Старик в поношенном ватнике рассказывал старику в больничной пижаме, как ночью ему почудилось, будто залезли в голубятню. Он вскочил, выбежал из дома… Возле голубятни никого, замок цел. Но зря птица шуметь не станет. Голубятник выглянул на улицу и увидел двоих мужчин. Вроде бы чужие, не посадские. Но в ночной час и своих не узнаешь, тем более что со спины и далеко. Разговор про голубей Володю немного раздражал. Посадские старики-голубятники большей частью барыги. Никакой любви к гордой птице, только рубли на уме, продать, нажить, обдурить юнцов…
— А вот и Игорь! — обрадовался Леха.
Из черной дыры, ведущей в котельную, показался верзила в синем казенном халате. Истопник-писатель выглядел лет на двадцать, не больше. Знакомясь с Володей, вытащил из кармана халата замасленные концы и стал усердно, напоказ тереть руки:
— Я грязный! Испачкаетесь!
Володя терпеть не мог мужского кокетства. Честному Лехе кажется, что под его влиянием большой талант проникся любовью к грубейшей, грязнейшей работе. Как бы не так! Типичный практицизм и дальний расчет деловых людей от литературы. Этот истопник-писатель уже сейчас сочиняет фразы для будущих интервью. «Кем я только не побывал в юности! Даже истопником в маленькой провинциальной больнице. Нигде мне так не писалось и не мечталось, как там, у пылающей топки…»
— Это вы, что ли, с Гореловым в одной палате? — свысока спросил Володю истопник-писатель, продолжая вытирать руки почерневшими концами.
— Он со мной, — сухо уточнил Володя.
— Лежит, помалкивает? — Истопник-писатель нехорошо усмехнулся. — Правильно делает! — И, встав в позу, продекламировал: «Молчи, скрывайся и таи и чувства и мечты свои!..» — Прищурился и посмотрел на Володю: — Дальше знаете?
— «Пускай в душевной глубине и всходят и зайдут оне…» — Володя поднялся и поковылял подальше от напористого интеллектуала.
— «Мысль изреченная есть ложь»! — проорал ему вслед истопник-писатель.
Больные с ближних лавочек перепуганно оглянулись.
— «Лишь жить в самом себе умей…» — машинально бормотал Володя, ковыляя вверх по лестнице. — Ну и долдон!
Однако Володя уже прекрасно понимал, что истопник-писатель Игорь Шемякин никакой не долдон… И не собрат Лехи по несчастью! Никоим образом. Он человек бесспорно неглупый, имеющий свою цель, готовый одолеть любую преграду на пути к этой цели. Все эти качества делали для Володи еще более загадочным появление Игоря Шемякина в больнице в роли истопника. «Горелова он явно не любит. Знает, что Горелов не хочет помочь следствию… Любопытно!!!»
Неожиданное появление Шемякина нанесло некоторый урон детективному сюжету, сложившемуся в воображении Володи. Но кое-что прояснилось, встало на свое место.
В коридоре второго этажа Володя встретился с унылым Анатолием Яковлевичем. У Бедного Мишакова был вид возвращающегося с похорон. Володе он улыбнулся робко, как бы извиняясь за то, что без позволения заходил в его палату.
— Лена там?
На Володин вопрос Анатолий Яковлевич ответил с той же робкой, заискивающей улыбкой:
— Сидят, беседуют…
Володя хотел было вернуться, чтобы не мешать, но передумал: «Зайду, возьму Ключевского и заверю влюбленных, что не появлюсь до конца дня». Он поковылял дальше и, обернувшись, поймал недовольный, даже встревоженный взгляд Анатолия Яковлевича.
Дверь палаты была чуть приоткрыта. Приблизившись, Володя понял по голосам, доносившимся из палаты, что после ухода Мишакова-Бедного Саша и Лена принялись возбужденно обсуждать какие-то свои сложности.
— Правильно! И я ему сказала, что ты никуда не собирался заходить…
— А дальше не помню… Кто-то ударил, и я упал…
Судя по всему, они говорили о своих показаниях следователю.
— Теперь он тебя оставит в покое! — сказала Лена. — Я уверена.
— Но если твой папочка… — озлобленно заговорил Саша и перешел на шепот.
— Чем хочешь поклянусь, он не знал! — воскликнула Лена. — Витька сказал только мне. Отца он боится.
— Да тише ты! — зашипел Саша.
Володя еле успел сделать два прыжка назад, благословляя мягкие больничные тапочки и резиновые пятки костылей. Дверь захлопнулась. И тут же распахнулась настежь. Лена обеспокоенно выглянула в коридор. «Слава богу, от меня до двери метра три», молниеносно пронеслось в голове у Володи.
