– Ты-то хоть трансгрессировать умеешь! – пожаловался разнервничавшийся Рон. – Да и вообще тебе до июля беспокоиться не о чем.
– Я всего лишь раз это и проделал, – напомнил Гарри. На последнем занятии ему удалось наконец исчезнуть и снова возникнуть внутри своего обруча.
Потратив кучу времени на волнения по поводу трансгрессии, Рон возился теперь с головоломной письменной работой для Снегга, которую Гарри с Гермионой уже дописали. Гарри, выразивший в своей работе несогласие со Снеггом по поводу лучшего метода борьбы с дементорами, не сомневался, что получит самую низкую оценку, но это его не волновало – сейчас важнее всего была память Слизнорта.
– Да говорю же я тебе, Гарри, на этот раз Принц ничем тебе не поможет! – на повышенных тонах произнесла Гермиона. – Заставить человека сделать что тебе хочется можно только одним способом – наложив на него заклятие Империус, а это незаконно…
– А то я не знаю, большое спасибо, – сказал, не оторвавшись от книги, Гарри. – Я потому и ищу что-нибудь ещё. Дамблдор говорит, что сыворотка правды тут не годится, но ведь может же быть что-то другое, заклинание или зелье…
– Ты берёшься за дело не с того конца, – сказала Гермиона. – Дамблдор уверен, что подобраться к его памяти способен только ты. А это значит, что ты можешь уломать Слизнорта, как не может никто другой. Выходит, речь не о том, чтобы подсунуть ему какое-то зелье, с этим любой справится…
– Как правильно пишется «агрессивный»? – спросил Рон, с силой встряхивая перо и не отрывая взгляда от пергамента. – Не может же оно начинаться с У-Г-Е…
– Нет, не может, – сказала Гермиона и подтянула писанину Рона поближе к себе. – И «яростный» тоже не с «Ю-Р-И» начинается. Ты каким пером всё это накалякал?
– Со встроенной проверкой орфографии, я его от Фреда с Джорджем получил… Только, похоже, чары в нём уже выдохлись…
– Да уж, – сказала Гермиона и ткнула пальцем в заголовок работы. – Потому что, во-первых, нас просили рассказать, как бороться с дементорами, а не с «дурындами», а во-вторых, я что-то не помню, чтобы ты сменил имя на Рундил Уозлик.
– Не может быть! – пролепетал Рон, с ужасом глядя на пергамент. – Только не говори, что мне придётся всё переписывать заново!
– Ладно, это мы поправим, – произнесла Гермиона, окончательно придвигая пергамент к себе и вытаскивая волшебную палочку.
– Я люблю тебя, Гермиона, – сказал Рон, обмякнув в кресле и устало потирая глаза.
Гермиона немного порозовела, но ответила всего лишь:
– Смотри, чтобы тебя Лаванда не услышала…
– Да уж постараюсь, – ответил Рон и прикрыл ладонями рот. – Хотя, может, и не стоит… может, она меня тогда бросит…
– Если ты хочешь с этим покончить, почему сам её не бросишь? – спросил Гарри.
– Тебе-то кого-нибудь бросать приходилось, а? – поинтересовался Рон. – Вы с Чжоу просто-напросто…
– Просто расстались, ты прав, – сказал Гарри.
– Хорошо бы и у нас с Лавандой так же получилось, – уныло промолвил Рон, наблюдая, как Гермиона постукивает кончиком палочки по исковерканным им словам, отчего они сами собой принимают правильный вид. – Но только чем чаще я намекаю, что хочу покончить со всем, тем крепче она в меня вцепляется. Всё равно что с гигантским кальмаром дело иметь.
– Ну вот, – минут двадцать спустя сказала Гермиона, возвращая Рону его труд.
– Миллион благодарностей! – воскликнул Рон. – Можно, я заключение твоим пером напишу?
Гарри, так пока ничего полезного в записях Принца-полукровки и не обнаружив, огляделся по сторонам. Симус только что удалился в спальню, кляня по дороге Снегга с его письменными заданиями, и теперь в гостиной оставались только они трое. Единственными звуками, которые здесь слышались, было потрескивание поленьев в камине да скрип пера Гермионы, которым Рон дописывал последний посвящённый дементорам абзац. Гарри, позёвывая, закрыл книгу и тут…
Хлоп.
Гермиона негромко взвизгнула, Рон залил всю свою работу чернилами, а Гарри воскликнул:
– Кикимер!
Эльф-домовик отвесил низкий поклон и сообщил, обращаясь к своим корявым ступням:
– Хозяин сказал, он желает регулярно получать доклады о том, чем занимается молодой Малфой, и потому Кикимер пришёл, чтобы доложить…
Хлоп.
Рядом с Кикимером объявился Добби в криво сидящем на голове стёганом колпаке для чайника.
– Добби тоже способствовал, Гарри Поттер! – пропищал он, возмущённо поглядывая на Кикимера. – А Кикимеру надлежало сказать Добби, что он идёт повидать Гарри Поттера, дабы они могли представить общий доклад!
