Спрыгнув с подоконника, Вадик очутился в большой комнате, видимо, гостиной. Здесь царил полумрак, окна были завешаны плотными занавесками, и плоские лучи солнечного света падали на деревянные полы сквозь щели между тяжелыми портьерами. Круглый стол, который раньше, по всей видимости, стоял на ковре в центре комнаты, сейчас был придвинут к секретеру, ковер скатан в рулон, а на голом полу чернел квадратный проем — открытый ход в подпол.
Встав на четвереньки, Вадик заглянул вниз, но не увидел ничего, кроме нескольких ступеней крутой лестницы, ведущей во мрак подземелья. Жалея, что не захватил с собой фонарь, Вадик ощупью медленно спустился в прохладный подпол и замер. Ему показалось, что в подвале кто-то есть. Он прислушался. В подвале кто-то находился, теперь Вадик знал это наверняка, хотя глаза еще и не привыкли к темноте. Сердце сразу бешено заколотилось — не сердцебиение, а стук лошадиных копыт. Пытаясь отключиться от этой помехи, Вадик задержал воздух в легких, напряг слух и услышал чье-то дыхание.
— Кто здесь? — громко спросил он, чувствуя, как задрожали коленки.
Ответа не последовало, но чужое приглушенное дыхание стало более частым. Вадик услышал это.
— Кто здесь? — повторил он вопрос и услышал, как его голос задрожал от страха. Чтобы вернуть себе уверенность, побороть страх и не скончаться на месте от разрыва сердца, Вадик заорал во все горло: — Выходи, придурок! Стрелять буду! — И, вытянув руку, как слепой, шагнул в темноту.
В следующее мгновение он вскрикнул от пронзительной боли. Кто-то ударил его тяжелым металлическим предметом по вытянутой руке, попав точно по болезненной косточке на запястье, где ладонь соединяется с предплечьем. Вадик не успел опомниться от первого удара, как получил второй — по плечу, по ключице. У Вадика из глаз искры посыпались, а в голове промелькнуло: «Он бьет по руке. Хочет выключить руку и выбить пистолет. В темноте не видно, что у меня вместо пистолета указательный палец». От дикой боли Вадик зажмурил глаза, согнулся пополам и, прижав к животу ушибленную руку, упал на колени. Он услышал шаги человека, который легко взбежал по лестнице наверх, выбрался из подпола и покинул дом, хлопнув входной дверью.
Несколько секунд Вадик сидел на полу, не в силах ни думать, ни стонать, ни двигаться, превозмогая тошноту, которая вдруг подкатила из-за резкой нестихающей боли. Особенно сильно болела ключица. Усилием воли он заставил себя подняться. Боль постепенно утихала, тошнота пропала. Глаза привыкли к темноте, и теперь Вадик мог различать контуры предметов в этом, как оказалось, довольно большом подвале. В центре подпола находился похожий на верстак стол, на котором стоял какой-то станок с большими, напоминающими штурвалы, колесами. Вдоль стен громоздились канистры, ящики, бочонки и еще какой-то хлам, который обычно хранят на антресолях, чердаках и в подвалах.
«Барахло! Тряпье! Тьфу! — в сердцах плюнул Вадик. — Из-за этой дряни я чуть руки не лишился!» — Он еще раз окинул помещение беглым взглядом, повернулся к лестнице и увидел чемодан, который стоял рядом с нижними ступеньками. Это был солидный кожаный чемодан с укрепленным каркасом, удобными защелкивающимися замками и парой кожаных ремней, которые охватывали его поперек и застегивались для большей надежности. Вадик повалил его набок, открыл… и сразу закрыл. Он не поверил своим глазам.
Снова открыл. Горящими глазами осмотрел содержимое. Провел рукой, пощупал; Убедившись, что это не галлюцинация, захлопнул крышку, застегнул замки и, взявшись за удобную мягкую ручку, с трудом поднял багаж, еле-еле выволок его из подвала наверх и поставил на дощатый пол.
Входная дверь была распахнута настежь, видимо, вор проник в дом через разбитое окно, а вышел через дверь, изнутри открыв замок. Вадик поднял чемодан и неверной походкой вышел из дома. На крыльце ему пришлось снова опустить его — никогда еще он не держал в руке такого тяжелого чемодана. Ситников прислонился к косяку, ощупал больную руку, осмотрел ушиб — запястье и плечо правой руки уже начали опухать, пальцы с трудом сжимались в кулак. Вадик посмотрел по сторонам и увидел, что калитка в заборе приоткрыта, значит, через нее вор выбежал на улицу. Оценив ситуацию, Вадик решил стереть свои отпечатки пальцев, ведь так поступали все герои кинобоевиков. Вернувшись в комнату, он вытер носовым платком оконную раму, через которую залез в дом, потом, не убирая платка с руки, открыл дверь, вышел из дома и протер дверную ручку с внутренней и внешней стороны. Захлопнув дверь, Вадик стащил чемодан по ступенькам крыльца, опустил его на землю и побежал по траве к тому месту, где он несколько минут назад перелезал через забор.
