Мишель наощупь добрался до ворот, выходивших к шоссе. Он подергал огромную ручку, толкнул одну створку, другую… Ворота была заперты. Нечего было и думать выйти здесь.
Он двинулся обратно. Сердце его сжималось от мрачной уверенности, что он упустил момент и бандиты загнали его в угол. Он зашел за машину, надеясь, что первый из преследователей — тот, кто торопливо спустился по лестнице с балкона, — окажется с другой стороны.
"Один шанс из двух, что я на него не наткнусь!" — подумал он, невольно напрягаясь.
Мишель был уже у самых ворот, когда в них неожиданно возник какой-то силуэт. Останавливаться было поздно. Со всего разбегу Мишель налетел на незнакомца. Толчок оказался настолько сильным, что тот ударился головой и спиной о косяк. Но мальчик, отброшенный ударом назад, тоже упал навзничь…
Яркий луч света ослепил его. По ту сторону световой завесы двигались черные тени…
"Бандиты обошли дом", — понял он.
Это было последнее, о чем он успел подумать. От удара по голове в глазах у него вспыхнули тысячи огней, и он провалился куда-то в темную пропасть…
* * *
Придя в себя, Мишель почувствовал странные сотрясения. Потом ощутил у себя на лице что-то жесткое, что стягивало щеки и давило на нос. Мальчику не сразу пришло в голову, что это тугая повязка: она закрывала не только рот и нос, но и глаза.
Ему захотелось ощупать лицо и сорвать повязку… Однако чьи-то сильные руки крепко держали его за запястья.
— Не дергаться! Понятно? Хватит, наигрался!
Этот окрик и железная хватка, не оставлявшая ни малейших надежд вырваться, заставили Мишеля вспомнить, что произошло. Теперь он услышал и шум мотора… Значит, его куда-то везут в автомобиле, а по бокам сидят два охранника!
"Вот тебе и жандармы!" — с горькой иронией подумал Мишель.
Машину сильно трясло; вероятно, они ехали по проселочной дороге.
"Они везут меня на лесопилку!.."
В этот момент у него под ногами что-то зашевелилось. Это было так странно, что Мишель лишь через несколько минут сообразил, в чем дело. А когда сообразил, едва не задохнулся от возмущения. Сомнений не было: ногами он опирался на тело человека. На полу машины кто-то лежал!
Мишель рванулся, пытаясь освободиться, но сильные руки лишь крепче сдавили его запястья.
Машина на несколько секунд остановилась; Мишель догадался, что они находятся у въезда на территорию, огороженную колючей проволокой. Затем звук мотора ненадолго стал необычно гулким, словно они ехали по короткому туннелю или под невысоким сводом.
Наконец автомобиль остановился окончательно; водитель выключил двигатель. Дверь открылась; мальчик понял это по дуновению свежего воздуха. Кто-то сильный поднял его и взвалил на плечи. Другой в это время связал ему сначала руки, больно вывернув их назад, затем ноги. При этом не было произнесено ни слова.
Мишеля куда-то несли. Поза его была ужасно неудобной; кровь прилила к голове, стучала в висках. По тому, как двигался человек, несущий его, Мишель понял, что тот поднимается по лестнице.
Скрипнула дверь. Мальчика посадили на пол; тугая повязка с лица наконец исчезла. Он вздохнул полной грудью. В комнате, куда его принесли, пахло смолистой древесиной.
— Кричать бесполезно! — грубым голосом сказал человек. — Здесь твой крик никто не услышит. Будешь послушным — никто тебя пальцем не тронет. Ясно? Так что сиди и помалкивай — в своих собственных интересах. Если все пойдет хорошо, вечером будешь свободен. Сейчас спи, утром тебе принесут поесть.
Не дожидаясь ответа, он ушел, оставив Мишеля в темноте. Повернулся в замочной скважине ключ, затем послышался скрип передвигаемой мебели: видимо, человек на всякий случай забаррикадировал дверь снаружи.
Хотя повязку у него сняли, Мишелю казалось, что она все еще сдавливает ему лицо. Он был ужасно зол — и на себя, что так глупо попался, и на веревки, туго связывающие ему руки и ноги.
"Ишь ты: спи!.. — ворчал он про себя. — Легко сказать! Значит, если все пойдет хорошо, вечером я буду свободен. Стало быть, до завтрашнего вечера бандиты рассчитывают добиться чего хотят…"
Теперь ему хотя бы известно, сколько у него времени… Мишель ощутил острую потребность действовать. Но — как?…
Он ничего не мог предпринять, не освободившись от пут! С трудом приподняв голову, мальчик принялся изучать место, где его заперли. Несмотря на царивший в помещении мрак, он обнаружил, что по крайней мере три его стены не кирпичные. Они были сделаны из широких и толстых досок прибитых горизонтально в паз. Кое-где из них выпали сучки, оставив круглые отверстия. В крыше сквозь слуховое окно виднелся квадрат звездного неба. Крепкие доски пола были подогнаны добросовестно, без щелей. В середине находился какой-то темный массивный предмет, над которым висел большой, диаметром не менее полуметра, блок. Мишель догадался, что это ленточная пила. Чуть подальше он заметил автоматический фуганок.
