– Тут ровно тридцать пять. Можете ни в чем себе не отказывать.
Чета Петрищевых на минуту лишилась дара речи.
– Где ты взял деньги? – заикаясь, спросил отец.
– Папуля, я ограбил банк, – на полном серьезе признался Антон.
– Ты в своем уме? Что ты несешь? – вскрикнула Маргарита Васильевна.
– Вы спросили, я ответил, – невозмутимо бросил Петрищев-младший.
За столом наступило гробовое молчание.
– Отдай деньги назад, – железным тоном приказал Олег Николаевич.
– Да, назад, – менее уверенно поддержала мужа Маргарита Васильевна.
– Вы хотите, чтоб меня посадили в тюрьму? – удивился Антон.
– Почему в тюрьму? Ты же вернешь деньги, – не поняли родители.
– Во-первых, я потратил немного, а во-вторых, я не смогу объяснить, как я это сделал…
– А как ты это сделал? – уже не без любопытства спросил отец.
– Случайно, – Антон посмотрел на родителей и по их округлившимся глазам понял, что ему не поверили. – Вот видите, вы, мои родители, и не верите. Что же тогда ждать от блюстителей закона?
– Объясни нормально, – попросил Олег Николаевич.
Антон покачал головой:
– Нормально не получится. Нормального объяснения нет.
– Какой хоть банк ты ограбил? – с ужасом в глазах прошептала Маргарита Васильевна.
– «Недра» – банк, что в доме Вики, – ответил Антон.
– Мы тебе не верим, – Олег Николаевич взял в руки несколько сторублевок и внимательно их осмотрел.
– Настоящие, – ухмыльнулся Антон. – Я когда костюм покупал, в проверочную машинку засовывали. А не веришь – проверь.
– Пожалуй, я проверю другое, – подумал вслух Олег Николаевич и пошел звонить.
Его приятель работал на Петровке. Со второго курса он перешел учиться на криминалиста и теперь имел чин полковника. Петрищев-старший поддерживал с бывшим сокурсником приятельские отношения. Их дачи имели общий забор. Олег Николаевич набрал номер дружка и довольно долго беседовал. Вернулся на кухню он еще более растерянным.
– Проверил? – ухмыльнулся Антон.
– Я надеюсь, ты не показал на ребенка? – взволнованно проговорила Маргарита Васильевна.
– Чертовщина какая-то, – пожал плечами Олег Николаевич. – Я не такой дурак, Маришка. Я поинтересовался, сказал, что ходят слухи, а в доме, где банк, живет подруга сына…
– И что же? – перебил отца Антон.
– Тимофеев подтвердил, слухи верные. Банк ограбили, но грабители найдены, и все деньги возвращены до копейки…
– Как мило, – улыбнулся Антон. – С чем же мне идти в милицию? – и, не дождавшись ответа, добавил: – Ремонтируйте вашу дачу и ни в чем себе, как я уже говорил, не отказывайте.
Оставив родителей в полном недоумении, Петрищев вернулся к себе в комнату. В окно светило солнце. Воскресный день обещал быть отменным. Антон хотел позвонить Вике и позвать ее куда-нибудь. Теперь он мог не скупиться и пригласить девушку в самый дорогой кинотеатр. Юноша уже поднял трубку, как внутри себя услышал тот же бодрый мотив, что и накануне. Он вспомнил дурацкое восхищенное выражение лица подружки, когда явился к ней с розами, вспомнил запах лука и ее неожиданный вечерний приезд и звонить раздумал.
Внутри продолжала звучать бодрая мелодия, на нее легко ложились слова: «Я богач, я богач, все девочки меня будут любить…» Мурлыкая себе под нос, Петрищев запер на ключ шкаф, где хранились его богатства, постоял немного, снова открыл, распихал по карманам растерзанную пачку сторублевых купюр, после чего опять запер шкаф и вышел из квартиры. Спускаясь пешком по лестнице, он с опаской покосился на железную дверь соседа-верзилы и вышел на улицу.
Потоптавшись на тротуаре, Антон поднял руку и, сев в остановившееся такси, приказал везти его к салону итальянской одежды. Водитель такси, полный и лысоватый мужчина, Антону приглянулся. Во-первых, он не походил на голубоглазого Седого. Во-вторых, держал на ветровом стекле фото двух карапузов.
– Сыновья? – спросил Антон.
– Внучата… – расплылся в улыбке таксист.
– Сколько вы зарабатываете в день? – поинтересовался Антон, когда они уже подъезжали к салону.
– Тысчонку, минус бензин, – ответил водитель.
– Буду платить вдвое больше, если будешь возить только меня, – предложил Петрищев переходя на «ты».
– Почему не возить? – не особенно удивившись щедрому предложению, согласился таксист.
