Вот и весь класс — из множества желающих поступить на учебный корабль «Бетти-Джин» капитан Крюк отобрал всего пятерых.
Команда собралась поистине разношерстная — не мог не признать Фергус — из разных частей города. Общим у них было только одно — их родители не имели достаточно средств чтобы определить их в другие городские школы. Тем не менее дети вскоре подружились.
Хорейс считался остряком и шутником, Мышка окружала всех нежной заботой, а бесстрашный благородный Гвоздь почитал своим долгом опекать слабонервную плаксу Сильви. Ну а Фергус — доброжелательный, беззаботный Фергус — пусть и не вышел ростом, обладал способностью ладить со всеми.
Да, команда, хоть и впрямь разношерстная, не шла, однако, ни в какое сравнение с командой учителей на борту «Бетти-Джин»!
Фергус никогда не ходил ни в какую школу, но отлично знал, как должны выглядеть учителя. Они должны выглядеть как доктор Фассбиндер — носить старые твидовые пиджаки с кожаными заплатками на локтях и длинные полосатые шарфы, сохранившиеся еще со времен их ученья в университете. Они должны поминутно терять свои очки, хотя очки как висели, так и висят на цепочке у них на шее.
Но учителя с парусника «Бетти-Джин» нисколько не походили на доктора Фассбиндера. Взять хотя бы рыжебородого мистера Спайсера с огромными серьгами-кольцами в ушах. Он числился учителем географии, но на его уроках изучались только пещеры, туннели и «спелеология для начинающих».
Или миссис Блад, учительница естествознания, которая больше всего на свете любила порох для пушек и терпеть не могла умываться.
Или, например, учитель гимнастики мистер Вудхед с черной повязкой на глазу и с татуировками, изображавшими русалок, на руках. Фергус был уверен, что русалка в академической шапочке со школьной вывески — скопирована с той, что была вытатуирована на правом предплечье мистера Вудхеда.
А еще на борту обитал обряженный в засаленный фартук мистер Гилрой. Одна нога у него была деревянная — ни дать ни взять ножка от стола с двенадцатью зарубками на одной стороне. Он служил судовым коком, но так как все ученики приносили еду из дома, стряпал только для учителей. Впрочем, судя по запахам, доносившимся из камбуза, ученикам поистине повезло.
Но самым необыкновенным из всех учителей был, бесспорно, капитан Крюк.
Фергус повесил ранец на вешалку в раздевалке, надел гимнастический костюм и еще раз посмотрел на часы. Четырнадцать минут девятого. Он молниеносно пересек переднюю палубу и уже приближался к каюте директора школы, как вдруг из нее высунулась рука с крюком на конце, схватила его за шиворот и…
Перед Фергусом возникла разгневанная красная физиономия директора школы.
— Крейн! — гаркнул он. — Ты опять опоздал?!
— Я… я… это только во второй раз, сэр, — заикаясь, пролепетал Фергус, болтаясь на крюке, которым подцепил его директор.
— Заткнись, жалкая сухопутная крыса!
Капитан учебного корабля «Бетти-Джин» имел обыкновение называть учеников сухопутными крысами, подонками, шелудивыми псами и разными другими словами, смысла которых Фергус большей частью не понимал, но догадывался, что ничего хорошего они не означают.
— Протащить тебя под килем — слишком легкое наказание, хотя от такого поганого недоростка только и проку, что акул приманивать. Послал бы я тебя на мачту с утра до вечера сигнализацию учить, да, говорят, это дело тебе даже по душе пришлось.
С верхушки мачты донесся визг:
— Капитан Крюк! Капитан Крюк!
— Дьявольская птица! — рявкнул директор, выпустил Фергуса и пошел к двери. — Сколько раз надо тебе повторять, что меня зовут капитан Смоллет, пыльная тряпка ты эдакая!
— Ветер с запада! Ветер с запада! — провизжала попугайчиха.
«Славная старушка Боливия, стараешься отвлечь от меня капитана», — подумал Фергус.
— Надвигается шторм! Надвигается шторм!
— Брехня! — сказал капитан Крюк (как он ни старался, дети за глаза все равно называли его только так). — Эта гадина день ото дня дуреет, да притом еще и разжирела. Давно пора убавить ей корм. Впрочем, где моя подзорная труба?
— В углу, сэр, — услужливо подсказал Фергус. — Лежит у вас на сундуке.
