— Я запомню…
— А что еще у вас было в детдоме? Наверное, мультфильмы по вечерам смотрели?
— Какие мультфильмы? — вмешалась Варя. — У них и телевизора не было!
— Быть такого не может!
— Еще как может! Да что телевизор, ты спроси его, как они зимой на улицу бегали. Одна шубейка на пятерых — вот так по очереди и гуляли… — Варя запустила шишкой в кусты. — В общем, сгорел дом, а детишек кого куда разбросали. Совсем маленьких — в город, для иностранцев, наверное, а остальных — по соседским интернатам. Ну, и родне, понятно, предлагали, кто соглашался. Хотя какая там родня… Шурика вон старики Юзовы к себе взяли. Из жалости. А Юрашка к нам попал вообще по недоразумению.
— Как это попал?
— А так. Приехали из детдома, сказали, что фамилия та же. То есть, скорее всего, просто однофамильцы, но все равно попросили пару дней подержать. Ну, и пропали. Старики потом ездили в райцентр, да только кого там спросишь? Так и остался у нас.
— Теперь меня уже не отдадут, — важно сказал Юрашка.
— Верно, теперь ты наш, — Варя потрепала мальца по голове.
— Потому что вы ко мне привыкли?
— Дурачок! Это к игрушке можно привыкнуть, а ты ведь не игрушка, — Варя поглядела на Генку. — Так их всех жалко, прямо плакать хочется. Тот же Шурик, знаешь, как по маме скучает. Ведь не видел ее никогда, а все равно…
— Он всех тетенек мамами называет, — выдал Юрашка. — И даже Машку с Варей.
— Правда. А поначалу, знаешь, какой был! Вещи разбрасывал, раскачивался на корточках, выл. Прямо дикарь дикарем! Подходить было боязно. А приласкаешь, скажешь что-нибудь доброе, и на глазах человечек меняется. Обнимать начинает, напевать что-то.
— Он ей волосы гладит, — кивнул Юрашка.
— Ага, и мамой зовет… — у Вари заблестели глаза, она торопливо отвернулась. Чуть глуше повторила: — Так их всех жалко…
— И меня? Меня тоже жалко? — Юрашка подсел к ней ближе, чмокнул девочку в руку. — Хочешь, я тоже тебя по голове поглажу? Ты только не реви.
— Кто ревет-то! — Варя натянуто улыбнулась. Хищно оскалившись, щелкнула зубами. Юрашка, взвизгнув, отдернул руку. Тут же восторженно захохотал.
— Чуть палец не оттяпала! Прямо как акула!
— А ты? — Генка не сразу решился спросить. — Ты тоже детдомовская?
— Я — нет, я из Туринска, — Варя стряхнула с лица крошки. — Только у меня другая история. Тоже невеселая…
— У нее ножка больная, — словоохотливо сообщил Юрашка. — Собака в городе покусала.
— Как это?
— Да ерунда, — Варя отмахнулась. На лицо девочки легла тень, и Генка не решился расспрашивать дальше. Только, искоса глянув, заметил, что правая нога у девочки, действительно, выглядит несколько странно. Чуть криво, что ли… Или короче? И шрам ниже колена. Наверное, и впрямь от собачьих зубов.
В голове сама собой прокрутилась картинка: атака свирепой псины и хруст перекушенной ноги… Генке даже тошно стало от непрошеного видения. Он торопливо отвел взгляд.
— Есть хочется, — пробормотал Юрашка. — Варь, может, сходим за ягодами? Или сыроежек пособираем? Я же умру же!
Генка встрепенулся.
— Зачем сыроежки? У меня еда в авоське! Даже торт целый!
— Торт?
— Ага. Засохший, правда, но все же получше сыроежек.
— О-о! — прокричал Юрашка. — У нас торт! Настоящий!
— Лишь бы только не испорченный. Сейчас проверим… — усевшись, Генка отряхнул руки от травы, бережно извлек из сумки коробку с тортом. Юрашка взметнулся на ноги, тут же принялся что-то такое выплясывать. Больше всего это напоминало танец дикарей у костра. Только роль огня нынче играл торт.
— Он что, тортов никогда не ел? — поинтересовался Генка.
— Смеешься? — Варя печально улыбнулась. — Он их даже никогда не видел.
* * *
Ножа у них не было, и торт ломали неровными кусками. Впрочем, это никого не смущало, а уж Юрашка закатывал глазенки и прямо-таки лучился восторгом.
— Вкуснятина же! Я думал, он как колбаска, а он еще вкуснее! — С куском торта он ходил кругами вокруг Вари и Генки, то и дело принимался танцевать и прыгать. Одежда на солнце уже просохла, и Варя натянула обратно свое платьишко. Генка, чтобы не сгореть, тоже оделся. Только на ноги надевать ничего не стал. Жить босиком было во сто крат приятнее.
— Надо еще Шурику отнести! И Костику с Машкой…
— Отнесем, — согласилась Варя. — Только не съешь все.
