заметил он, – а ты почему такой грустный?
Пашка и сам не знал. Он обрадовался угощению, но почему-то было тревожно.
– А ты написал письмо Деду Морозу? – спросил он.
Елисей как-то странно посмотрел на брата, а потом непривычно серьёзно произнёс:
– Я отправляю ему открытку с поздравлениями. Его ведь почему-то никто не поздравляет! Хочешь, и ты отправь в этом году?
– Хочу! – обрадовался Паша. – А как?
– После школы зайдём на почту в городе, – ответил брат, – надо только маму предупредить.
Они так и сделали. Встретились после занятий и отправились в город. На почте Павлик долго рассматривал открытки и наконец выбрал одну, на которой были изображены олени и северное сияние. Елисей одобрительно покивал, а потом показал свою. На ней были нарисованы красиво упакованные подарки. Отправив открытки, мальчики пошли к автобусной остановке. Снова пошёл снег.
Дома были, уже когда стемнело. Мама и Бин гуляли во дворе. Мама кидала псу кольцо, а тот носился за ним, утопая в снегу по самый нос.
– Как дела? – спросила мама.
– Нормально, – ответил Елисей, потрепал таксу и пошёл в дом.
– Мы на почте были, – сказал Пашка, – и отправили Деду Морозу поздравление с Новым годом.
– Ого, – удивилась мама, – это вы здорово придумали.
И они пошли в дом. Вечером Паша снова поставил стакан молока и печенье на сервант рядом с ёлочкой, а утром его снова ждали конфеты и крошки. Молоко было выпито до дна.
В машине Пашка все-таки спросил у брата:
– Ну как они попадают в дом? Папа же все окна и двери на первом этаже всегда закрывает.
Папа с интересом посмотрел на них в зеркало заднего вида.
Елисей пожал плечами:
– Это же не простые олени из нашего леса. Может, они телепортироваться умеют.
Паша представил, как посреди его комнаты телепортируется олень, и решил, что не будет относить туда ёлку и угощение.
Декабрь пролетел незаметно. Пришлось срочно подтягивать оценки в школе, и Пашке было не до расследований и прочих детских проблем. Однако молоко и печенье он каждый вечер оставлял на серванте и каждое утро находил конфеты. Только однажды он решил расставить ловушки – хлопушки на полу, и утром стакан был полным, а подарка не было.
– Эх ты, – сказал брат, – даже и не знаю, вернутся теперь к нам олени или нет.
И Паша обиделся. Только не до конца понял на кого: на себя или Елисея. А вечером вынес ёлочку и угощение на веранду и поставил на стол. А утром, как проснулся, помчался проверять. В пижаме, домашних уггах и куртке сверху выбежал на улицу и увидел… цепочку следов, припорошённых снегом. И опрокинутую кружку с молоком. И крошки печенья на деревянном полу. Бин, выбежавший следом, тут же начал их подбирать. Пашка поднял кружку, поставил на стол и начал рассматривать следы. Они вели к лесной калитке.
– Лиса, наверное, – раздалось со спины.
Паша обернулся и увидел стоящего на крыльце Елисея.
– Или собака, – кивнул брату, соглашаясь.
Но только это явно были не те следы.
Елисей взял горшок с ёлочкой, покрутил в руках и унёс в дом. Пашка потоптался немного у калитки и пошёл за ним. Родителям они почему-то ничего не сказали.
Выходные пролетели незаметно. За ними последние учебные дни, полные тревог за оценки и предвкушения праздника. В гостиной папа и Елисей установили высоченную ель. Мама и Паша наряжали её весь вечер. Дверь в комнату теперь держали закрытой, и бедный Снежок в костюме единорога орал в коридоре, а мистер Бин путался под ногами и жалобно скулил, пока папа не потерял терпение и не выставил его вон. Потом мама достала новые бумажные гирлянды в виде разноцветных флажков, и мальчики украсили ими комнату. Паша нашёл игрушечного Деда Мороза и посадил под ёлку. Тем временем папа развешивал фонарики на веранде. До Нового года оставался всего один день. Уже засыпая в кровати и видя, как в окне мерцают цветные огоньки, Паша думал о том, что совсем не важно, увидел ты Деда Мороза или нет. Главное, знать, что он есть. А его не может не быть, потому что такие вечера не могут быть волшебными сами по себе. Он почему-то был в этом уверен.
Утро тридцать первого декабря наступило поздно. Потому что было выходным. Мистер Бин не торопился вылезать из-под пледа и идти на мороз, и в доме ещё стояла тишина. Паша открыл глаза и сладко потянулся. Каникулы. Вот уже сегодня наступит самая главная ночь в году, а потом каникулы! Снежок недовольно зашипел у него в ногах. Мальчик приподнялся и подтянул вяло сопротивляющегося кота к себе поближе. Так они и лежали, пока в доме не начали хлопать дверьми, потом послышался цокот коготков Бина, и кто-то включил в ванной воду. Последний день года начался.
После позднего обеда, на улице к тому времени уже стемнело, мама и папа поехали в город. Встречать бабушку с поезда. Паша смотрел телевизор и ел пирожки, которые мама опрометчиво оставила на столе. Как вдруг спавший до этого момента Бин подскочил и протяжно завыл, перепугав и Пашу, и Снежка. Кот с рёвом уже привычно рванул на шкаф, а пёс кинулся к двери, выходящей на веранду, и начал проситься на улицу. На шум спустился Елисей и, увидев испуганного брата, сурово спросил:
– Что вы натворили?
Бин сначала затих, подбежал к Елисею, а потом залаял с удвоенной силой.
Юноша подошёл к окну. Такса вертелась у его ног, не давая ступить и шагу. Кот на шкафу выл. Но Паша осмелел и встал рядом с братом, вглядываясь в темноту за домом.
– Пойдём проверим, что там? – вдруг предложил Елисей, а Паша кивнул.
Они быстро оделись и вышли во двор, подошли к лесной калитке. Она была приоткрыта. Бин, который выбежал первым, сделал несколько кругов, принюхиваясь, а потом рванул в лес.
– Бин! – закричал Пашка, но пёс не слышал.
– Бин, домой, – скомандовал Елисей, но и это не помогло.
Паша уже почти плакал. Елисей посмотрел на него и вздохнул:
– Пойдём искать эту собаку.
Они вышли за калитку. Впереди был тёмный лес. За их спинами переливались разными цветами новогодние фонарики на веранде.
На самом деле шли они не очень долго. Паше это, конечно, показалось вечностью, но с той поляны, где замер притихший озадаченный Бин, были видны далёкие огни посёлка. В центре стояла ель. Елисей скользнул по ней лучом фонарика. Высокая. Разлапистая. Пушистая. И под её ветками что-то усердно откапывал их пёс.
– Это не может быть ёж, – заметил Елисей, –
