибудь знали об этом?
По его виду нельзя было определить, понял ли он хоть слово из сказанного Синтией.
— Она воссоздала то, что случилось в Уэст-Пойнте, для того, чтобы шокировать и унизить отца, — заключила Синтия.
Не думаю, что Кенту следовало знать эту давнюю историю, хотя в его теперешнем положении, может быть, и полезно.
— Вы полагали, она поехала туда, чтобы отдаться эротическим фантазиям? — спросил я Кента.
Он ничего не ответил.
— Чтобы поочередно отдаться нескольким мужчинам?
— Многие ее знакомые так и думают, — наконец ответил Кент.
— Да, мы тоже так думали после того, как обнаружили комнату в цоколе. Вы тоже так думали, увидев ее распятой на земле, да, почерк был ее, но вы разобрали не все слова.
Он молчал.
— Продолжим... Итак, генерал уезжает, затем здесь появляются новые следы... ваши следы, полковник... они синего цвета...
— Нет, мои следы появятся позже, — возразил Кент. — После того, как здесь пройдут сержант Сент-Джон и моя подчиненная Кейси.
— Прошу прощения, сэр, — сказал Кэл. — Ваши появились до следов сержанта. Посмотрите, отпечатки вашей обуви и обуви Сент-Джона накладываются друг на друга... но слепки доказывают, что он прошел позже вас. Никаких сомнений в этом быть не может.
— Действительно, Билл, когда вы приехали туда после генерала, Энн была жива. Потом появились полковник Фаулер и миссис Фаулер, и они нашли ее мертвой, — добавил я.
Кент стоял абсолютно неподвижно.
— Джип «Чероки» вашей жены с вами за рулем около половины первого видели на библиотечной стоянке напротив штаба. Вторично вас видели, — солгал я, — едущим в направлении к Райфл-Рендж-роуд. Мы определили место, где вы свернули на Джордан-Филдз и спрятали «Чероки» в кустах. Там остались следы ваших шин и дерево с содранной корой. Частицы краски на дереве идентичны краске «Чероки», и на самой машине видна царапина. Кроме того, — солгал я снова, — мы нашли ваши следы в канаве на обочине шоссе. Следы шли на юг, к месту преступления... Хотите, чтобы я воспроизвел все остальное?
Кент покачал головой.
— Учитывая сумму доказательств, — начал я, — включая доказательства мотива, то есть дневниковые записи, письмо вашей жене и другие свидетельства вашей связи с погибшей, плюс заключения экспертов-криминалистов, изучивших обстоятельства преступления, я вынужден просить вас пройти проверку на детекторе лжи. Мы готовы провести эту проверку немедленно.
По правде говоря, к проверке мы готовы не были, но когда Кент ее пройдет, не имело никакого значения.
— Если вы откажетесь пройти проверку сейчас, мне ничего не остается, как взять вас под арест и попросить людей в Пентагоне, чтобы они приказали вам пройти проверку.
Кент отвернулся и пошел к «дому» Энн Кемпбелл. Мы трое переглянулись, потом Синтия и я двинулись за ним.
Кент сел на подлокотник кресла в «гостиной» и уставился на ковер, вероятно, на то место, где он силой брал Энн.
Я остановился перед ним:
— Вы, разумеется, знаете свои права как обвиняемого, но я не хочу оскорблять вас и не стану их напоминать. Однако я вынужден взять у вас оружие и надеть на вас наручники.
Он поднял голову, но ничего не сказал.
— Я не стану сажать вас в арестантскую камеру — это для вас унизительно. Я препровожу вас в гарнизонную тюрьму... Могу я получить ваш пистолет?
Кент понимал, что все кончено, но должен был напоследок огрызнуться, как загнанный зверь.
— Вы никогда ничего не докажете! И когда трибунал меня оправдает, я предъявлю вам обоим обвинение в должностном несоответствии.
— Это ваше право, сэр. Если вас сочтут невиновным, можете подать на нас в суд. Однако у нас достаточно доказательств вашей половой распущенности. Даже если вы сможете защититься от обвинения в убийстве, вам не избежать пятнадцатилетней отсидки в Левенуэрте за пренебрежение обязанностями, поведение, недостойное офицера, сокрытие обстоятельств преступления, изнасилование и другие деяния, предусмотренные соответствующими статьями военного кодекса.
