этим. Особенно теперь, когда вернулся мой сын.
Маккензи открыла рот, но так и не найдя, что сказать, снова закрыла его.
— Так вот, я хочу загладить свою вину, — встав из-за стола, продолжила Марин. — Мы могли бы, вероятно, обвинить вас в вымогательстве, но Дерек заявил полиции, что, по его мнению, вы тоже стали жертвой этого мошенничества. Лично я в это не верю — по-моему, он просто тоже чувствует себя виноватым. А я полагаю, что вы умны и молоды, и точно знаете, как заставить раскошелиться своих богатых приятелей. Во многом я чувствую, будто вознаграждаю вас за то, что вы, устроив себе дерьмовую жизнь, едва не разрушили мою жизнь. Но мне нужно спать по ночам с чистой совестью, зная, что я по крайней мере попыталась исправить сделанную ошибку. Я заплатила четверть миллиона долларов, чтобы кто-то забрал вашу жизнь, а теперь плачу вам четверть миллиона долларов, чтобы компенсировать свой грех. Оставьте их себе, пожертвуйте или сожгите… мне плевать, как вы с ними поступите.
Маккензи уставилась на нее в полном ошеломлении, ожидая никак не наступавшей ужасной кульминации этой невероятной истории.
— А еще, — добавила Марин, — вы были добры к моему сыну. Бэш сказал, что вы сидели с ним в винном погребе, держали его за руку, обнимали, когда он испугался, и успокаивали, говоря, что все будет хорошо. Бэш полюбил вас. И называл «розовой дамой». Он говорит, что вы стали его другом. Поэтому я добавила кое-что от себя лично.
Маккензи точно онемела.
— Он очень милый мальчик, — наконец справившись с немотой, пролепетала она. — И… спасибо вам. За это. Моя мама больна. Это… это поможет.
— Не за что. Кстати, вам стоит вернуться к розовому цвету. Он вам идет.
Марин удалилась, оставив сумку на полу и представляя выражение лица этой красотки, когда она, расстегнув молнию, увидит на куче наличных те самые «лабутены», которыми, видимо, восхищалась, побывав в ее гардеробной.
Отлично, карма. Мы в расчете.
И вот опять наступил первый вторник месяца.
Марин заехала на парковку «Больших дыр». Она не помнила, когда в последний раз так нервничала, посещая групповые собрания, — возможно, только в самый первый приход сюда; но тогда она пребывала в шоковом состоянии, раздавленная горем. По машинам на стоянке она поняла, что Саймон уже здесь, также как и Лайла. Фрэнсис тоже, естественно. А еще Джейми, их новенькая. Рядом с ее машиной и припарковалась Марин.
Месяц назад она пообщалась с каждым из них по отдельности, сообщив столь важную новость. Они с Дереком отказались от всех интервью, но сделали заявление, выразив благодарность за благополучное возвращение сына.
Марин вообще не знала, хотелось ли группе поддержки увидеть ее сегодня. Идею собраться подала Фрэнсис, но та теперь жила в другом эмоциональном состоянии.
А теперь в иное состояние перешла и Марин.
Она глянула на Себастиана в зеркало заднего вида; он сидел сзади в своем детском кресле. Мальчик улыбнулся ее отражению, и она тоже улыбнулась в ответ.
— Ты готов, медвежонок?
— Я хочу пончик с разноцветной обсыпкой, — заявил он и вопросительно добавил: — А там будут игрушки?
— О-ох, даже не знаю… — Марин отстегнула ремень безопасности и вылезла из машины. — Может, игрушек и не будет. Зато пончики будут определенно. Всех возможных цветов и размеров. Но мы не задержимся надолго, ладно? Просто поздороваемся. Обычно эта встреча для взрослых, но Фрэнсис захотелось познакомиться с тобой.
— Кто такая Фрэнсис?
— Моя подруга. Очень милая дама и хозяйка этой славной лавочки. — Отстегнув ремень безопасности, Марин вытащила сына на улицу. Едва они начали двигаться по парковочной стоянке, их руки автоматически сплелись. Удивительно, как после шестнадцати месяцев разлуки руки не разучились мгновенно находить друг друга.
— Может, у нее есть дети? — с надеждой спросил он.
— Теперь нет, — ответила Марин, и Себастиан не стал больше ни о чем спрашивать.
Она открыла дверь в «Большые дыры». За прилавком в первом зале никого не было, и, как обычно в это время дня, около витрин стояли только несколько постоянных клиентов. Повернув головы, они с улыбкой встретили ее с Себастианом, и она, проходя мимо, тоже сердечно улыбнулась им в ответ. Около двери в заднюю комнату глубоко вздохнула, прежде чем открыть ее.
Она могла лишь надеяться, что все пройдет хорошо. Что ее приход никому не причинит лишнего страдания.
— Сюрприз! — хором крикнули собравшиеся, и Себастиан, бросив ее руку, слегка вздрогнул.
Она озабоченно опустила голову, глянув на него, однако поняла, что зря беспокоилась. Ее сын был в полном восторге: он уже хлопал в ладоши и смеялся, глядя на множество заполненных гелием шаров, взлетевших к потолку и свесивших до самого пола волнистые ленты своих завязок. На столе посреди комнаты стояли блюда с горками разнообразных пончиков и с боль- шим тортом, покрытым бело-голубой глазурью. А над всеми этим угощениями покачивался плакат с лаконичной надписью: «Себастиан».
Первой до них добралась Фрэнсис, едва не задушив объятиями и поцелуями. Следом — Саймон со слезами на глазах; за ним — застенчиво улыбающаяся Джейми; и наконец Лайла с двумя своими младшими детьми. Комнату заполняли звуки веселой музыки, угощения и подарки.
— Смотри, мамочка, как много подарочков! — воскликнул Себастиан, устремившись прямиком к блюду со сладостями, и, взяв сверху разноцветное пирожное, сразу предложил его одному из детей Лайлы.
Марин боялась, что им будет тяжело видеть ее сына таким живым, здоровым и счастливым, хотя по телефону каждый уверял ее, что все будет прекрасно. Теперь она поняла их правоту. Все они родители. Вместе с ними их дети или нет, они искренне радовались появлению этого ребенка, ведь они так часто говорили о нем, желали ему поскорее найтись и молились о его благополучии.
— Дерек не смог прийти? — сжав ее руку, спросила Фрэнсис.
— Увы, — ответила Марин, — он чувствует себя неловко на таких встречах. Он ждет нас дома. У нас запланирован киновечер — будем дружно смотреть «Король Лев».
— У вас все нормально?
— Да, пока все нормально. Так и должно быть. Ради Бэша. Мы живем вместе, что уже хорошо для всех нас; пока не знаю, как жизнь пойдет дальше, но у нас есть время разобраться в наших делах. Мы по-прежнему любим друг друга. Сохранили дружеские отношения. Мы на одной стороне, когда дело доходит до нашего сына. Сейчас я уверена только в этом.
Фрэнсис снова обняла ее.
Марин смотрела, как Себастиан играет с детьми Лайлы. Он так смеялся, что раскраснелись даже его перепачканные в глазури щеки. Она все еще иногда просыпалась ночью,