— Лена! Помогите бедному инвалиду. На моей тумбочке синий томик, Ключевский. Вынесите мне его, и я уж поплетусь, чтобы вам не мешать…
Сунув Ключевского за борт вельветовой пижамы, Володя не поплелся, а довольно резво поскакал на костылях. Ему надо было срочно кое о чем спросить истопника-писателя Игоря Шемякина.
— Всегда готов помочь родной милиции! — заявил Фомину с порога старый знакомый, путятинский умелец дядя Вася.
— Садитесь! — сурово бросил Фомин и углубился в бумаги.
— Однако чему обязан?.. — хорохорился неблагодарный родственник тети Дены и делал воровские попытки заглянуть в бумаги, лежащие перед Фоминым.
Фомин потомил его с четверть часа и жестко сказал, устремив на дядю Васю профессиональный проницательный взгляд:
— Прошлый раз вы меня обманули. Электронику на синем «Москвиче» наладили не вы.
— То есть как не я?! — протестующе вскричал умелец. — Думаете, если без образования…
— Электронику наладили синему «Москвичу» не вы, — спокойно и холодно повторил Фомин.
— Закурить можно? — спросил дядя Вася, как полагается в детективном кино. — Вы правы, гражданин следователь. Электронику делал мой помощник Игорь Шемякин. Но под моим неусыпным техническим руководством!
— Чем он еще занимался под вашим неусыпным руководством?
— Понимаю! — Умелец воспрянул духом. — Игорь Шемякин. Этого следовало ожидать! Нынешняя молодежь, знаете ли… — И торопливо стал выкладывать все, что знал об Игоре Шемякине.
— Я к нему — как к родному сыну, — изливался дядя Вася. — Вырвал из плохой компании, приобщил к общественно полезному труду, делился секретами мастерства…
— И доходами делились? — перебил Фомин. — Тогда за «Москвича» вы сорвали с клиента двадцать пять рублей. Какую часть получил Шемякин?
— Вы его не знаете! — вскричал умелец. — Игорь из глотки вырвет!
— Сколько? — настаивал Фомин.
— Десятку! — трагически прошептал умелец. — Хотите верьте, хотите нет. Десятку! А чей инструмент? Чьи материалы? Кто его всему научил?.. Игорь Шемякин, это я вам прямо скажу, социально опасная личность. Приходит вчера ко мне и говорит, чтобы я искал другого помощника, а то его участковый припирает. Он вообще-то грубее выразился об участковом, я вам передаю суть его заявления. «Чем, — спрашиваю, — жить будешь?» Он нагло засмеялся и похвастал, что нашел очень хорошую должность. Какую? Истопником в больнице. Мне это сразу показалось подозрительным. Молодой человек с десятилеткой бежит от умственной тонкой работы по ремонту автомобилей, и куда?! В истопники. Неспроста! Нет, неспроста! — Дядя Вася вопросительно взглянул на Фомина, ожидая поддержки своих подозрений, но Фомин изобразил полнейшее спокойствие. — Я, гражданин следователь, излагаю только факты, — с достоинством продолжал умелец, — не беру на себя право анализировать, однако… — На небритом лице дяди Васи появилось знакомое Фомину особое глубокомысленное выражение, означавшее, что умелец наконец-то докопался до причины всех причин. — Во-первых, еще работая вместе со мной, Игорь Шемякин у себя дома систематически занимался ремонтом мотоциклов и мопедов, для чего брал мой инструмент и расходовал мои дефицитные материалы. Причем — обратите внимание! — все клиенты Шемякина — несовершеннолетние, не имеющие водительских прав. Попросту говоря, шпана, бандиты, желтые и белые каски. Мне не известно, они ли совершили преступление на Фабричной. Мне, может быть, вообще не известно, убили кого-то на Фабричной или не убили. — Дядя Вася деликатно помолчал. — Но мне известно, что Шемякин систематически под покровом ночи занимается ремонтом мотоциклов. Выводы можете сделать сами! Теперь во-вторых… Вы, конечно, знаете, что в городе все еще не изжиты недостатки в снабжении углем частного жилищного сектора. В то же время больница снабжается углем систематически и в большом количестве. Прежнего истопника уволили за то, что он сплавлял налево дефицитное топливо. — Дядя Вася прижал к груди пропитанную смазкой пятерню. — Кто может проверить, сколько угля истопник бросил в топку, а сколько, так сказать, использовал в целях личного обогащения? Большой соблазн для неустойчивого человека…
Дядя Вася ушел от следователя, очень собою довольный. Он был зол на Игоря. Так ждал возвращения парня с военной службы, так надеялся взвалить на него всю тонкую работу — и на тебе!
От Фомина не укрылось стремление дяди Васи утопить Игоря Шемякина. Однако важную ниточку беседа с умельцем все-таки дала. Игорь Шемякин ремонтирует мотоциклы желтых и белых касок. Ремонтирует по ночам. То-то он тогда крутил…