— Я же не съем, я же маленький.
— Маленький да удаленький. Как клубника пошла поспевать, накинулся точно волк. В первый же день чуть не лопнул. И с горшка потом не слезал.
— Ага, — спокойно подтвердил Юрашка. — Я же их грязными ел — с землей, с червяками, с листьями.
— Ну уж, — усомнился Генка. — Червяков-то зачем есть?
— Дак не специально же! Они же совсем крохотные, вот такие! — Юрашка изобразил кончиками пальцев что-то миниатюрное. — Я же их не видел совсем. А они потом в животе как пошли бурчать да ползать!
— Получается, за тобой никто не присматривает?
— Еще чего! — Варя хмыкнула. — У нас тут страна индейцев. Все вокруг самостоятельные. Разве что Шурика опекаем, а остальные грамотные. И на пруд без старших не суются.
— А ты тоже к нам насовсем приехал? — прокурорским тоном поинтересовался Юрашка.
— Он к Строевым приехал. К родне, — ответила за Генку Варя, и он лишний раз удивился тому, как быстро разносятся по деревне новости.
— Отдыхать, значит? — продолжал допытываться Юрашка.
— Да не совсем. — Генка помялся. — Есть у меня один секрет, из-за него и угодил сюда.
— А у нас тоже есть секретик! — немедленно завопил малыш. — Вот такущий! — он раскинул руки, и кусок торта выпал у него изо рта.
— Ну вот, — хмыкнула Варя, — прямо как ворона из басни.
— Я не ворона, я пират!
— Ты болтуша! О секретах не вопят на весь лес.
— Но я же правду говорю!
— Вот и доверь такому тайну, — Варя покачала головой. — Всего раз и сводила огольца…
— Там цветы! — сдавленным голосом прошипел Юрашка и заглянул в лицо Генке. Страшно округлив глаза, снова зашипел: — Огромные-преогромные.
— Как это?
— Да так, — Варя вздохнула совсем как взрослая. — Есть тут одно место. И деревья там удивительные, и цветы.
— Цветы?
— Ага, я такие видела в одной книжке, — очень похожи на орхидеи. И действительно — огромные.
— А деревья тоже огромные?
— Нет, деревья невысокие, но… — Варя наморщила нос, вспоминая. — Все кривущие, растут в разные стороны, чуть ли не узлом скрученные. И тут же эти цветы.
— Покажете?
— Ишь какой хитрый! — засмеялся Юрашка. С ухмылкой опытного ростовщика прошелся туда-сюда по поляне и тут же вскинул вверх палец. — Но только с условием! Чтобы цветы не рвал и ветки не ломал!
— Обещаю! — поклялся Генка.
— Ну, тогда… — Варя открыла было рот, но в эту секунду из кустов с треском выломилась пьяная парочка. Парни лет восемнадцати, оба расхристанные, с багровыми от выпитого лицами.
— А ну, сопляки, марш отсюда! — гаркнул тот, что был в футболке, джинсах и стареньких кроссовках. В руках коренастый парень держал пару бутылок, из-под мышки, словно гигантский градусник, у него высовывался золотистый батон.
— Ща, кто не спрячется, тому по шарам! — поддакнул второй. Этот был выше и костлявее. В снятой майке, точно в авоське, он нес какие-то консервы. Ребята явно намеревались выпить и закусить на лоне природы. Присутствие малышни не входило в их планы.
Не произнеся ни звука, Юрашка задал стрекача. Генка и моргнуть не успел, а серенькие его трусишки уже скрылись среди кустов. Варя тоже успела вскочить. Взгляд ее пылал, на щеках разгорелся воинственный румянец.
— Чего надо?
— A-а, кривоножка… — детина с батоном под мышкой гоготнул. — Ладно, калек не трогаем. Давай, мелкая, галопом домой!
Генка неуверенно поднялся. Не то, чтобы подобных ситуаций в городе у него не случалось, однако сейчас он оказался совершенно не подготовлен к такому повороту событий.
— Зачем же грубить? — пробормотал он.
— А ты кто? Кавалер, что ли? — коренастый прыгнул к нему, бодливо дернул бритой головой. — Давай дергай отсюда по-рыхлому!
Генка без того был готов отступить, но было стыдно. До жути! Сохранить лицо ему помогла Варя. Она торопливо потянула его за руку.
— Не надо, Гена, это же Степчик. Он у нас безбашенный.
— Ге-ена! — тоненько протянул Степчик. — Слыхал. Мишань? У нас Гена тут объявился. Гена-Геночка…
— Пошли, — Варя все настойчивее тянула Генку.
— Штиблеты не забудь, Генаша! — детина с майкой в руках громко заржал.
Варя сама подхватила с земли Генкины сандалеты.
— Пошли, Ген, не связывайся.
— Иду… — он наклонился, чтобы забрать авоську.
— Спокуха! — Степчик остановил его движением руки, хозяйственно заглянул в сумку. — Что там у нас? Ого, сахарок! Нормально!
