– Жалко отступать, – вздохнул Емеля. – Знать, что внутри собаки, и не посмотреть хоть краем глаза? А, будь что будет!
Он махнул рукой и направился ко входу. Емеля чувствовал, что из-за нехватки сообразительности он похож или на того древнего полководца или хотя бы на Галку. Даже не обдумав свои действия, он уже к ним приступил. Галка, конечно же, с удовольствием повторяла эти самые необдуманные действия.
Емеля приоткрыл дверь, ожидая увидеть охрану или какого-нибудь дежурного. Но маленький коридорчик был пуст, там стояла лишь высокая вешалка, на которой висело несколько бирюзовых халатов.
– А вот это кстати, – пробормотал Емеля, облачаясь в один из них.
– Ну что, воруем? – сказала Галка, повторяя его действия.
Только для доказательства своей самостоятельности она сделала все наоборот: Емеля надел халат застежкой вперед, по-человечески, а она – застежкой назад.
Ребята осторожно заглянули в общий зал. Вдоль узкого прохода были сделаны вольеры, в них сидели разномастные собаки.
– Довольно приличное заведение, – сказала Галка. – И чистота, и порядок.
– Ну а что – гостиница, – сказал Емеля. – Давай побыстрее осматривать. Вдруг Тяпу тоже сюда поместили?
– По ошибке? – переспросила Галка.
– По какой ошибке! Просто скрыть на время наших поисков. Все украденное вначале хранят и скрывают. Машины там, все остальное.
– Специалист! – усмехнулась Галка.
Емеля только отмахнулся. У него не было времени на спор, потому что он всецело был поглощен созерцанием. Хотя созерцанием это назвать было невозможно. Это было какое-то орлиное, сосредоточенное наблюдение. Вот сейчас уже ни на какой собаке в мире он не остановил бы свой взгляд, какой бы красивой и необычной породы она ни была. Он скользил взглядом по всем этим колли, бульдогам, таксам и пуделям с таким равнодушием к их носам, ушам, хвостам и с таким ожиданием наткнуться на знакомые лопушастые уши, что в самом деле был похож на орла-папу, который выискивает среди камней своего затерявшегося детеныша.
Тяпы не было.
Да это можно было бы понять с первой минуты! Разве она, увидев ребят, не подала бы голос? И разве они не различили бы его в этом собачьем шуме?
Шум, надо сказать, был не очень большой. Наверное, собаки были сыты, к людям привыкли. Да и были они все воспитанными и домашними. В гостиницу бродяжек не селят, это понятное дело. Кто ж за них заплатит?
Вдруг Галка ткнула Емелю локтем в бок.
– Смотри, а это что за породы такие?
У Емели даже челюсть отвисла. В конце ряда вольеров располагалась клетка, в которой сидело штук десять маленьких собак одновременно. Наверное, это были совсем молодые собачки. После зрелища одних лишь породистых псов и в голову не могло прийти, что в этой гостинице содержатся обычные уличные оборванцы. Но это было именно так. Такую стайку грязных, обтрепанных псинок в Москве можно увидеть на любом пустыре.
«Бедные беспризорники! – подумал Емеля. – Да-а, гостиница, конечно, достойна того, чтобы быть награжденной орденом за гуманность! Надо же, не только за деньгами гонятся, обычных бродячих собак принимают».
Вдруг послышались шаги. Хоть ребята уже никого не боялись, но машинально шмыгнули за вольеры и присели. Вдоль вольеров шла та самая тетенька, носильщица Пенелопы. За ней следовал долговязый парень. Они направились прямо к вольеру с дворняжками.
– Фу, даже воняет от них, как от бомжей, – сказала тетка, отворачивая нос от вольера.
– Пожила бы ты по помойкам, – хмыкнул парень.
– Сравнил! – возмутилась она. – И поместили же их рядом с порядочными, только запах портят!
– Сколько раз тебе говорить: у собак запах у всех одинаковый – собачий. Эти просто грязные. Через минуту, спорим, они будут выглядеть благороднее вон того королевского дога.
– И по размеру?
– При чем тут размер? Нет, теть Зоя, в собаках ты никогда не научишься разбираться.
– А че тут разбираться? Поняла я всю вашу работу. Берешь скотинку и делаешь картинку.
– Образно мыслишь, молодец! – усмехнулся парень. – Что и говорить, человек из народа. Только вот почему-то тебя наши беспородные не очень любят.
Тем временем тетя Зоя орудовала палкой, разгоняя по углам вольера бедных собачек. Они прятались друг за друга, жались к стенам. На конце палки был небольшой крючок, которым смотрительница пыталась зацепить за ошейник нужного пса.
– Уворачивается, гаденыш! – ворчала она. – Давай другого возьмем, какая разница?
