– Вы о чем? – спросил я, ничего не понимая.
– Ну как же, дорогой вы наш! Неужели не помните собственные слова? Впрочем, не удивительно, мало кто может слышать себя во время дифференцированного допроса. Разрешите напомнить вам ваши слова. Вы сказали, что именно там в горном массиве создано тайное укрытие для сапфира, которое открывается с помощью Ключа. Паролем, к сожалению, служите вы сами, причем живой, иначе мы бы не стали вас утруждать и отправили к иной мир.
– И на том спасибо, – процедил я, испепеляя Главного ненавидящим взглядом.
– Понимайте, как вам будет угодно. Одного не пойму: почему вы? Почему в нашем Мире? Впрочем, скоро это будет совершенно не важно. Астрая, Веллинг, попрошу вас сопроводить нашего гостя за мной.
Главный надавил на несколько кубов на голограмме. Экран погас, защелки разомкнулись. Веллинг поднял меня под руку, поволок вслед за Главным и Астраей. Ноги мои, если честно, были ватными, не слушались. Оставалось надеяться, что скоро это пройдет.
Стена, к которой направился Главный, плавно растворилась в воздухе, в помещении за ней тут же вспыхнул мертвый свет. Интересно, как это у них так получается?
Солдаты, повинуясь жесту Главного, остались по ту сторону двери, которая, стоило нам попасть внутрь, снова материализовалась и закрыла вход.
Комнатка была небольшой, пять на пять метров примерно. По центру ее находилось возвышение, на котором, кроме пяти блестящих металлических столбиков метр высотой, находился еще пульт.
– Друзья мои, я вынужден вас покинуть. Кроме командированных, в момент запуска транспортера никто не может находиться в комнате. Веллинг, приступайте.
Едва Главный покинул помещение, Веллинг склонился над пультом, передав меня Астрае, но девушке это, почему-то, не понравилось. Впрочем, как и мне. Астрая незаметно нажала на кнопку аптечки в моем костюме, а потом резко, без размаха, с ноги вышибла громилу с пьедестала. Пока он приходил в себя, а я постепенно начинал чувствовать свои нижние конечности, девушка быстро произвела какие-то манипуляции на пульте. Свет, льющийся с потолка, начал мигать, от столбиков по периметру начали сверкать молнии, воздух вокруг загустевал, превращаясь в кисель. Веллинг попытался подняться с колен, что-то мычал, но сжиженный воздух никак не хотел покидать и наполнять его легкие. Громила покраснел, попытался схватить себя за горло, однако его руки, медленно преодолевая сумасшедшее сопротивление преломляющегося времени, только сделали неуклюжую попытку. Я видел сквозь появившуюся радужную пленку вокруг пьедестала, как Веллинг застыл, словно букашка в смоле дерева, не в силах даже волоском пошевелить, как синеет его лицо, как сжимаются все сильнее и сильнее его мышцы, вдавливаемые внутрь, как кровь пытается брызнуть фонтаном из ноздрей и полуоткрытого рта, но останавливается, едва покинув агонизирующее тело. Потом Астрая крикнула:
– Держись!
В тот же миг ярчайшая вспышка ослепила меня. Казалось, мое тело разлетается на мелкие-мелкие кусочки. Меня разрывало на сотни, тысячи, миллионы маленьких Алексичей. Боль при этом была такая, что сознание не выдержало и отключилось. Наступила тьма.
Когда я открыл глаза, то обнаружил, что наш транспортер стоял на ровной плоской каменистой поверхности плато, сродни той, где находилась ухоронка Астраи, только несколько больших размеров. Вокруг все было залито кроваво-красным светом, который раздражал глаза. Сила тяжести ничем не отличалась от привычной. Дышалось легко и свободно, вот только воздух казался каким-то мертвым, что ли. В нем не чувствовалось ни шевелений, ни запахов, ничего. Ни боли в теле, ни слабости в ногах я больше не ощущал. Осталась, правда, какая-то слабость, но она уже отступала. Наверное, сработала система костюма.
Астрая стояла рядом и улыбалась, как ни в чем.
– С прибытием, – поздравила меня девушка милым голоском.
Итак, все получилось. Вместо ответа я рывком притянул ее к себе, спеленал руки, жадно впился в губы. Внутри меня все затрепетало. Этого момента я ждал столько времени, что мог теперь забыть о нем.
Астрая от неожиданности сначала трепыхалась в моих объятиях, но потом расслабилась, ответила, в общем, получала удовольствие. Насытившись, я немного отстранился, сказал, часто дыша:
– Это тебе за удачный план.
