— Нет, я в школе, пообедал, — отговорился.
Федя и прошел к себе в комнату.
Что папин гость живет в Крылатском — это Федя и сам знал, уже с того момента, как только его увидел. Даже раньше, когда услышал голос из комнаты. Это был тот самый парень, что выгуливал вчера у автобусной остановки белого бультерьера, перед тем, как Федя впервые увидел Олю.
«Слишком много неожиданностей, слишком. Так просто не бывает», — думал он, закрывая за собой дверь.
Совпадения — вот что странно, понял наконец Федя. Такого количества совпадений просто не может быть. Оля садится как раз за ту парту, на которой написано то, что может ее напугать. Потом в ее почтовый ящик E-mail залетает какая-то информация, опять же пугающего содержания. Потом — этот дурацкий апельсин в парте, который он сам нашел и предложил Оле. И, наконец, Оля приносит к Артему глупую игру, в которой собраны и апельсины, и братья Карамазовы — все, чего девочка почему-то боится. Но и это еще не все совпадения. Он, Федя, встречает парня с белым бультерьером совсем незадолго до появления Оли. А сегодня приходит домой — и тут опять этот же парень. И все за какие-то два дня. Такого ряда случайных совпадений, по его мнению, быть не может. Или нет — может, но только в том случае, если эти совпадения не случайны. Значит, кто-то их делает, эти совпадения и неожиданности, а тогда, значит, в мире, в котором живет Федя последние два дня, правит не случай, а чья-то воля. А Оля, наверное, живет в этом мире гораздо дольше. Поэтому она и падает в обморок от двух слов, написанных маркером на парте. Теперь Федя был уже уверен, что его знакомой фее действительно что-то угрожает.
Федя сидел за письменным столом в своей комнате, за которым обычно готовил уроки.
Правда, сейчас он только притворялся, что их делает. На самом деле мысли его были весьма далеки от уравнений с двумя неизвестными или Периодической системы элементов. Федину голову занимали куда более сложные задачи. Не потому, конечно, более сложные, что так легко было Дмитрию Ивановичу Менделееву открыть Периодическую систему, — вовсе не легко, кто спорит. Но теперь-то каждому школьнику остается ее только вызубрить, да и уравнения все решаются по определенным шаблонам, а если не получается — можно и сдуть у кого-нибудь в классе перед началом урока. А вот как помочь Оле — этого никто Феде подсказать не мог, и решение этой задачки ему предстояло найти самому. И главное — чтобы иметь возможность как-то действовать, надо было сначала разобраться в этой головоломке с апельсинами, вообще во всем происходящем… Но как, как? Вот были бы у него специальные учебники по детективному делу, он бы их изучил, авось, до чего-нибудь бы и додумался. Ведь есть же наверняка такие учебники, по которым будущие следователи учатся. А он тоже должен стать на некоторое время самым настоящим сыщиком, детективом, следователем. Федя пытался припомнить, что ему известно о работе сыщиков, но все его знания исчерпывались несколькими когда-то прочитанными детективами. «А что? — подумал вдруг Федя. — Чем не учебники — детективные книжки?» И он стал припоминать, что успел прочесть из литературы такого сорта.
Он читал все о Шерлоке Холмсе и патере Брауне, кое-что о Мегрэ и, наконец, поменьше — об Эркюле Пуаро и Дюпене. К сожалению, все они были не реальными людьми, а всего лишь литературными героями, созданными воображением писателей, но других примеров для подражания у Феди просто не было. К тому же — вспомнил Федя — ведь разгадал же Эдгар По с помощью своего героя реальную тайну убийства Мари Роже. И пользовался для этого только логикой и газетными материалами, сообщавшими о ходе следствия2. А он, Федя, пойдет дальше: он создаст свой новый детективный метод, основанный на опыте всех литературных сыщиков, вместе взятых. Он соберет воедино все их достоинства и с их помощью непременно докопается до истины. Он не он будет, если не выяснит, кто и зачем пугает Олю Толоконцеву какими-то апельсинами.
Итак, с чего же начать? Все известные Феде литературные сыщики начинали с того, что собирали сведения и искали улики, оставленные на месте преступления. Потом Мегрэ и Пуаро, например, намечали себе круг подозреваемых.
Мегрэ, комиссару полиции, было легче всех: следить за подозреваемыми он мог поручить своим сотрудникам. Но Феде все придется делать самому. Но не надо забегать вперед… Что он вообще знает о сложившейся ситуации, почему считает ее «подозрительной»?
