С почти отсутствующим видом Дамблдор поднял волшебную палочку повыше, разок крутнул ею в воздухе и поймал возникший из ничего хрустальный кубок.
– Остаётся заключить, что зелье это предназначено для питья.
– Что? – выдохнул Гарри. – О нет!
– Да, думаю, так и есть: только выпив его, я смогу опорожнить чашу и увидеть, что лежит на её дне.
– Но что, если… если оно убьёт вас?
– Сомневаюсь, чтобы всё было задумано именно так, – мягко сказал Дамблдор. – Лорд Волан-де-Морт не стал бы убивать человека, сумевшего добраться до этого острова.
Гарри не поверил своим ушам. Это что же – ещё одно проявление безумной склонности Дамблдора видеть во всём только хорошее?
– Сэр, – сказал Гарри, стараясь, чтобы голос его звучал рассудительно, – сэр, мы же о Волан-де-Морте…
– Прости, Гарри, мне следовало сказать: он не стал бы сразу убивать человека, сумевшего добраться до этого острова, – поправился Дамблдор. – Он пожелал бы оставить его в живых до тех пор, пока не выяснит, как этому человеку удалось проникнуть сюда, преодолеть все преграды, и, самое главное, почему он так стремился опорожнить чашу. Не забывай, лорд Волан-де-Морт уверен, что о крестражах никому, кроме него, неизвестно.
Гарри открыл было рот, но на сей раз Дамблдор поднял ладонь, требуя тишины, – чуть нахмурясь, он вглядывался в изумрудную жидкость и, видимо, напряжённо что-то обдумывал.
– Да, несомненно, – наконец сказал он, – действие этого зелья должно быть таким, чтобы помешать мне забрать крестраж. Оно может парализовать меня, заставить забыть, ради чего я сюда явился, причинить боль, которая меня оглушит, или ещё каким-либо способом лишить меня сил и разума. Если это произойдёт, Гарри, позаботься, чтобы я пил и дальше, пусть даже тебе придётся вливать зелье в мой протестующий рот. Ты понял?
Взгляды их встретились над чашей, побледневшее лицо каждого освещалось её странным зеленоватым свечением. Гарри не мог промолвить ни слова. Так, значит, его ради этого и позвали сюда – чтобы он силой поил Дамблдора зельем, которое может причинять невыносимую боль?
– Ты помнишь, – продолжал Дамблдор, – условие, на котором я взял тебя с собой?
Гарри поколебался, глядя в голубые глаза волшебника, в которых отражался зелёный свет чаши.
– Но что, если…
– Ты поклялся исполнить любой приказ, какой я тебе отдам, не так ли?
– Да, но…
– И я предупредил тебя, что место это может оказаться очень опасным, верно?
– Да, – ответил Гарри, – однако…
– В таком случае, – Дамблдор встряхнул рукавом, возвращая его на место, и поднял повыше пустой кубок, – приказ мой ты получил.
– Но почему я не могу выпить это зелье вместо вас? – отчаянно спросил Гарри.
– Потому что я намного старше, намного умнее и представляю намного меньшую ценность, – ответил Дамблдор. – Раз и навсегда, Гарри, даёшь ты мне слово сделать всё, что в твоих силах, и заставить меня продолжать пить?
– А нельзя…
– Даёшь или не даёшь?
– Но…
– Слово, Гарри!
– Я… ладно, только…
Но Дамблдор, не слушая дальнейших возражений, уже опускал хрустальный кубок в зелье. Долю секунды Гарри надеялся, что и кубком зелья коснуться не удастся, однако хрусталь окунулся в жидкость как ни в чём не бывало, а когда кубок наполнился, Дамблдор поднёс его к губам.
– Твоё здоровье, Гарри.
И он осушил кубок. Вцепившись в края чаши с такой силой, что онемели кончики пальцев, Гарри с ужасом смотрел на Дамблдора.
– Профессор? – тревожно спросил он, когда Дамблдор опустил пустой бокал. – Как вы себя чувствуете?
Дамблдор потряс головой, глаза его были закрыты. «Не начала ли уже боль мучить его?» – подумал Гарри. Не открывая глаз, Дамблдор опустил кубок в чашу, снова наполнил его и снова осушил.
В совершенном молчании Дамблдор выпил три полных кубка. Затем, выпив до половины четвёртый, он покачнулся и повалился на чашу. Глаза его оставались закрытыми, дыхание стало тяжёлым.
– Профессор Дамблдор! – сдавленным голосом позвал Гарри. – Вы меня слышите?
Дамблдор не ответил. Лицо его подёргивалось, как у глубоко спящего человека, которому привиделся страшный сон. Пальцы, сжимавшие кубок, ослабли, ещё миг – и зелье выплеснется из него. Гарри протянул руку к хрустальному бокалу, выпрямил его.
– Профессор, вы слышите меня? – повторил он так громко, что вопрос его эхом разлетелся по пещере.