Возле салона, перед тем как выйти из машины, Петрищев вручил водителю задаток и скрылся в дверях. Из зеркального полумрака к нему, как и в прошлый раз, вышли три продавщицы. Петрищев узнал лишь одну. Две другие были немного старше и не имели столь длинных ног и тонкой талии.
– Очень рада, что вы опять посетили наш салон, – улыбнулась вчерашняя красавица. Две другие тоже растянули губы в улыбке.
– Вы мне не нужны. Я хочу поговорить с этой девушкой, – Антон кивнул на молодую. Две другие, поджав губки, удалились.
– Рада помочь клиенту.
Антон оглядел девушку с ног до головы. Да, это не его Вика. Девица и ростом почти с Антона, да и личико словно с картинки модного журнала. Вот такая и нужна богатому мужчине.
– Как тебя зовут?
– Тома, – ответила продавщица и вопросительно уставилась на Петрищева.
– Тома, тряпки мне не нужны. Я приехал за тобой. Чего тебе в воскресенье тут торчать. Давай куда-нибудь прокатимся.
– Я на работе. Мне деньги платят, – кокетливо сообщила Тома.
– Сколько же тебе платят? – продолжая оглядывать красавицу, поинтересовался Петрищев.
– В воскресный день не очень. Но баксов тридцать заработаю.
– Это сколько в рублях? – Антон еще не привык оперировать валютой.
– Штука в рублях, – прикинула девица.
«Что они все по тысяче в день зарабатывают?» – подумал Антон, вспомнив нанятого водителя.
– Даю две, – предложил Петрищев.
– Это за прогулку или за все вместе? – уточнила красавица.
– За прогулку, – кивнул Антон.
– Послушай, малыш, если тебе хочется любви, то так дешево любовь не продается. На все есть цена. Я девушка не дешевая. Пять тысяч и до утра. Согласен?
– Согласен, – ответил Антон, и ему стало скучно.
– Бабки вперед, – потребовала красавица.
Антон отсчитал пять тысяч. Девица ловко спрятала их в карман униформы.
– Постой здесь, я договорюсь, – шепнула она и исчезла.
Петрищев прошелся по залу. Оглядывая манекены, он вспомнил свой сон и поморщился. Случайно взглянув на улицу, он увидел прижатое к стеклу витрины лицо. Лицо показалось Петрищеву знакомым. Он пытался вспомнить, где раньше видел этого типа, но Тома, уже переодевшись и усилив макияж, предстала перед ним:
– Я готова.
– Куда поедем? – спросил Антон, открывая девице дверцу машины.
– Меня надо кормить, – сказала Тома и забралась на заднее сиденье. Петрищев уселся рядом.
В воскресенье в Москве машины катили пореже и не создавали пробок. Тома объяснила водителю, как добраться до ее любимого ресторана. Петрищев снова оказался в полумраке. Их столик, отделенный балюстрадой от остального зала, находился в глубине. Его новая подруга чувствовала здесь себя как дома. Петрищев терпеть не мог алкоголя, но, поморщившись, выпил бокал вина. Тома попросила водки и опрокинула сразу три рюмки.
– Вот теперь мы можем и поболтать, – сказала она удовлетворенно. – Откуда у тебя, малыш, столько денег?
– Я ограбил банк, – ответил Петрищев.
Тома залилась звонким и продолжительным смехом.
– И много взял? – прижимая платочек к глазам, продолжала допрос Тома.
– Не считал. Мильона два, кажется, – прикинул Антон и подумал, что надо бы пересчитать деньги.
Девушка быстро веселела и становилась все развязнее. Через час она была совершенно счастлива и пыталась усесться Петрищеву на колени.
– Вот дура, – вздохнул Антон, глядя на свою красавицу. – Неужели все богатые мужчины проводят время с такими подругами?
– К тебе или ко мне? – спросила Тома, когда после кофе и мороженого они направились к выходу. Девицу покачивало, и она висела на руке Петрищева.
– У меня родители, – сказал Антон, поддерживая свою новую приятельницу.
– Значит, ко мне, – пропела девушка и с трудом углубилась в салон автомобиля.
Ехали долго. Тома жила в районе новостроек. Ее башня стояла возле кольцевой автомагистрали. Она положила голову Петрищеву на грудь и пыталась расстегнуть верхние пуговицы на его рубахе. Лысоватый водитель подмигнул пассажиру:
– Девочка что надо, только перебрала. Если ей станет плохо, остановлюсь, а то еще салон испачкает.
Петрищев совсем погрустнел. Он прикинул, что за деньги, которые он сегодня потратил, его родители сумели бы перестроить всю дачу. Он уже решил, что отвезет Тому и вернется домой. Но стихшая было внутри мелодия вдруг зазвучала с новой силой. Он даже не отодвинулся, когда Тома закрыла ему рот долгим поцелуем. Дышать становилось трудно, но Петрищев терпел.
– Какой ты милый, – щебетала девушка. – Ты не пожалеешь, что снял меня. Я такая сладенькая.
