У меня началась бессонница. Я ворочалась, металась во сне. Мне стало безразлично, не беспокою ли я невидимого соседа. Хотя, несмотря на свое состояние, я не нарушала негласных правил и не разговаривала с гостем. Что-то удерживало меня. И я так же раскладывала рубашку на ночь, но теперь уже по привычке.
Я мало ела и похудела, но мне было все равно. Ничего не хотелось, разве что сидеть и смотреть на огонь или бродить по замку. Я потеряла интерес к календарю и не знала, какой теперь день и месяц. В конце концов из всех чувств у меня осталась только досада на медведя, но и она со временем притупилась.
Однажды я сидела на диване и смотрела в никуда. В комнату вошел медведь. Он не лег, как обычно, а встал напротив меня и заговорил. Я давно не слышала его голос.
– Ты… больна?
– Нет, – вяло ответила я.
– Не ешь… бледная.
– Не хочу есть.
– Несчастная… – начал он угрюмо. – Одиноко?
Я взглянула на него:
– Мне нужно домой. Или я умру.
Из глубины его груди вырвался стон.
Я почувствовала, как во мне просыпается что-то прежнее.
– Ты должен отпустить меня. Я вернусь. Пожалуйста.
Он опустил голову и так знакомо кивнул головой. У меня забилось сердце. Домой. Свежий воздух. Ветер. Я чуть в обморок не упала.
– Когда? – Я с трудом сдерживала волнение.
– Завтра.
Стояла замечательная весна. Дни были ясные, голубое небо сияло. Но красота этих дней еще сильнее заострила тоску по Роуз.
Только овцы начали ягниться, как я заметил, что мама и вдова опять что-то задумали. Они все шептались и часами пропадали в лесу. Думаю, они готовили что-то вроде амулета – либо для того, чтобы вернуть Роуз, либо для того, чтобы примирить маму с отцом. Если бы папа был дома, я бы поговорил с ним, но он опять уехал.
Сорен рассказал мне, что в Тронхейме живет один ученый, которому нужен ученик. Услышав обо мне, он захотел со мной встретиться. Я знал, что Сорен мечтает перевезти мастерскую в Тронхейм, потому что он подбивал меня помочь ему. Мне очень хотелось встретиться с ученым, но я чувствовал то же, что и отец. Мы не могли уехать с фермы из-за Роуз. Поэтому я сказал Сорену, что еще не готов, и поблагодарил за столь великодушное ко мне отношение.
Как-то я возвращался из мастерской домой на обед. Мы с Виллемом и Зордой завершили один из последних заказов Сорена, и я собирался посидеть вечер над книжками, которые тот прислал. И тут увидел, что кто-то в сером стоит па крыльце. Она смотрела в другую сторону, но я сразу ее узнал.
– Роуз! – крикнул я, не веря своим глазам.
Она повернулась ко мне. Я подбежал к ней, обнял и заплакал. Потом отошел от нее и долго смотрел, как она стоит на крыльце, настоящая, живая. Сестра как будто немного похудела, но выглядела счастливой.
– Роуз, неужели ты вернулась? Не могу поверить, – проговорил я.
Ее губы дрогнули.
– Я ненадолго, Недди, – тихо сказала она.
– Почему?
– Я пообещала.
– Белому медведю?
– Да.
– Где он?
– Ушел, но вернется за мной.
– Сколько ты побудешь с нами?
– Месяц.
– Так мало! Конечно… – Я замолчал, когда увидел выражение ее лица.
Зорда и Биллем услышали наши голоса и вышли из дому. Их радость была неописуема. Вскоре на дороге показалась Зара с мамой и вдовой Озиг.
– Роуз? Это Роуз? – закричала Зара.
И мама, Роуз и Зара кинулись друг к другу в объятия, пока вдова стояла и смотрела.
– Зара, ты хорошо выглядишь! Ты полностью выздоровела? – спросила Роуз.
Зара улыбнулась и кивнула.
– Я так рада тебя видеть! – И Роуз снова принялась обнимать сестру.
– Но, Роуз, ты так исхудала! – воскликнула мама со слезами на глазах и прижала ее к себе. – Пойдем в дом. Суп на плите. А потом все нам расскажешь.
Но Роуз уже опять рассматривала ферму и двор и едва услышала мамины слова.
– Все изменилось! Новая мебель, свежие краски. Что случилось, пока меня не было?
– Долго рассказывать, – ответила мама. – Садись, я налью тебе супчика. Зара, дай Роуз яблочного меда.
Роуз послушно села. И тут увидела станок.
– Ой, это же станок вдовы Озиг! Как мило было с вашей стороны отдать его нам, – сказала она вдове.
Та немного смутилась, но мама пришла ей на помощь:
– Теперь он твой, Роуз. Я знала, что ты вернешься.
Они с вдовой обменялись взглядами, когда мама ставила миску с супом перед Роуз.
– Прости, мама, но… я не голодна. Где папа?