Задыхаясь, старый волшебник сказал (Гарри не узнал его голоса – таким испуганным Дамблдор никогда ещё не был):
– Я не хочу… не заставляй меня…
Гарри смотрел на знакомое лицо, на крючковатый нос, на полукружия очков и не знал, что ему делать.
– …не могу… хочу остановиться… – жалобно простонал Дамблдор.
– Вы… вы не можете остановиться, профессор, – сказал Гарри. – Вы должны пить дальше, помните? Вы сами сказали мне это. Вот…
Испытывая ненависть к себе, отвращение к тому, что он делает, Гарри силой приблизил кубок к губам Дамблдора и наклонил его так, что волшебник проглотил оставшуюся жидкость.
– Нет… – взмолился Дамблдор, когда Гарри опустил кубок в чашу и снова наполнил его. – Я не хочу… не хочу… отпусти меня…
– Всё хорошо, профессор, – сказал Гарри, рука его дрожала. – Всё хорошо, я здесь…
– Прекрати, прекрати, – простонал Дамблдор.
– Да… да, сейчас всё прекратится, – солгал Гарри и влил содержимое кубка в открытый рот Дамблдора.
Дамблдор закричал; крик его эхом пронёсся по огромной пещере, над мёртвой чёрной водой.
– Нет, нет, нет… нет… не могу… не могу, не заставляй меня, я не хочу…
– Всё хорошо, профессор, всё хорошо! – громко повторял Гарри, руки которого тряслись так, что ему стоило большого труда наполнить зельем шестой кубок, чаша между тем уже наполовину опустела. – С вами ничего не случится, вы в безопасности, всё это вам только кажется… только кажется, клянусь. Ну-ка, выпейте это, выпейте.
И Дамблдор послушно выпил, как будто Гарри поднёс ему противоядие, но, осушив кубок, рухнул на колени и задрожал всем телом.
– Это я виноват, я! – рыдая, воскликнул он. – Прошу тебя, прекрати, я понял, я был не прав, о, пожалуйста, только прекрати, и я никогда, никогда больше…
– Вот это всё и прекратит, профессор, – надтреснувшим голосом пообещал Гарри, переливая в рот Дамблдора содержимое седьмого бокала.
Дамблдор прикрывал ладонями голову, как будто его обступали невидимые палачи; потом, отмахнувшись, едва не выбил из трясущихся рук Гарри заново наполненный кубок и простонал:
– Не мучай их, не мучай, прошу, прошу, это я виноват, мучай лучше меня…
– Вот, выпейте это, выпейте, вам станет легче, – с отчаянием попросил Гарри, и Дамблдор вновь подчинился, открыл рот, хоть глаза его и оставались крепко зажмуренными, а сам он дрожал с головы до ног.
Но теперь, выпив зелье, он упал на землю и опять закричал, молотя руками по камню, пока Гарри наполнял девятый кубок.
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, нет… только не это, не это, я сделаю всё…
– Просто выпейте, профессор, просто выпейте…
Дамблдор припал к кубку, как умирающий от жажды ребёнок, но, допив, завопил так, точно его сжигал изнутри огонь.
– Не надо больше, пожалуйста, не надо…
В десятый раз наполняя кубок, Гарри почувствовал, как хрусталь царапнул по дну чаши.
– Мы почти закончили, профессор, выпейте это, выпейте…
Он опустился на землю, поддержал Дамблдора за плечи, и тот вновь осушил кубок. Гарри мгновенно вскочил на ноги, и, пока он зачерпывал зелье, Дамблдор взвыл с ещё большей, чем прежде, мукой:
– Я хочу умереть! Хочу умереть! Прекрати это, прекрати, я хочу умереть!
– Выпейте, профессор, выпейте…
Дамблдор выпил и, едва сделав последний глоток, завопил:
– УБЕЙ МЕНЯ!
– Это… это последний! – задыхаясь, воскликнул Гарри. – Выпейте его… и всё закончится… всё закончится…
Дамблдор приник к хрусталю, выпил всё до капли и, страшно захрипев, перекатился лицом вниз.
– Нет! – закричал Гарри.
Он уже встал, чтобы снова наполнить кубок, но вместо этого уронил его в чашу, бросился рядом с Дамблдором на колени и перевернул его на спину. Очки Дамблдора съехали набок, рот был разинут, глаза закрыты.
– Нет! – повторил Гарри, тряся Дамблдора за плечи. – Нет, вы не умерли, вы же сказали, что это не яд, очнитесь, очнитесь! Оживи! – выкрикнул он, направив палочку на грудь Дамблдора, – вспыхнул красный свет, но ничего больше не произошло. – Оживи! Ну пожалуйста, сэр!
Веки Дамблдора затрепетали; у Гарри дрогнуло сердце.
– Сэр, вы…
– Воды, – прохрипел Дамблдор.
– Воды, – выдохнул Гарри, – да…
Он вскочил, схватил валявшийся в чаше кубок, едва заметив лежавший под ним золотой медальон с перекрученной цепочкой.
