– Не́ на чем, не́ на чем, – зацвиркали ласточки. – Ценим дружбу, ценим дружбу и верность ценим!
Ласточки покружились над лугом и улетели.
– Ну вот, справились, – сказал Асей. – Теперь вперёд. Тут недалеко – берег.
– Был берег, – печально откликнулась Маруся. – Эх, светит месяц, светит ясный…
Вскоре луг кончился, и они действительно вышли к Реке.
К Реке! Боже мой, сплошные слёзы!
Река лежала как старая заношенная ленточка из косы, давно потерянная и забытая. Воды в ней было совсем мало, и вода эта была неподвижна, темна и не отражала разноцветных радужных лучей здешнего солнца. Прибрежные травы повяли и не шелестели, и было что-то очень печальное в этой тишине. Тишину нарушал только время от времени доносившийся от Реки то ли вздох, то ли стон. По берегу не бегали кулички, над Рекой не летали весёлые стрекозы. Никого не было видно, сплошная неподвижность и погибель.
– Бедная, бедная, – прошептала Маруся. – О злой, гадкий Барнабас! За то, что он такой злобный, такой ничтожный, он хочет отомстить всему свету и не оставить радости никому. Ведь Река так любила всех! Для всех у неё находилась капелька радости, для каждого у неё было хорошее слово и весёлый подарок.
Варя стояла ошеломлённая. Ей было так жалко Реку, что захотелось заплакать. Маруся поняла, что она чувствует, и сжала её руку своей мягкой лапой.
– Что же… делать? Что же… делать? – повторяла Варя, уже начиная всхлипывать.
– Варварушка, погоди плакать, погоди, – сказал Асей. – Мы ведь с тобой для этого здесь, чтобы спасти её, чтобы вернуть ей жизнь.
– Мы многое можем, я с вами, не забывай, – важно произнёс Аллан-Мелик, а у Маруси даже не было сил, чтобы одёрнуть его.
– Посидим, подумаем, – сказал Асей.
И они все присели на печальном речном берегу.
– Давайте рассуждать, – продолжал он. – Ты говоришь, Аллан-Мелик, что видишь темноту. Значит, Злин спрятал волшебное заклинание в каком-то тёмном месте.
– А то, что один спрятал, другой может найти. Верно? Нельзя найти только то, чего нет. А что есть, то непременно рано или поздно отыщется.
– Должно отыскаться! Должно! Не дадим же мы ему погубить Реку! – горячо отозвалась Маруся.
– Варварушка, что с тобой? – спросил вдруг Асей.
Варя действительно что-то очень побледнела. Она попыталась вдохнуть воздух, но он не вдыхался. Ой, сейчас начнётся приступ астмы. А она даже ни таблеточки не взяла с собой.
– Посмотри! – закричал вдруг Аллан-Мелик, высовываясь из кармана. – Видишь?
Аллан-Мелик протянул к Варе свои маленькие ладошки, а на них оказались два маленьких пёстрых петушка. Они дважды прокукарекали, а потом затеяли смешную драку, налетали друг на друга, петушились и важничали.
Варя рассмеялась, воздух вдохнулся, бледность прошла.
Немного подравшись, петушки вдруг исчезли.
– Всё, – сказал Аллан-Мелик серьёзно. – Пять минут кончились. А что, – добавил он уже другим, хвастливым голосом, – годятся на что-то ведь и такие искусные волшебники, как я?
– Цены бы тебе не было, если бы ты не был таким задавалой, – сказала Маруся.
Но Аллан-Мелик её не услышал. Потому что Асей исчез вместе с ним.
– Ну вот, – сказала Маруся. – Как всегда. И главное, с этим ничего не поделаешь. Свеча. Он должен проверить, как она там.
– А почему именно Асей должен? – спросила Варя.
– Жители страны просят самого уважаемого, самого надёжного и мудрого хранить огонь свечи. Они выбрали Асея. Вот почему Асей мгновенно исчезает, если он чувствует, что подул ветерок, или надо поправить фитиль, или ещё там что. Он отвечает за свечу. Это очень серьёзно. Понимаешь?
– Да, – ответила Варя. – Но как же Река? Что нам-то теперь делать?
– А вот мы с тобой сейчас и поразмыслим, – отозвалась Маруся.
Глава четвёртая
Кленовая Королева
Старые стенные часы в резном деревянном футляре пробили час. Там, где-то далеко, дома. А здесь были умирающая Река, и глубоко задумавшаяся Маруся, и растерянная Варя.
У Вари в мыслях точно прыгал и никак не мог успокоиться звонкий резиновый мячик. И при этом ей точно кто-то что-то нашёптывал, да ещё и одновременно в оба уха. В правое ухо ей говорилось, что всё это вздор и сплошное безрассудство и что так не бывает и всё просто сплошная фантазия. Варя догадывалась, кто это шепчет. Это шептала мамина рассудительность. Как-никак Варя мамина дочка, в ней целая половинка – мамина. Но в левое ухо влетали слова: «Как необычно! Как интересно! Чего там рассуждать “бывает – не бывает”. Надо действовать!»
А это говорило папино всегдашнее весёлое любопытство. Потому что как-никак Варя ведь ещё и папина дочка. И другая половинка в ней – папина.
– Значит, так. Я думаю, что надо что-то самим предпринимать, – сказала Маруся в лад папиным словам. – Не можем же мы тут сидеть вечно и смотреть, как погибает Река. Давай соображать. Раз Аллан-Мелик увидел темноту, значит, давай думать, где бывает темно.
– А где? Если не ночью? – спросила Варя.
– Ну, например, в лесу. В густом лесу, где деревья отбрасывают тёмные тени…
Она не договорила, потому что в этот момент у них над головами пропорхнула маленькая птичка.
– Читайте! – прощебетала она и улетела.
– Что читать? – удивилась Маруся. И сейчас же заметила, как откуда-то сверху, кружась в воздухе, к ним опускается листок. Он был похож на кленовый, только гораздо больше, чем бывают листья даже у самого большого клёна.
Варя подхватила его и показала Марусе. Что же тут можно было прочесть? Изображённое на листе выглядело так: две стрелочки показывали разные направления. Под ними был нарисован кленовый лист и корона. Под этим изображением был вопросительный и восклицательный знаки, а дальше буква «X» или крест, и перед ним и после него – восклицательный знак.
Варя тихонько сказала:
– Ой!
И в самом деле, как же не «ой», если написано не буквами, а какими-то непонятными знаками?
– Кто-то над нами подшутил, что ли? – задумчиво спросила она.
– Им сейчас в стране Тут не до шуток, – ответила Маруся. – Это какие-то новые письмена. Они изобрели их, пока меня не было. Светит месяц, светит ясный… Ну-ка, давай сосредоточимся! Стрелки… Что могут обозначать стрелки?
– Например, куда надо ехать. Или идти, – сказала Варя. – Но почему они тогда показывают в разные стороны?
– Да, почему в разные стороны? – как эхо откликнулась Маруся. – И что обозначают лист и корона?
– Короны носили короли и королевы, когда они были, – заметила Варя. – Золотые. С драгоценными камнями.
– А при чём тогда лист? – озадачила её вопросом Маруся.
К чему кленовый лист, было совсем непонятно. Никакого толку от этого странного птичьего письма не получалось.
Но тут опять над ними пропорхнула маленькая птица, то ли та самая, то ли другая, и пискнула:
– Читайте стихи.
– Какие стихи?
Варя быстро стала вспоминать, какие она знает стихи, и принялась читать первый всплывший в памяти стишок, который она когда-то выучила наизусть. Надо сказать, стишок вовсе не подходил к случаю:
– У ежа зимою спячка,
Это значит – ёжик спит.
На дворе живёт собачка,
Дом хозяйский сторожит.
Ходит кот по краю крыши,
Окунь – в проруби речной.
Из трубы всё выше, выше
Улетает дым печной.
Но от такого стихотворения суть написанного на листе нисколечко не прояснилась.
– Да нет, – сказала Маруся. – При чём тут собачка? Смысл в чём-то другом.
– Вот только бы знать – в чём, – сказала Варя.
– Ах, если б Асей был с нами или, на худой конец, Аллан-Мелик, – заметила Маруся.
Она глубоко задумалась.
– Кажется, ясно, – проговорила она наконец. – Конечно! Как же я сразу не сообразила. Тут написано стихами. Вот посмотри.
Маруся стала показывать значки на листе и читать. Действительно, получалось как бы стихотворение:
– Сначала направо.
Потом – налево.
Вас ждёт Кленовая Королева.
Задайте вопрос.
Получите ответ.
Всё, что узнаете,
Строгий секрет.
Вроде бы то, что сказала Маруся, действительно совпадало со знаками на листе.
– Ну, тогда скорей пошли, это очень интересно! – заторопила Варю папина половинка. Мамина рассудительная половинка на этот раз даже и не попыталась вступить в спор.
– Странно, – сказала Маруся. – Насколько я помню, к Кленовой Королеве надо бы идти отсюда, наоборот, сначала налево, потом направо. Видимо, она перенесла свой дворец в другое место. Чтобы не знал Злин. А! – вдруг воскликнула Маруся. – Я понимаю! Пока меня здесь не было, они договорились в Тут писать нарисованными стихами. Злин ведь не понимает ни рисунков, ни стихов. Пойдём, Варя!