В каюте капитана (которую он велел называть кабинетом директора) были свалены в кучу масляные фонари, обрезки просмоленной парусины, мореходные приборы и ржавые гарпуны. По стенам были развешаны чучела диковинных рыб с далеких океанов и старые выцветшие фотографии женщин в экзотических нарядах. Под портретом каждой дамы капитан своим корявым почерком выпел название порта, где он с нею познакомился. «Норд Харбор» явно нуждалась в бритье, по рту у «Вест Порт» торчал один-единственный зуб, «Сэнди Коув» была в очках; но больше всех Фергусу нравилась «Суитвотер Киз» с огромным цветком за каждым ухом и в длинной юбке из морской травы.
— Ах да… — Капитан рассеянно взял в руки подзорную трубу.
Уловка Боливии удалась на славу. Директор, казалось, начисто забыл, почему в его кабинете стоит Фергус Крейн, и занялся подзорной трубой.
На столе у него за спиной лежала большущая морская карта. Чтобы она не свернулась, углы ее были придавлены тяжелыми серыми камнями с рыжими прожилками. Когда капитан не отдавал приказов учителям и отпускал учеников домой после уроков, он часами сидел у себя в каюте, размышлял над картой, чертил на ней линии своим крюком и бормотал что-то себе под нос.
— Ладно, Крейн, — сказал он наконец, выходя из каюты на бак. — Убирайся!
Фергус выскользнул из каюты и, услышав, как за ним захлопнулась дверь, с облегчением вздохнул и посмотрел на часы. Восемь часов двадцать девять минут. Урок мистера Вудхеда в гимнастическом зале, который находился в грузовом трюме, идет уже добрых полчаса.
Фергус пошел дальше по коридору, свернул направо, потом еще раз направо и по деревянной лестнице спустился под палубу, а затем, меняя одну шаткую лесенку на другую, — во внутренние помещения корабля.
Возле учительской стоял смешанный запах грязных носков, дыма от трубки миссис Бладд и жаркого из вяленой трески, приготовленного мистером Гилроем. Фергус сморщил нос и спустился на батарейную палубу, где среди старых пушек и бочонков с порохом миссис Блад обычно проводила уроки естествознания. Когда он проходил мимо камбуза, нос пришлось уже просто заткнуть. Здесь он повернул налево и по трапу спустился к гимнастическому залу.
Тут Фергус остановился, приложил ухо и двойным дверям и прислушался. Ни звука. Может, урок гимнастики уже кончился, а может — еще лучше, — его вообще отменили.
Дверь неожиданно распахнулась, увлекая Фергуса за собой, и он с размаху рухнул на иол гимнастического зала. Над ним, подбоченившись и криво улыбаясь, возвышался мистер Вудхед.
— Неужто это вы, Фергус Крейн? Как любезно с вашей стороны к нам присоединиться. Надеюсь, вы хорошо спали?
Хриплый, гнусавый голос учителя неприятно резал слух.
— Я… я… виноват, сэр, — пролепетал Фергус.
Мистер Вудхед глумливо усмехнулся и злобно сверкнул единственным глазом.
— Раз уж вы изволите возлежать на животе, попрошу вас сделать десять отжиманий!
Фергус начал отжиматься, а мистер Вудхед обратился к остальным ученикам, которые, раскрасневшись и тяжело дыша, стояли у него за спиной.
— И вы тоже, благородные леди и джентльмены! — гаркнул мистер Вудхед. — Десять отжиманий!
Ученики застонали и опустились на пыльный пол.
— Л закончив это упражнение, приступим к вашему любимому лазанию но туннелям!
Ученики снова застонали.
— И в честь нашего запоздалого гостя проделаем это упражнение дважды!
— Всем встать к туннелям! — скомандовал мистер Вудхед.
Четыре ученика заняли свои места в четырех углах гимнастического зала возле четырех люков, на откидных крышках которых были написаны мелом названия туннелей.
Хорейс стоял у люка «Дыра Славы», Мышка — у «Большой Медведицы», а Сильви Смит, готовая каждую минуту разрыдаться, — у люка «Штопор». Гвоздь Томпсон, заняв свое место у люка «Чертов котел», старался подбодрить ее дружеским взглядом. У каждого ученика висела на шее ленточка со свистком.
Фергус неприкаянно стоял в центре зала. Упражнения в туннелях ненавидели все, но пуще всех Фергус — потому что против своей воли был назначен «запасным».
По свистку мистера Вудхеда все четверо откинули крышки люков и полезли в балластный трюм. Балластом называются камни и другие тяжелые предметы, сваленные в трюм корабля, чтобы придать ему устойчивость и не позволить перевернуться.