Потом смачно шлепнул по упругой попке своей ладонью, даже эхо полетело по равнине.
– А это за любезности с Веллингом. Неужели нельзя было без этого?
– Мужлан, – пробурчала Астрая, потирая соблазнительную ягодицу. Но уже через секунду коварно улыбнулась и уколола: – Ревнуешь?
– Очень надо, – огрызнулся я, но, чтобы переменить скользкую тему, тут же спросил: – Что дальше?
– Мне надо сориентироваться. Подожди минутку.
Ха! Значит, привести губы в порядок и немного подправить макияж неизвестно откуда взявшейся косметичкой сейчас называется емким словом сориентироваться? Однако!
Пока Астрая таким образом «ориентировалась» на своем лице, я похвалил ее:
– А план-то удался. Долго думала?
– Не-а, – беззаботно ответила девушка. – Главную идею подсказал Хранитель, а уж детали продумать – раз плюнуть.
– Одного не пойму: зачем такие сложности? Зачем весь этот балаган с задержанием, приводом к Главному, допрос? Ведь мы же о другом договаривались?
– Нельзя было, – вздохнула девушка, пряча свои инструменты. – Весь комплекс центра сканируют не только детекторы широкого диапазона, но и датчики-телепаты. Если у любого, находящегося на территории, вдруг проклевываются неправильные или опасные мысли, детекторы засекают, обрабатывают информацию, записывают полученные данные, чтобы потом передать в службу безопасности. И все это происходит в считанные секунды, так что без этого, как ты говоришь, балагана, вся наша затея была с самого начала обречена.
– А как же ты?
– Я – экстрасенс, только об этом никто не знает. Умею ставить защиту своих мыслей еще с детства. Иногда читаю чужие, иногда могу защитить их, поставив ложные, но только на очень короткое время.
Вот почему я наплел Главному о какой-то системе Паруса, о которой и слыхом не слыхивал никогда! При этом в ее глазах загорелся озорной огонек. Вот же ж ведьма! Знала, значит, что поцеловать и отшлепать хочу, но сопротивлялась только, получается, для блезиру? И тут другая мысль заставила меня напрячься.
– Значит, все это время ты знала, о чем мы с Егором думаем? – спросил я, холодея в душе.
– С того момента, как ты заглянул в ванную – нет, – честно ответила Астрая, и я по глазам понял, что не врет девица. – Я не позволяла себе это делать. Разве что совсем чуть-чуть, – она приблизила ко мне свои губки и прошептала: – Потому что ты мне сразу понравился.
За эти слова я ее снова чуть не поцеловал, но она вовремя отодвинулась, сказала совершенно другим, деловым, тоном:
– Пора приниматься за работу.
– Куда идем? – я постарался собраться, выбросить все лишнее из головы.
– Прямо. Только сначала уничтожим транспортер, чтобы нас невозможно было достать.
Красный свет настолько раздражал, что вскоре у меня начало ломить в висках, а с глаз постоянно текли слезы. Костюм, я так понимаю, значительно облегчал мои страдания, потому что я постоянно чувствовал, что боль и резь накатывают волнами, чтобы через некоторое время отступить и начать все сначала. Никакая внешняя защита костюма не могла погасить костер зрения, какие бы фильтры мы не применяли. Я даже закрывал глаза, держась за руку Астраи, словно слепой за поводыря, но это тоже не очень спасало. Проклятая краснота проникала сквозь закрытые веки, раздражая мозг, да к тому же идти приходилось вслепую, спотыкаясь.
Астрае было не легче. Мы несколько раз останавливались, пытались так простоять несколько минут с закрытыми ладонями глазами, но эта мера тоже не очень-то помогала.
– Никогда не думал, что пытка красным цветом – такая ужасная, – проговорил я во время очередной остановки. – Еще долго?
– Нет, – ответила Астрая. – Я уже чувствую, как напрягся Ключ.
Я открыл один глаз, посмотрел на грудь девушки. Ключ, свисавший меж ее соблазнительных округлостей, теперь немного приподнимался над тканью костюма. В голову полезли похабные мысли, но я тут же отогнал их.
– Давай побыстрее покончим с этим кошмаром, – попросила Астрая.
– Да, конечно, – я снова взял ее за руку и повел вперед, время от времени глядя на Ключ.
Мы прошли еще несколько сотен метров. Странное дело: мне показалось, что краснота отступает, в ней постепенно начинают проклевываться другие цвета. Наверное, мозг устал настолько, что сам включил подсветку, подумал я с облегчением, но, оказалось, что мысль была неправильной. Едва вся цветовая гамма восстановилась, над равниной раздался голос, схожий с раскатами грома:
