— Ни за что! — воскликнул я. — Мы не воры!
Эддисон фыркнул:
— Осмелюсь сказать, нам он понадобится больше, чем ему.
— Какого черта он вообще так вырядился? — удивилась Эмма.
Лифт дзинькнул, и двери начали открываться.
— Думаю, мы вот-вот это узнаем, — произнес я.
* * *
Двери лифта разъехались, и как по волшебству все вокруг залил дневной свет, такой яркий, что нам пришлось прикрыть глаза. Я с наслаждением втянул полные легкие свежего воздуха, и мы шагнули на заполненный тротуар. Люди в костюмах были повсюду: супергерои разгуливали в эластичных трико, шаркали ногами зомби в густом гриме, героини аниме с подведенными как у енотов глазами размахивали боевыми секирами. Они собирались в невероятные по своему разнообразию кучки, выплескивались на улицу, перекрытую от машин, и стремились, словно мотыльки, к массивному серому зданию, баннер на котором гласил:
«КОМИКС-КОНВЕНТ СЕГОДНЯ!»
Эмма отшатнулась обратно к лифту:
— Что все это такое?!
Эддисон взглянул поверх своих очков на зеленоволосого Джокера, поправляющего на лице грим:
— Судя по их одеяниям, сегодня, похоже, какой-то религиозный праздник.
— Что-то типа того, — ответил я, поманив Эмму обратно на тротуар, — но не бойтесь, это всего лишь переодетые нормальные, и мы для них выглядим точно также. Волноваться нам сейчас нужно только о твари.
Я забыл упомянуть о пустóте, надеясь, что нам удалось запутать ее, исчезнув в лифте.
— Нам нужно найти, где спрятаться, пока он не уйдет, а затем проскользнуть обратно в подземку.
— В этом нет нужды, — произнес Эддисон и, подергивая носом, потрусил по запруженной людьми улице.
— Эй! — крикнула ему вдогонку Эмма. — Куда ты?
Но он уже возвращался.
— Ура фортуне! — воскликнул он, виляя обрубком хвоста. — Мой нос подсказывает, что наших друзей вывели из-под земли именно здесь, вон по тому эскалатору. — Мы все же на верном пути!
— Хвала птицам! — отозвалась Эмма.
— Как ты думаешь, ты сможешь пойти по их следу? — спросил я.
— Думаю ли я, что смогу??? Меня не зря прозвали Эддисон Изумительный! И все потому, что нет такого аромата, такого амбре, такого странного парфюма, который я бы не смог учуять за сто метров…
Эддисон легко отвлекался на рассуждения на тему собственной одаренности, даже если дело не терпело отлагательств, а его гордый раскатистый голос имел тенденцию разноситься повсюду.
— Хорошо-хорошо, мы поняли, — шикнул на него я, но он только возвысил голос, перекрикивая меня, и теперь шагал по тротуару, ведомый своим нюхом.
— … я могу найти странного человека в стогу сена, имбрину на птичьем дворе…
Мы последовали за ним через разряженную толпу, между ногами гнома на ходулях, мимо группы неупокоенных принцесс, и едва не столкнувшись с Пикачу и Эдвардом-Руки-Ножницы, которые кружили по улице.
«Конечно, наших друзей вели именно этим маршрутом», — подумал я. Это был идеальный камуфляж, не только для нас, кто посреди всего этого выглядел совершенно нормальными, но и тварей, конвоировавших группу странных детей. Даже если кто-нибудь из пленников и осмелился позвать на помощь, кто воспринял бы его крик всерьез и вмешался? Люди притворялись повсюду вокруг нас, ставили постановочные драки, рычали в костюмах монстров, стонали как зомби. Какие-то чудаковатые детишки орут о том, что их похитили люди, которые хотят украсть их души? Да никто и бровью не поведет!
Эддисон заходил кругами, обнюхивая землю, затем сел, озадаченный. Незаметно, потому что даже в такой толпе говорящая собака вызвала бы шок, я наклонился к нему и поинтересовался, в чем дело.
— Это просто… эмм, — он запнулся, — похоже, что я…
— Потерял след? — уточнила Эмма. — Я думала, твой нюх безупречен.
— Я просто перепутал след. Но я не понимаю, как… Он четко ведет к этому самому месту, а затем исчезает…
— Зашнуруй ботинки! — вдруг прошипела Эмма. — Сейчас же!
Я взглянул на ноги:
— Но они не…
Она схватила меня за предплечье и дернула вниз.
— Заш-ну-руй бо-тин-ки, — повторила она. А затем произнесла одними губами: — Тварь!
Мы присели на корточки, спрятавшись за головами разношерстной толпы. Последовал внезапный громкий треск рации, и искаженный голос произнес:
— Код 141! Всем группам явиться с докладом на акр немедленно!
Тварь была близко. Мы услышали, как мужчина отвечает грубым голосом со странным акцентом:
— Это М. Преследую беглецов. Запрашиваю разрешения продолжить поиски. Прием.
Мы с Эммой обменялись напряженными взглядами.
— Запрещаю, М. Чистильщики прочешут территорию позже. Прием.
— Мальчишка, похоже, может как-то влиять на чистильщиков. Прочесывание может оказаться неэффективным.
«Чистильщики». Должно быть, он говорит о тварях. И он определенно говорит обо мне.
— Запрещаю! — через треск рявкнул голос. — Явитесь с докладом на акр немедленно или проведете этот вечер в яме, прием!
Тварь пробурчала в рацию: «Подтверждаю», и зашагала прочь.
— Мы должны проследить за ним, — заявила Эмма. — Он может привести нас к остальным.
— И прямиком в логово ко львам, — добавил Эддисон. — Хотя, полагаю, тут уже ничего не поделать.
Меня все еще трясло.
— Они знают, кто я, — произнес я еле слышно. — Они, должно быть, видели, что я сделал.
— Верно, — откликнулась Эмма. — И страх сбил с них спесь!
Я выпрямился и проводил взглядом тварь. Мужчина прошел через толпу, перепрыгнул заграждение и легкой рысью направился к припаркованной полицейской машине.
Мы проследили за ним до заграждения. Я огляделся, пытаясь представить следующий шаг похитителей. За нами была толпа, а впереди, за барьером, автомобили сновали по кварталу в поисках парковки.
— Может быть, наши друзья дошли сюда пешком, — предположил я, — а затем их посадили в машину.
Оживившись, Эддисон встал на задние лапы, чтобы заглянуть через заграждение:
— Точно! Вот оно! Смышленый парень!
— Ну и чему ты так радуешься? — поинтересовалась Эмма. — Если их увезли на машине, они могут быть уже где угодно!
— Тогда мы отправимся за ними куда угодно, — многозначительно произнес Эддисон. — Хотя, я сомневаюсь, что они так уж далеко. У моего старого хозяина был дом неподалеку, и я хорошо знаю эту часть города. Здесь рядом нет ни крупных портов, ни известных выездов из Лондона, зато есть несколько входов в петли. И наиболее вероятно, что их повезли именно в одну из них. Ну-ка поднимите меня!
Я поднял его, и с моей помощью он перебрался через заграждение, где принялся обнюхивать землю на другой стороне.
Через несколько секунд он снова взял след.
— Туда! — воскликнул он, указывая дальше по улице в сторону твари, которая уже села в полицейскую машину и тронулась с места.
— Похоже, нам придется прогуляться, — обратился я к Эмме. — Сможешь?
— Справлюсь, — ответила она, — правда, если мы найдем другую петлю в течение нескольких часов. Иначе я могу начать отращивать седые волосы и покрываться морщинами.
Она улыбнулась, как будто сказала что-то смешное.
— Я не позволю этому случиться, — заверил ее я.
Мы перепрыгнули через заграждение. Я обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на вход в метро.
— Ты видишь пустóту? — спросила Эмма.
— Нет. Я не знаю, где она. И это меня беспокоит.
— Давай будем беспокоиться об одной вещи за раз, — произнесла она.
* * *
Мы шли так быстро, как могла передвигаться Эмма, держась стороны улицы, все еще погруженной в утреннюю тень, стараясь не попадаться на глаза полиции и следуя за носом Эддисона. Мы миновали промышленную зону возле доков, где темная вода Темзы поблескивала в просветах между складами, затем попали в модный торговый квартал, где сияющие окнами малоэтажные жилые дома венчали сверкающие витринами магазины. Поверх их крыш мелькал купол собора Святого Павла, снова целый и невредимый, небо вокруг него было чистым и голубым. Все бомбы были сброшены, все бомбардировщики закончили свой полет: были подбиты, отправлены на свалки или в музеи, где они собирали пыль, покачиваясь на веревках, и где на них глазели школьники, для которых та война казалась такой же далекой, как и Крестовый поход. Для меня она была, буквально, вчера. Было трудно поверить в то, что это были те же самые, усеянные кратерами, затемненные улицы, по которым мы бежали, спасая свои жизни, только лишь прошлой ночью. Сейчас их было не узнать: торговые центры, словно возникли из пепла, как и люди, бродящие по ним, с опущенными головами и глазами, прикованными к экранам телефонов, с ног до головы облепленные логотипами. Настоящее казалось мне неожиданно странным, таким банальным и таким безумным. Я чувствовал себя одним из героев мифов, который выбрался из подземного царства, только для того, чтобы обнаружить, что мир наверху проклят точно так же, как и внизу.
