В выпуклых глазах хозяина мягкой комнаты блеснул насмешливый огонек, руки снова пришли в сильнейшее движение.
— Понимаю! Понимаю, в чем дело, мальчик! Болтушка Джен успела рассказать не только мне о тебе, но и тебе обо мне. Верно? Угадал? Говорила тебе Джен?
Что можно было ответить? Сказать: «Ага, говорила», все равно как сказать: «Да, знаю, вы сумасшедший». Но разве такое в лицо человеку скажешь? За такие слова нормальный кинется с кулаками.
И Дик промолчал.
Сумасшедшему это понравилось.
— Ты проявляешь неожиданно много деликатности, мальчик, — произнес он. Это приятно. Деликатность — родная сестра интеллигентности. Я могу повторить: молодец! Ты располагаешь к себе. И ты можешь меня не бояться — со мной по утрам плохо не бывает. Меня приступы только ночью мучают. Так что приходи. Ты мне будешь подсказывать слова. А сейчас иди. Иди и не говори, что был у меня.
Дик вскочил. Не ослышался ли? Правда ли сумасшедший сказал: «Иди»? Чудесное слово! За него тысячи долларов не жаль. Оказывается, верно, бывают минуты, когда за одно-единственное слово можно все отдать…
Захлопнув дверь, Дик побежал вниз. Он прыгал через три ступеньки, он пританцовывал на ходу: «Фу, дьявол, хорошо отделался!..»
Глава одиннадцатая
Солдат свободы
Номер четырнадцатый, он же тринадцатый
До своего этажа Дик добрался без особых приключений: спустился в подвал, прошел по коридору с гудящим вентилятором и поднялся к себе.
Комната Дика была четырнадцатой. Дик это запомнил, когда выходил. Сейчас он шагал по коридору и любовался красивыми пластмассовыми номерами на дверях. Вот десятка — стройная, как копье, единица и кругленький, пузатенький нуль; вот два копья — одиннадцать; вот копье и фигурная, похожая на кобру, двойка двенадцать; вот копье и одноногая четверка — четырнадцать, его комната.
Дик посмотрел на свою дверь с цифрой 14, на дверь рядом с цифрой 12 и расстроился: тринадцатой между ними не было. Этот несчастливый номер нарочно пропустили.
Выходит, четырнадцатая комната по-настоящему не четырнадцатая, а тринадцатая. И она досталась ему.
Только Дик сделал свое не сулящее ничего хорошего открытие, как примета стала сбываться: он услышал за дверью странный, тревожный шум. По топанью ног, по тому, как дрожит пол, скрипит паркет и бренчит не убранная после завтрака посуда, можно было подумать, что в комнате, единственный обитатель которой находится в коридоре, какие-то таинственные силы не то мебель передвигают, не то матросскую джигу отплясывают.
Дик с опаской переступил порог. Взгляд его уперся в широкую, мускулистую, затянутую белой майкой спину. Из глубоких вырезов майки выпирали могучие плечи и круглая, гладкая, с резкой чертой загара шея. Неизвестно откуда взявшийся здоровяк выполнял сложные приемы утренней зарядки.
Услышав шарканье больничных туфель Дика, человек, не оборачиваясь, произнес:
— А, сосед явился!
Слова были самые обыкновенные. Но утро неожиданностей, видно, все еще продолжалось.
Дик и тут раскрыл рот от изумления: человек с внешностью циркового силача говорил старческим, шамкающим голосом. Фраза прозвучала примерно так: «А, шошед явилша!»
Круглая, коротко подстриженная голова на могучей шее повернулась к Дику. Дик увидел мужественное, загорелое лицо, упрямый квадратный подбородок, улыбающиеся синие глаза. Губы человека, должно быть, тоже могли хорошо улыбаться, если бы не западали в пустой, беззубый рот.
Человек между тем продолжал:
— Что это ты так перевяжан? Видно, ждорово твоему глажу дошталошь. Чем ты его?
— Стеклом, — коротко, ответил Дик.
— Хм, штеклом… Легко шкажать — штеклом! Ты что, не жнаешь, что глаж не любит, когда в него штеклом тычут?
Дик посмотрел на человека в майке и осторожно объяснил:
— Нет, знаю, но я не думал, что так получится. Мне нужно было стеклянный порошок сделать.
— Жачем?
Компаньон фирмы «Грин и Гордон» честно рассказал про средство от крыс, на котором решил разбогатеть.
Сосед выслушал рассказ Дика с полной серьезностью, но тут же раскритиковал знаменитое средство. Оказывается, крысам нельзя давать подыхать под полом, потому что тогда в квартире жить невозможно будет. Оказывается, травить их нужно совсем не так. Способов для этого есть десятки. Вот в Индии, например: там умеют дрессировать крыс-«тигров». Один такой зверь может стать страшилищем для грызунов целого района. Они в ужасе разбегаются от него. А на Борнео крыс уничтожают по-другому, но тоже интересно, а в Бразилии…
Человек в белой майке много повидал на своем веку. Истории его были занятнее всяких комиксов. Дик очень радовался, что ему попался такой бывалый сосед. Даже шамкающая речь беззубого здоровяка перестала резать слух. Ему уже казалось, что тот разговаривает не хуже других, разве только чуть менее отчетливо.
А когда выяснилось, что соседа, так же как покойного брата, зовут Том, что он тоже моряк и даже знал пароход «Мичиган», на котором брат погиб, — Дик почувствовал себя с новым знакомым так, будто прожил с ним под одной крышей всю жизнь.
Тем временем миссис Джен принесла моряку завтрак.
— Вас, оказывается, сюда перевели, мистер Томас? — сказала она. — Я и не знала.
— Сам попросил, — объяснил моряк: — скучно было одному, да и комната на север выходила, солнца там нет.
— Эта палата лучше, — подтвердила сиделка и улыбнулась Дику. — С соседом уже познакомились?
— Как же — друзьями стали. Моряк принялся за еду.
— На усиленное питание в лечебнице «Сильвия» не очень-то напирают, проворчал он при виде каши и джема. — Мне бы сейчас бифштекс вот с эту тарелку…
— Что вы, мистер Томас, каша для вас в самый раз, где вам с бифштексом справиться, — сказала сиделка.
— Да-а, — вздохнул моряк, — сейчас мне куска мяса не прожевать, а было время, когда электрический провод запросто перегрызал. Любого сечения мог быть провод — все равно перегрызал… Вот какие зубы были! Полный рот, и каждый один в один. Хоть для рекламы зубной пасты снимайся.
— Ничего, скоро у вас снова полный рот зубов будет, — утешила Джен. Хотите еще каши?
— Что поделаешь, давайте, — согласился Том.
Покончив с едой, Том вытянулся на своей кровати. Дик последовал его примеру. Ему до смерти хотелось услышать от моряка какую-нибудь интересную историю.
— Мистер Томас, — начал он, — можно вас спросить? Вы из-за своих зубов попали в лечебницу?
— Ясно, не из-за чужих, — сказал моряк. — Но зубы — дело второстепенное. У меня, кроме зубов, четыре ребра были поломаны и грудь помята так, что кровь горлом шла.
— Автомобильная катастрофа? — деловито предположил Дик.
— Нет, король Джо, — также деловито пояснил Том.
Дик недоумевая посмотрел на моряка: он что, сказку придумал? Что за король Джо?
Но большой Том сказок не выдумывал. Все, что он рассказал дальше, оказалось самой настоящей правдой. Оказалось, что не так далеко от того района, где Дик живет, действительно есть король — хитрый и жестокий король Джо.
Правда, сам про себя этот Джо говорит, что он всего-навсего скромный руководитель союза грузчиков, но в газетах его называют королем. И это так. Его королевство — пристани, а подданные — тысячи пристанских рабочих.
Как всякий король, Джо держит своих подданных в страхе и повиновении, чинит над ними расправу, собирает с них дань; как всякий король, он заключает союзы и объявляет войны. Союзы заключает с хозяевами пароходств, а воюет со всеми, кто пытается освободить грузчиков из-под его власти.
О порядках во владениях короля Джо рассказывают страшные вещи. Портовики обязаны во всем беспрекословно подчиняться Джо. За неповиновение они рискуют головой. Человек в порту может вовсе бесследно исчезнуть или его могут найти с проломленным черепом.
Том рассказал Дику про Питера Ларго, про коммуниста Питера Ларго, вспоминая о котором грузчики снимают шапки.
Они помнят о Питере, потому что Питер хотел освободить их от власти короля Джо и поплатился за это жизнью.
Однажды рано утром, никому не известный, Питер пришел на пристань и встал в один ряд вместе со всеми грузчиками.
Длинная шеренга долго и терпеливо ждала появления хайринг-босса человека, который нанимает рабочих для погрузки и выгрузки судов.
Наконец хайринг-босс появился и обошел ряд. Те, в кого он тыкал пальцем, считались нанятыми. Питер был сильный, широкоплечий, и хайринг-босс тоже ткнул в него пальцем.
До вечера Питер таскал ящики и тюки, а когда наступило время расчета, вместо пяти долларов, которые ему причитались за работу, получил четыре. Один доллар пошел в пользу короля Джо и его шайки. Так было и завтра, и послезавтра, и во все остальные дни. Грузчики платили дань королю за то, что он позволяет им работать, за то, что он властвует над ними. И все этому подчинялись.