Во-первых, слишком много совпадений. Федя снова прокрутил их в своей памяти: надпись «Братья Карамазовы» на Олиной парте, этот злополучный апельсин, а потом еще и компьютерная игра, в которой сразу и апельсины в бочках, и грузчики братья Карамазовы. К чему бы это? Явно ведь, что Остап Бендер тут неспроста. Федя хорошо помнил историю этого всем известного книжного авантюриста. Великий комбинатор послал свою знаменитую фразу «Грузите апельсины бочках братья Карамазовы» телеграммой, чтобы напугать подпольного миллионера Корейко. Но Оля-то тут при чем? «А может быть, как раз и при чем? — вдруг осенило Федю. — Ведь папа у нее миллионер, как говорил Артем, да еще в долларовом исчислении. Вдруг кто-то хочет отнять у него эти миллионы или хотя бы заставить поделиться, как это вынудил сделать свою жертву Остап Бендер?» Федя почувствовал, что он очень близок к разгадке всего происходящего. Но следующая мысль ушатом холодной воды остудила его радость. Разве нынешние миллионеры похожи на Корейко? Смешно думать, что так называемые «новые русские» испугаются каких-то братьев Карамазовых, Да они вообще ничего не боятся — ни милиции, ни мафии, ни налоговой инспекции. Наоборот, только и стараются показать свое богатство кто во что горазд: особняки строят, на «Мерседесах» разъезжают… Глупо пугать таких апельсинами! И все же Олю пугают. Нет, докопаться до «мотива преступления» — так это, кажется, называется — у Феди не получалось. «Ну и фиг с ним, с мотивом, — решил тогда начинающий сыщик. — Что он мне дался! Можно и без мотива отыскать того1 кто пугает Олю. Скажем, по уликам или при помощи слежки».
Итак, Федя перешел к следующему вопросу: кто? Кто бы это мог быть? Надо было составить для себя круг подозреваемых. Козе понятно, что странный «пугатель» очень многое знает об Оле: и адрес электронной почты, и какие у нее уроки, и даже за какую парту она садится. И тут же, как по заказу, перед мысленным взором Феди появился Артем — уверенный, с неизменной снисходительной ухмылкой. «А что? — подумал Федя. — Очень даже может быть. И папа его на фирме Олиного отца работает. И в компьютерах он сечет, и по Интернету они с Олей общаются. Да еще с ней в одном классе учится, знает ее давно, даже дружит, сам говорил. Чего же больше? Артем подходил на роль подозреваемого лучше всех, как сказал бы Федин папа: «Как ключ к замку». Только уж очень не хотелось Феде верить, что Артем — негодяй. Ведь, кроме него, никто в классе не отнесся к нему, новичку, так по-человечески. Наверное, поэтому Федя невольно начал отыскивать хоть какие-нибудь факты против пришедшей ему в голову версии. Но, как ни ломал голову, не нашел никакого стоящего опровержения, кроме одного: уж больно хорошо Артем «подходил» на роль подозреваемого. В детективах Федя читал, что тот, на кого падают все подозрения, обязательно оказывается невиновен. Но то в детективах, а в жизни-то все может быть и по-другому…
«Ладно, кто еще?» — попытался отвлечься от Артема огорченный Федя. Оказывается, быть детективом — не такое уж приятное занятие. Подозревать человека, который к тебе со всей душой — хорошего мало. Увы, больше вообще никто не приходил ему в голову. Оно и понятно: ведь Олю-то он знает без году неделя, а по чести говоря, и того меньше. Откуда ж ему взять других подозреваемых? Вот если бы еще хоть какие-нибудь странности или совпадения отыскать в поведении окружавших Олю людей. И тут он действительно вспомнил одно совпадение, хоть и не связанное напрямую с Олей. Этот парень с бультерьером, журналист-писатель Саша, который уже второй раз за последние два дня попадается Феде на пути. И ведь он узнал Федю, когда отец их знакомил. Узнал, но не сказал ни слова. Да, это странно, а что странно — то подозрительно. «Тьфу, блин, опять это слово», — мысленно выругался Федя. Надо ж, привязалось… Но другого и не подберешь, ведь говорят же: «подозрительный тип». А этот Саша как раз такой. Правда, с какого боку пристроить его ко всей этой Олиной истории, Федя не знал, но все же решил и хозяина белого бультерьера внести в круг подозреваемых.
«Ну хорошо, — решил он, — больше подозреваемых я так просто не придумаю. Надо вернуться к моим «учебникам» и «учителям». Что еще они делали, расследуя преступления?»
И тут Федя вспомнил, как Шерлок Холмс удивлял доктора Ватсона, рассказывая все о жизни какого-нибудь человека, всю его подноготную всего лишь по одной принадлежащей ему вещи. Вот и Федя, наверное, тоже должен отыскать какую-нибудь вещественную зацепочку. Да, только через улики, через «зещдоки» он сможет выйти на настоящего злоумышленника.