С огромными усилиями, отзывающимися в связанных конечностях мучительной болью, ему удалось подкатиться к пиле. Он встал на колени, потом, чуть передохнув, на ноги.
Мишель в жизни бы не поверил, скажи ему кто-нибудь об этом раньше, что со связанными ногами так трудно сохранять равновесие. Несколько раз он падал, больно ударяясь о распилочный стол, но в конце концов все' же добрался до пилы, которая свисала с блока. Мишель наклонился, лбом пытаясь привести ее в движение, и убедился, что она каким-то образом застопорена. Однако думал он не о том, зачем это сделали: он искал способ извлечь пользу из этого обстоятельства. Решение напрашивалось одно: как-то изловчиться и сесть на стол, спиной к зубьям пилы.
Мишель предпринял не меньше дюжины бесплодных попыток, совершенно вымотался и взмок, пока достиг результата. Распилочный стол был отполирован, а руки мальчика были связаны слишком высоко, и потому он никак не мог поднять их выше поясницы.
Наконец Мишелю удалось изогнуться так, что его запястья оказались по обе стороны полотна пилы. Он начал медленно двигать руками вверх и вниз. Это было ужасно трудно; не раз, случайно коснувшись острых зубьев, он ощущал резкую боль. Но ему было не до подобных мелочей. Им владело одно желание: опередить бандитов и помешать им добиться своей цели.
Прошло какое-то время, показавшееся ему бесконечным… Мишель вдруг почувствовал, что может развести руки в стороны. Он бессильно уронил их; но еще долго, как в случае с повязкой на лице, ему казалось, что веревки по-прежнему врезаются в запястья.
Он принялся осторожно растирать онемевшие, ободранные кисти о бедра; прошло несколько минут, пока к ним наконец вернулись чувствительность и способность действовать.
Теперь нужно было освободить ноги. Мальчик обшарил карманы, но ножа своего не нашел. Неужели он выпал, когда бандит нес мальчика на плече?.. Что-то тут казалось ему неправдоподобным. Интуиция? Нет, скорее смутное воспоминание… Когда он катился по полу, чтобы подобраться к пиле, какой-то твердый предмет ткнулся ему в бок… Значит, нож где-то в комнате, между распилочным столом и тем местом, где бандит бросил Мишеля. Он опустился на четвереньки, долго ощупывал пол… и в конце концов нашел то, что искал.
Перерезать веревки, стягивавшие ему ноги, не составило никакого труда.
Мальчик решил, что заслужил несколько минут отдыха. К тому же нужно было обдумать ситуацию, в которой он оказался.
По всей очевидности, у людей из АО ИПАД были очень серьезные причины действовать так, как они действовали.
"Они не посмели бы посадить под замок такого человека, как Маркан, да и меня не притащили бы сюда, если бы за всем этим не стояло что-то очень и очень важное…"
Мишель предположил было, что инженер, возможно, стал свидетелем инцидента с якобы сломавшимся грузовиком… Но тут же отбросил эту версию: она не объясняла ни слежки, которая велась за Марканом, ни интереса, проявленного к его автомобилю рыжеволосым франтом, которого мальчик называл про себя не иначе, как проныра из Тура.
"Кстати, где он теперь? И что ему понадобилось в гостинице?.."
Так ни до чего и не додумавшись, Мишель махнул рукой на версии: они едва ли помогут ему вырваться из рук бандитов. Сейчас нужно действовать.
Он вновь обследовал помещение, даже подошел к двери, хотя заранее знал, что тут выбраться не удастся.
Как он ранее убедился, одна стена была сложена из кирпича, три остальные сколочены из крепких досок.
И ни одного отверстия, если не считать дырок в досках на месте выпавших сучков да слухового окошка, добраться до которого нечего было и мечтать. Еще два окна с треснувшими стеклами были забиты снаружи досками. Мишель подумал, что, как и отдушина, через которую он разговаривал с инженером, они наверняка затянуты еще и колючей проволокой.
В этот момент до него дошло, что снаружи доносятся какие-то звуки. Довольно равномерные и не слишком громкие, они, вероятно, раздавались все время, пока он тут находился; однако обратил он на них внимание только сейчас.