– Ты что! – возразил парень. – Уже по компьютеру сверились, подходит коротколапый.
Наконец тявкающий коротколапый был пойман. Тетя Зоя со своим спутником и с собачкой на руках удалились.
– Странно, для чего это они только определенных вытаскивают? – сказала Галка. – Вон сколько их, грязных, бедненьких! Всех же надо помыть.
Она двинулась к вольеру с таким видом, как будто собиралась облизать всех грязных собачек поочередно.
– Галка, фу! – сказал Емеля. – Не отвлекайся. Мне кажется, Тяпы здесь нет, – вздохнул он. – Давай дальше посмотрим, нет ли еще какой клетки. – Емеля замолчал, а потом, уловив тихую паузу в собачьем шуме, позвал: – Тяпа!
Многоголосый лай был ему ответом. Что он совершил ошибку, Емеля понял с опозданием. На улице раздались громкие голоса – понятно было, что сюда идут люди. На этот раз ребята выбежали из помещения с вольерами и спрятались в прихожей за распахнутой дверью. Когда долговязый и тетя Зоя пробежали мимо них, Галка с Емелей выскользнули на улицу.
– Чего они всполошились? Есть еще рано, – услышали они у себя за спиной. – Я уже перепугалась, что забыла клетку закрыть, лови потом этих оборванцев!
Соседнее помещение было закрыто. Но, похоже, там никаких собак не было – это было административное здание. В большие окна была видна красивая офисная мебель. В здание никто не входил, оно казалось безжизненным. Для верности Емеля потрогал дверную ручку – так и есть, заперто. Похоже было, что во всем учреждении действовало только два строения, не считая будки охранника на входных воротах.
Конечно, еще не обследованным оставалось первое здание, куда внесли дворняжку Пенелопу и, наверное, коротколапого. Может, там еще собачки есть. А среди них…
– Ну что, пошли за краской? – сказала Галка. – Уже, наверное, не только махаона с баклажаном, но и нимфу нашли. А то сейчас нас самих искать будут.
– Странно, что нас до сих пор не хватились, – пробормотал Емеля. – Видимо, здесь все заняты делами по горло.
Ребята вошли в первое здание. Дверь они открыли тихо, поэтому услышали разговор, который вели парень за компьютером и тот долговязый, который приходил за коротколапым.
– Черт! – воскликнул первый парень, глядя на монитор. – Не дотягивает до образца – лапы слишком короткие!
– Сойдет, – сказал долговязый. – Покрасим по каталогу, никто не отличит. Скажем, что в Москве такая всего одна собака, особо ценная.
– А это, Серега, так и есть, – хохотнул парень за монитором. – Мы штучный товар делаем.
И тут Емеля наконец понял, что здесь происходит! У него даже волосы на голове зашевелились от противной догадки… А вдруг и Тяпу уже перекрасили?! Но тут же он успокоил себя: они-то с Галкой не перекрашенные, Тяпа их обязательно узнала бы.
В помещение вошла Люся. Она сразу увидела ребят и поставила на стойку три коробочки.
– Вот три краски для Добронравова, – сказала она. – Баклажан номер три, махаон номер четыре и нимфа.
– Откуда? – изумилась Галка. – Где вы взяли испуганную нимфу?
– Девочка, – презрительно ответила Люся, – я же сказала: у нас есть все.
Емеля шепнул Галке:
– Я не удивлюсь, если они сейчас нальют нам полное ведро марсианской краски.
– Что ты там шечешь? – спросила Люся. – Чем-то недоволен?
– Что вы, я всем доволен. У вас здесь просто сказка какая-то! Все возможно.
Люся довольно улыбнулась. Кажется, она приняла эти слова за стопроцентный комплимент, без всякого второго смысла. Емеля же имел в виду другое: тут делают все, чего хочет заказчик. Вернее, не делают, а притворяются, что делают.
И тут, словно в подтверждение этой мысли, в холл вошел этот самый заказчик. По его виду было понятно, что он – а точнее, она – может заказать что-нибудь совсем экстравагантное. Ясно было, что она стремится обладать тем, чего ни у кого на свете нет.
Дамочка была покрыта сверху донизу какими-то невообразимыми перьями. На первый взгляд казалось, что она одета в шубу. Это в разгар-то лета! Но все-таки это была не шуба, а какой-то диковинный наряд. Разукрашенные перья свисали с невообразимых размеров шляпки, ими была утыкана кофточка.
«Жар-птица!» – хмыкнул про себя Емеля.
– Как мой песик? – пропела дамочка.
Емеля понял, что при посторонних такие разговоры вести не будут. Он дернул Галку за руку, и они покинули холл. Но на улицу не вышли – встали между двумя дверями на выходе. Отсюда им было не только слышно, но и видно все, что происходило в помещении.