– Папы нет, Роуз. Теперь он занимается картами и уехал исследовать далекие края.
– И искать тебя, – добавил я.
– Занимается картами? Я так рада! – воскликнула Роуз с воодушевлением. – Когда же он вернется?
– Мы не знаем, – ответил я. – В прошлый раз он ездил почти два месяца.
– О нет! – огорчилась Роуз. – У меня нет столько времени…
– О чем это ты? – резко спросила мама. – Ты ведь вернулась навсегда, правда, Роуз?
Роуз покачала головой. Я увидел, что она стиснула пальцы.
– Роуз пришла нас навестить, – объяснил я. – Она может побыть с нами только месяц, не больше. Пойдем, Роуз, я покажу тебе новую мастерскую папы.
Сестра быстро поднялась, одарив меня благодарным взглядом.
– Я потом поем, мама, – пообещала она, выходя во двор.
– Папа на самом деле занимается картами, Недди? – спросила Роуз. – Расскажи мне обо всем!
Мы шли, и я рассказывал ей по порядку о том, что случилось после ее отъезда. Мастерскую я так и не показал, потому что мы решили прогуляться до нашего любимого места – склона холма, где Роуз впервые показала мне плащ с розой ветров.
Она слушала меня с изумлением. Когда рассказ был окончен, я взял сестру за руку.
– Теперь твоя очередь. Расскажи мне, где ты была и что с тобой происходило.
Она молчала.
– Не могу, Недди, – сказала она наконец.
Высвободила руку из моей и отвернулась.
– Как хороню дома! – прошептала она.
Я улыбнулся. Лотом Роуз наклонилась, сорвала веточку вереска, поднесла ее к носу и глубоко вдохнула.
– Потрясающе, Недди. Ты даже не представляешь, как здорово! – И она пошла дальше, притрагиваясь к траве, кустам и вдыхая их аромат.
Наконец она села рядом со мной.
– Прости, Недди. Мне очень хочется рассказать тебе все, но я не могу. Там было кое-что очень хорошее. По бывало и очень трудно. – Она закрыла лицо вереском. – И одиночество. Когда ты заперта… – Роуз вздрогнула, но сразу же просияла. – Недди, там здорово. Я не против вернуться туда, если иногда смогу бывать здесь.
– Но почему ты должна вернуться? Ты ничего не должна белому медведю.
– Зара выздоровела, – ответила Роуз. – И папина работа… удача вернулась в пашу семью, потому что я…
– Ты как мама! Роуз, это не связано с медведем. Это было случайное стечение обстоятельств, не более. Гаральд Сорен помог нам, а не медведь.
Роуз посмотрела на меня. У нее во взгляде было такое желание поверить мне!
– Наверняка никто не знает, Недди, – проговорила она медленно. – Кроме того, я пообещала.
– Медведю.
Она кивнула, глаза ее заблестели. Она, наверное, хотела заплакать, но не стала.
– Давай больше не будем об этом говорить, Недди.
– Хорошо, но если ты захочешь о чем-нибудь рассказать, я всегда буду рядом.
– Спасибо, – нелепо ответила Роуз.
И мы пошли назад к ферме.
– Кстати, что тут делает противная Озиг? – тихо спросила Роуз, увидев, как мама и вдова выходят из дому.
– Они с мамой теперь лучшие подруги.
– А папа что думает об этом?
– Вряд ли он замечает, его все время нет. И вообще… – Я замолчал. – У мамы с папой не очень ладится.
– Из-за меня? – быстро спросила Роуз.
– Скорее всего, – неохотно ответил я.
– Мне горько это слышать. Как хочется, чтобы папа приехал!
– Да! – горячо воскликнул я. – Как бы он обрадовался, что ты вернулась!
Я всегда считала, что время – очень переменчивая штука. Когда вы несчастны и делаете что-то скучное, время едва тащится. Но когда вы счастливы, оно несется быстрее, чем лыжник с заснеженной горы. Дома время пролетело незаметно. Мне так хотелось, чтобы папа вернулся! Он узнал бы, что я жива и невредима, а я могла бы извиниться за свою жестокость к нему. Когда я представляла себе, как он бродит где-то далеко и ищет меня, радость от пребывания дома меркла.
Путешествие из замка с медведем очень напоминало дорогу в замок, только теперь медведь не спешил, а я не смущалась и не пугалась. Когда я вышла из замка в горе, то чуть не расплакалась. Потом долго стояла и вдыхала свежий воздух впервые за полгода, упивалась запахом весенних цветов. Это было высшее блаженство.
Медведь понаблюдал за мной, давая время насладиться, а потом сказал:
– Пойдем.
Я забралась ему на спину. Теперь, когда я хорошо узнала его, мне было странно ехать у него на спине, как будто он был моей лошадью. Как если бы я забралась на спину Недди. Но я быстро отвлеклась от таких мыслей, потому что медведь задвигался, и мне пришлось сосредоточиться, чтобы не упасть.