— Динка! Ты там? — громко окликнул он приятельницу.
— Представь себе, все еще здесь! Другая на моем месте давно бы ушла! А я тут уже полчаса стою как дура! — раздался за забором недовольный голос Кирсановой. — Ты скоро?!
— Подойди к калитке и жди меня, я сейчас выйду.
Вернувшись к крыльцу, Вадик левой рукой поднял чемодан, быстрыми мелкими шажками вышел на улицу и захлопнул за собой дверь, толкнув ее локтем. Дина уже ждала его.
— Откуда у тебя этот чемодан? — нахмурилась она. — Ты украл его?
— Сейчас все расскажу. Быстро идем отсюда, — сказал Вадик, озираясь по сторонам.
Они вышли на асфальтированную дорогу и направились к автовокзалу. Вадику идти было больно: ключица болела, когда он поднимал руку при ходьбе. Тащить чемодан левой рукой было неудобно: он мешал ноге, стукался о колено, оттягивал руку, и скоро у Ситникова заныло левое плечо. Вадик попытался переложить чемодан в правую руку, но она так заныла, что он сразу выронил свою кладь и остановился на обочине дороги.
— Надо немного передохнуть, — сказал Ситников, оглянулся и, посмотрев на дом Кристины, увидел, что они с Диной не прошли и ста метров.
— Так мы два часа будем идти до остановки. Давай я понесу, — предложила Дина и попробовала подхватить чемодан за ручку, но не смогла его даже от земли оторвать. — Да что у тебя там, кирпичи, что ли?! Объяснишь ты мне наконец?!
— Деньги, — сказал Вадик.
— Что-что-что? — прищурилась Дина.
— Деньги, — повторил Вадик.
— Хватит прикалываться, — не поверила Кирсанова. — Я тебя насквозь вижу. Говори, что в чемодане!
— Бабки. Миллион. Может, и больше. Пятисотрублевые купюры в толстых пачках. Полный чемодан пятисоток, — негромко произнес Вадик и, посмотрев по сторонам, заметил черный джип с затемненными стеклами, который затормозил рядом с Диной и Вадиком, проехал несколько метров на минимальной скорости, а затем снова помчался вперед. — Надо линять отсюда, а то стоим, как два клоуна в цирке, внимание привлекаем.
— Я тебе не верю, — сказала Дина. — Этого не может быть!
— Да чтоб я сдох! — поклялся Вадик. — Стал бы я возиться с этим сундуком, если б там была какая-нибудь лажа!
Подняв чемодан, Ситников снова двинулся вперед к автовокзалу. Через каждые приблизительно тридцать шагов он делал передышку. По пути Вадик рассказал Дине о том, что произошло после того, как он перелез через забор и проник в дом Кристины. Его рассказ обескуражил Дину, она не знала, как к этому относиться, что делать с чемоданом, где прятать деньги, нужно ли их прятать и, вообще, правильно ли они делают, что вот так спокойно несут чужой чемодан с чужими деньгами в чужом городе?
— Если нас остановит милиция, если узнают, что мы несем чужие деньги, тогда нам конец, это будет выглядеть как воровство. Воровство, понимаешь?
— Правильно. Поэтому мы должны сговориться, иначе нам не поверят. Все, я больше не могу идти, я должен отдохнуть.
Вадик поставил чемодан на землю, сел на него и снова отчетливо почувствовал, как болит рука. При быстрой, торопливой ходьбе эта боль была не так заметна. Кроме того, Вадику хотелось пить. Он помнил, что на площади у автовокзала стоит бочка с квасом, но до этой бочки было еще так далеко.
— Так что же? — спросила Дина. — Что мы им скажем?
— Там у вокзала стоит бочка. С квасом.
— Я не про это. Что мы им скажем?
— Мы скажем, что нашли этот чемодан, что этот чемодан — находка. Ты должна будешь сказать, что все видела. Это очень важно. Ты свидетель. Чтобы нам поверили, мы должны все правильно рассказать. Нам обязательно надо договориться. Вдруг менты посадят нас в разные кабинеты и будут допрашивать и искать противоречия в наших ответах. Так всегда делают, я видел это в кино. А мы будем твердо стоять на своем. Мы будем говорить, что нашли его в кустах возле железной дороги.
— А про то, как мы здесь оказались, про твою разбитую руку что ты скажешь?
— Скажем, что приехали посмотреть на Лавру, потом гуляли, я оступился, упал и ушиб руку.
Дина покачала головой. Она скрестила руки на груди и, опустив голову, задумчиво смотрела перед собой на асфальт.