– Что всё это значит? – спросила Гермиона, ещё не оправившаяся от испуга, вызванного нежданным появлением эльфов. – Что происходит, Гарри?
Гарри поколебался, прежде чем ответить, поскольку ничего пока не говорил Гермионе о том, что приставил Кикимера с Добби к Малфою, – домовые эльфы всегда были для неё щекотливой темой.
– Ну… я попросил их присматривать за Малфоем, – сказал он.
– Днём и ночью, – прокаркал Кикимер.
– Добби уже неделю не спал, Гарри Поттер! – похвастался Добби и слегка покачнулся.
Гермиона возмутилась:
– Не спал, Добби? Но, Гарри, ты же не приказывал им вовсе не…
– Конечно, нет, – торопливо ответил Гарри. – Добби, ты вполне можешь спать, идёт? И всё-таки удалось вам хоть что-нибудь выяснить? – поспешил спросить он, опережая новое вмешательство Гермионы.
– Молодой Малфой вращается в обществе людей благородных, как то и приличествует его чистой крови, – хрипло затараторил Кикимер. – Обличием он напоминает изысканные стати моей хозяйки, манеры же его…
– Драко Малфой – дурной мальчишка! – сердито пропищал Добби. – Дурной мальчишка, который… который…
Тут он затрясся от кисточки на чайном колпаке до носков ног и метнулся к камину, словно намереваясь прыгнуть в огонь; Гарри чего-то подобного и ожидал – он поймал домовика и крепко прижал к себе. Несколько секунд Добби бился в его руках, потом затих.
– Спасибо, Гарри Поттер, – пропыхтел он. – Добби всё ещё трудно говорить о прежних хозяевах нехорошие слова…
Гарри отпустил его. Добби поправил колпак и, обращаясь к Кикимеру, вызывающе заявил:
– Но Кикимер должен знать, что для домового эльфа Драко Малфой – плохой хозяин!
– Да-да, о том, как ты любишь Малфоя, нам слушать не интересно, – сказал Кикимеру Гарри. – Переходи-ка побыстрее к тому, чем он занимается.
Кикимер, выглядевший взбешённым, поклонился ещё раз, затем сказал:
– Молодой Малфой питается в Большом зале, спит в башенной спальне и посещает уроки по разнообразным…
– Добби, давай лучше ты, – перебивая Кикимера, сказал Гарри. – Посещал он какие-нибудь места, в которых ему бывать не следует?
– Гарри Поттер, сэр, – запищал Добби; огромные, точно шары, глаза его сияли, ловя отблески пламени. – Добби не заметил, чтобы мальчик Малфой нарушал какие-нибудь правила, но при этом он старается укрываться от чужих глаз. Он регулярно посещает восьмой этаж в обществе многих иных учеников, которые стоят на страже, когда он проникает…
– В Выручай-комнату! – воскликнул Гарри и хлопнул себя по лбу «Расширенным курсом зельеварения». Рон и Гермиона смотрели на него во все глаза. – Так вот куда он ускользает! Вот где творит… что бы он там ни творил! Потому-то, поспорить готов, он и пропадает с карты. Если подумать, я же Выручай-комнаты ни разу на ней не видел!
– Может, Мародёры и не знали о существовании комнаты, – сказал Рон.
– Думаю, это часть её магии, – сказала Гермиона. – Если тебе требуется, чтобы она была ненаносимой на карту, она такой и станет.
– Добби, тебе удалось пробраться в неё, посмотреть, что делает там Малфой? – нетерпеливо спросил Гарри.
– Нет, Гарри Поттер, это невозможно, – ответил Добби.
– Правильно, невозможно, – сразу согласился с ним Гарри. – Но Малфой сумел в прошлом году пролезть туда, в нашу штаб-квартиру, значит, и я смогу проникнуть в Выручай-комнату и последить за ним, дело нехитрое.
– А вот я так не думаю, Гарри, – медленно заговорила Гермиона. – Малфой тогда в точности знал, как мы использовали Выручай-комнату. Дура Мариэтта проболталась. Ему нужно было, чтобы комната стала штаб-квартирой ОД, вот она ею и стала. А ты не знаешь, чем становится Выручай-комната, когда в неё проникает Малфой, и попросить её превратиться в то, что тебе не известно, не можешь.
– Что-нибудь придумаю, – отмахнулся от неё Гарри. – Блестящая работа, Добби.
– Кикимер тоже поработал неплохо, – дружелюбно сказала Гермиона, однако Кикимер вместо благодарности возвёл большие, налитые кровью глаза к потолку и прохрипел:
– Грязнокровка обращается к Кикимеру, Кикимер сделает вид, что совсем оглох…
– Катись отсюда! – рявкнул Гарри, и Кикимер, отвесив последний низкий поклон, трансгрессировал. – А тебе, Добби, лучше пойти немного поспать.
